— Ты спишь с грязными животными, Луиза, ты обязательно что-нибудь подцепишь. А теперь вставай и убирайся к черту из моего дома. Я не потерплю, чтобы под моей крышей жила распутная шлюха, не говоря уже о той, которая общается с такими, как Зевс Гарро.

Сухая, истощенная часть моего сердца, которую я годами пыталась лелеять для своей семьи, вспыхнула и загорелась при упоминании Зевса. Я вскочила на ноги, удержала равновесие, опираясь рукой о стол, и уставилась на своего отца сверху вниз.

— Пошел ты, Бенджамин. Может быть, если бы ты вообще потрудился быть моим родителем последние семнадцать лет, все было бы по-другому. Но это не потому, что ты эгоистичный гребаный ублюдок, который заботится только о себе и своей карьере. Ты хочешь, чтобы я ушла, прекрасно, я ухожу отсюда к чертовой матери.

— Не смей, блять, возвращаться, и можешь попрощаться со своим образованием. Ни за что на свете я не отправлю тебя сейчас в университет. Когда этот головорез бросит тебя ради кого-нибудь помоложе, не приползай ко мне за деньгами. — Он пнул фотографии ногой и отправил их в полет по воздуху. — Моя дочь — байкерская шлюха.

— Мой отец, насильник дочери, — парировала я сквозь сопли и слезы, которые текли по моему лицу и попадали на подол моего уродливого парчового платья.

Затем со всем достоинством, на которое я была способна, я побежала в свою комнату, чтобы захватить все, что могла, прежде чем навсегда покинуть особняк Лафайеттов.

Луиза

Я знала, что мое лицо уже распухло и обесцвечивается, когда Харли Роуз открыла мне дверь и прикрыла свой приоткрытый рот обеими руками.

Она была дочерью байкера, так что я подумала, что она видела и похуже, но, возможно, не на женщине.

— Привет, — сказала я.

У моих ног стояли три больших чемодана Louis Vuitton, а через плечи были перекинуты еще две спортивные сумки. У меня было много вещей, которые я не хотела оставлять, включая деревянную коробку в одной из сумок, в которой были мои письма от Зи.

— О боже, — выдохнула Харли Роуз, делая шаг вперед с поднятой рукой, чтобы провести пальцами по гусиному яйцу, образующемуся на моей скуле. — Что с тобой случилось?

Секунду спустя за спиной Харли возникла большая тень, и Зевс оказался в дверном проеме, мягко оттолкнув ее в сторону, хотя его лицо потемнело от ярости.

— Мой папа знает о нас, — спокойно сказала я.

Затем, поскольку я наконец-то добралась до безопасного места и пары рук, которые обхватили бы меня, если бы я упала, я разрыдалась.

Зевс нежно поднял меня на руки, чтобы я могла обхватить ногами его талию и зарыться лицом в его волосы. Он провел меня по дому прямо налево, где гостиная выходила на кухню, и сел со мной на один из больших деревянных стульев за обеденным столом.

Кресс и Кинг сидели за столом, перед ними стояли недоеденные обеды, застывшие во время еды, потому что они оба смотрели на меня с ужасом.

Рука Зевса погладила мои волосы, когда он приказал Кингу:

— Возьми сумки и отнеси их в мою комнату. Потом тащи свою задницу обратно, потому что в ту секунду, когда Лу перестанет плакать достаточно долго, чтобы сказать мне, почему гребаный ублюдок сделал это с ней, мы выезжаем.

Кинг вскочил со стула, уже вытаскивая телефон из кармана. Крессида тоже встала и подошла к плите, чтобы поставить чайник и достать бутылку текилы из морозилки.

Зевс оторвал мое мокрое лицо от своей шеи и держал мою голову так, словно я была хрупкой, как яичная скорлупа, в его руках, похожих на окорок. Низкое рычание вырвалось из его груди, когда два пальца нежно коснулись ноющей кожи моей щеки.

Я положила руку ему на сердце, погрузив палец в ямку от огнестрельного шрама.

— Извини, что прервала тебя посреди ужина.

Зевс покачал головой, глядя на меня, но я успешно сломала печать на его сдерживаемой ярости и выпустила немного воздуха.

Кресс и Харли смеялись надо мной. Затем, к моему удивлению, последняя подошла, нежно положила руку мне на плечо и спросила:

— Хочешь, я приготовлю тебе тарелку?

— Вкусно пахнет,

— Я приготовила мой знаменитый чили. Папа дерьмовый повар, о чем ты, наверное, уже знаешь, но я творю на кухне настоящую магию.

— С нетерпением жду возможности попробовать это, — сказала я с легкой улыбкой, устало откидывая голову на твердую грудь Зи.

Харли кивнула, затем посмотрела на ярость на лице своего отца, и ее лицо превратилось в зеркало этой ярости. Очевидно, ни одному Гарро не нравился мужчина, который бил женщин, и дочь Зи хотела увидеть, как он разрушит моего отца.

— Что, черт возьми, произошло? — спросил он.

Я глубоко вздохнула.

— Если я скажу тебе, ты пообещаешь не убивать его?

— Черт возьми, нет.

Я вздохнула еще глубже.

— Я так не думаю.

— Ты все равно, блять, расскажешь мне, — предупредил он меня.

— Кто-то прислал моему отцу наши фотографии, похожие на те, что вы получали на местах пожаров. Там было целое досье на них, так что было ясно, что кто-то наблюдал за нами.

— Черт, — прорычал он через мое плечо, но я не дрогнула, потому что знала, что он так отреагирует, и часть меня жаждала этого. Я хотела натравить моего монстра-хранителя на моего зверя-отца и увидеть, как Зевс разорвет его на части голыми руками.

— Я собираюсь перекинуться парой слов с гребаным мэром.

— Он может ожидать этого, Зи, — предупредила я его, потому что, хотя мой отец казался относительно безразличным, было ясно, что Хавьер сыграл свою роль в открытии.

— Хорошо, — он ухмыльнулся мне, а затем целует.

— Для чего это было? — Я слегка запыхалась, когда он закончил, моя рука сжалась в кулак на его футболке.

— Не могу посадить свою девушку к себе на колени и не поцеловать ее, — сказал он, как будто это было очевидно.

— Спасибо тебе за то, что ты мое безопасное место, — прошептала я, осознавая присутствие его дочери и Крессиды в комнате, но не заботясь об этом, потому что мое сердце могло разорваться, если я не поделюсь частью того, что я чувствовала.

— Я держу тебя, малышка, — он напомнил мне слова, которые он сказал, когда мне было семь лет и я бежала к нему сквозь град выстрелов.

Даже тогда я знала, что он за человек, и знала, что он позаботится обо мне.

Я коснулась губами его губ, таких шелковисто-гладких по сравнению с шероховатостью его бороды.

— Я люблю тебя, ты знаешь?

Он улыбнулся под моим вопрошающим ртом.

— Люблю тебя, как будто это моя религия, малышка Лу. — Затем он прижался своим лбом к моему и сказал: — На всякий случай, если были какие-то гребаные сомнения, теперь это твой дом, и моя кровать — твоя кровать. Я все равно хотел, чтобы ты была здесь, прости, что так получилось, маленький воин, так чертовски жаль, но все равно чертовски рад, что ты здесь.

— Текила? — спросила Крессида, подходя к столу с полной бутылкой Patrón Gold, миской свежесрезанных лаймов и солонкой.

— Никакой текилы для Лу, — сказал Зевс, перекрывая мой смех. — Она не может пить во время химиотерапии. Тот чай, который ты поставила, был бы хорош. Что-то травяное.

Кресс, Харли и я все повернули головы, чтобы уставиться на Зевса с одинаковым потрясенным выражением лица.

Он пожал плечами.

— Провел кое-какие исследования, когда узнал, что Лу больна.

— Ты это сделал? — спросила я, тронутая до глубины души, а также немного удивленная тем, что мой крутой байкер потратил время на поиск медицинской информации.

— Черт возьми, да. Я должен знать, как заботиться о моем маленьком воине. А теперь слезь с меня, чтобы я мог разобраться с твоим гребаным отцом.

Он стащил меня со своих колен на стул, затем дернул подбородком в сторону Кинга, когда тот вернулся на кухню, надевая кожаную куртку и выглядя как персонаж из фильма Джеймса Дина.