Но знаешь…

Это ведь письмо шестое по счету!

Первое я написал через пару месяцев после того, как мы встретились в Третьем Форте! Именно так! И я его хранил всегда у себя, на случай, если вдруг я погибну, то ты его прочтешь. Потом я переписывал его несколько раз и стал хранить уже у нотариуса в Мальвиноре. Потом закончились десять лет службы, и я написал пятое письмо.

А перед нашим походом я написал это шестое по счету. И>, видимо, последнее?

Ты задаешься вопросами?

Почему? Зачем? Ну или другими, но вопросами?

Скажу просто, я очень страшно перед тобой виноват! Да и давно уже я был мертв, как это ни прискорбно говорить…

Но отвечу сначала на второй твой вопрос: почему я считал себя мертвым?

Сатр Леко гений, он великий алхимик, умнейший человек и жестокий злодей. Я люблю его и ненавижу одновременно…

Он убил меня морально в тот день, когда отравил весь свой ближний круг. Да, да! Это жуткая история, как и все, что его окружает. Я в тот день остался с ним, не ушел и не убежал. Но с того момента он превратился для меня просто в Хозяина, которому я продолжал служить, как верный пес. И если все, что было раньше, я исполнял без всяких угрызений совести, то после все его указания давались мне с трудом и тяжёлым сердцем. Правда, наверное, он и сам понял, что перегнул палку, поэтому с того дня мы не убили ни одного человека! Я вообще не представляю, как бы я себя повел,> если бы он приказал убить. Скорее всего, убежал бы, так как не смог бы этого сделать…

Но снова я как волна – переменчива, если ты столкнешься с ним и если тебе будет нужна его помощь, то ваш союз преодолеет все преграды и победит всех врагов! Я просто знаю, о чем говорю, я знаю его и знаю, что он изменился…

Хм… получается письмо не о моей смерти, а о Сатре Леко…

Моя жизнь в который раз изменилась в тот день, когда я получил метку вора, и Сатр (не знаю, что на него нашло и что вообще произошло на той башне; но я уверен, ты знаешь) дал мне антидот, очистив мой организм от яда. Представляешь, я всегда ходил под молотом, который в любой момент мог обрушиться на мою голову. Но самое жуткое не это!

А то, что, обретя свободу, я вдруг осознал, насколько жалок и ничтожен в этой жизни. Ничего я не добился, так глупо жил и, скорее всего, глупо помру! У меня даже была мысль о самоубийстве! Цели нет, нет желания жизни…

Но обстоятельства…

Когда Хранители вышли на меня, мне было уже не до сведения счетов с жизнью и тем более не было желания просидеть остаток, как мне казалось, никчемной, но все же жизни в тюрьме Хранителей. И я предпринял титанические усилия, чтобы не попасть к ним в руки…

Ну, эту историю ты знаешь…

Знатно мы посмеялись над ней…

А в Граничном патруле я встретил тебя!

Помнишь, как я бегал от тебя? Я ведь знал тебя, но думал, что ты меня не знаешь. Но все равно бегал…

Мы все хранили и храним страшные тайны, даже не предполагая, что нас связывает один человек, круто изменивший наши жизни!

Я тебе никогда не рассказывал, откуда тебя знаю? Познакомились мы случайно, когда я следил за тобой, по просьбе Сатра, и девушкой. Помнишь? Ты вернул ей кошелек и проводил до дому?

С этого все и началось…

А потом…

Потом была твоя смерть…

Помнишь ту страшную мясорубку, когда восемь против одного мальчишки?

Ведь был и девятый в этой драке!

Я!

Я следил, чтобы все было как нужно, и самое жуткое в той драке то, что мне она нравилась! Я наслаждался смертью! Твоей смертью! Я наслаждался жестоким боем, в котором мальчишка умудрился побить половину головорезов! Но меня это даже возбуждало, горячило кровь, я даже, кажется, кончил от наслаждения! (Ведь правда кончил! Я был просто психом в тот момент!)

Но самое жуткое то, что именно я добил тебя!

Я… ТЕБЯ… ДОБИЛ!

Почувствовал, как ты умер! И мне было омерзительно приятно. Знаешь, такой холодок, мерзкая улыбка и радость от выполненного приказа.

Что же касается убитых тобой… Ну, еще одними бандитами меньше. Чужаки, чего их жалеть-то?

Знаешь, может, и хорошо, что мы так и не упомянули имя Сатра Леко в наших разговорах. Не знаю, как мы среагировали бы и как бы это отразилось на нашей дружбе. Надеюсь, что никак. Хотя встреча с Райсой до сих пор у меня в ушах. Я и забыл, что когда-то был твоим врагом. Но именно эта встреча окончательно утвердила мою решимость.

Потому, что мне в тот момент стало очень страшно за себя! Не из-за того, что Райса могла меня поколотить или отбить что-нибудь – спарринг с тобой научил меня многому. А за то, каким я был в те, прошлые годы, рядом с Сатром Леко, и каким мог бы остаться, если бы не странные события в Замке, не Рекрутский центр и не встреча с тобой…

Но, конечно, свое решение я принял намного раньше возвращения в Орсу…

Все наши разговоры, совместная служба и твоя дружба, все…

Но разговоры с тобой и твоя дружба все больше и больше убеждали меня, что я должен что-то сделать для тебя! Что-то, что простит мне все мои прегрешения и перед тобой, и перед другими людьми, которых я убил, которых я лишил жизни, наслаждаясь этими убийствами! И единственное, что я решил, – это умереть за тебя!

Спасти твою жизнь, отдав за нею свою жизнь!

Но демоны всех миров! Все получалось наоборот! Это ты спасал меня постоянно и ежедневно! Я просто не успевал что-то сделать, а ты уже был тут как тут.

Знаешь, у меня даже закралась мысль, что ты спасаешь меня, чтобы в какой-то момент убить самолично! Но это даже было бы предпочтительней! Убей ты меня, и я был бы счастлив! Но, оказалось, что ты совершенно не держишь на меня зла. Хотя понимание зла тут не совсем приемлемо, потому что я ведь так до конца и не понял, что ты знаешь и как ты к этим знаниям относишься. Но если бы ты знал, что я тебя убивал? Ты бы убил меня?»

Нэй отложил еще не дочитанное письмо, вытер накатившие слезы. Этакая исповедь человека не злодея, но и не святого. И даже не запутавшегося, просто живущего так, как сложились обстоятельства или как был сделан выбор.

Нэй вздохнул…

Он знал о том, что Файнс его добил и был смотрителем нападения на него и убийства еще до встречи с Файнсом! Просто это не те знания, которые можно говорить вслух.

В Локрусе он часто бывал в тот год восстановления после своего воскрешения. Не было там еще никакого Стокгольма, а стоял там любимый район Аркета (который остался и просто оказался на задворках Стокгольма) во главе с приютом дядюшки Отоя (уже тогда Нэй понял, что людей лучше не «оживлять» в своих мыслях), кино тоже не знал. Но подспудно представлял все театром и множество раз прокручивал сцену убийства, пытаясь разглядеть все лица бандитов. Вдруг пригодится? И Файнса он разглядел.

И сильно удивился, когда столкнулся с ним в Третьем Форте!

Хотел ли он его убить?

Честно? Нет.

Он не простил Сатра Леко, доверив все судьбе «или-или», и не стал того убивать. Какой смысл тогда в смерти его слуги? Да и остыл Нэй от этой мести. Он вообще, как оказалось, не мстительный человек.

И человеком Файнс оказался надежным и цельным. Вот даже не верится, что на него можно было положиться в сложную минуту. Везде, всегда и всюду! Как себе доверял! И пусть не говорит глупостей, он и сам спасал Нэя не один раз! Видимо, он хотел что-то великое? Как смерть в Королевском лесу?

Сказал бы он ему пару ласковых!

Нэй вздохнул, хлюпнул носом, как ребенок, и продолжил чтение:

«Конечно, ты сейчас скажешь, что я и тебя спасал не один раз. Но то были кабацкие уличные разборки, где получить перо в бок было вполне обыденным делом и не считалось каким-то геройством. Хотя тебя порой заносило похлеще моего! Помнишь ту разборку у трактира «Хромой хрик»? Я так до сих пор и не знаю, что на тебя нашло в тот момент, когда ты полез в драку с этой толпой. Глаза у тебя были жуткие! Но моя помощь тебе почти и не понадобилась. Всех вырубил, никого не убил. Но от одного удара я тебя все же спас…