Черенков, ничем не выдав своего удивления, подчеркнуто строго сказал:

— Ну, знаете, с этим шутить...

— Я не шучу, товарищ лейтенант. Слово солдата! Я еще спросил, зачем ему это. Пишу, говорит, книгу о заполярной Якутии и нужно, конечно, опустить в описании те районы, где возможно наличие военных объектов. Этот субъект, по-моему, — Павел заговорщически подмигнул, — заслуживает вашего внимания. Я правильно понимаю?

Черенков похвалил Павла и спросил, знает ли он этого человека.

— Раззява! — Павел хлопнул себя по лбу. — Я даже имени его не спросил, не то что фамилию и адрес. Никакого значения сначала не придал. А вот сегодня послушал вас — спохватился: какую допустил промашку! Вот почему я и говорю: ваша беседа очень нужная, полезная.

— Интересно. Обратился именно к вам? А почему?

— А шут его знает. Может, потому, что я был в форме.

— А до этого или после вы его не встречали?

Павел отрицательно покачал головой.

— Павел Ильич, вы солдат, и вы, конечно, понимаете: то, что вы рассказали, весьма серьезно. Хотя вряд ли так станет действовать настоящий враг.

— А мне откуда знать! Вам виднее. Я просто рассказал то, что было.

— Я не об этом. Я хотел сказать, что кем бы этот гражданин ни был, мы должны его установить, выяснить, с какой целью он проявляет интерес к подобным вещам. Поэтому, — Черенков посмотрел Павлу в глаза, — у меня к вам просьба: если снова доведется встретиться с этим человеком, постарайтесь выяснить его фамилию, имя, где работает...

Павел приложил руку к груди:

— Кровь из носу. Хотя... не гарантирую, что у меня это получится. Я не умею располагать к себе людей так, как это делаете вы.

— И все же попробуйте. Ведь кроме вас, он, наверное, ни к кому больше не обращался?

— Пардон... я сейчас,— высмотрев кого-то в толпе, Павел направился к выходу.

Черенков не спускал с него глаз.

— Здравствуйте, — поздоровался Павел с каким-то человеком. — Огонька у вас не найдется? А то моя машина не того... — и он два раза щелкнул зажигалкой, вмонтированной в позолоченный портсигар. Прикурив, Павел вернулся к ним.

— Вы знаете, к кому я подходил?

— Это же наш радист, — неприязненно буркнул Иван Александрович.

— Это тот самый субъект и есть.

— Огнев? — вырвалось у Черенкова.

Орешкин, сглатывая застрявший в горле комок, вымученно усмехнулся:

— Сказка для дошкольников. Никакой книги он не пишет. Писать — это вам не хухры-мухры. Здесь голова нужна.

Лейтенант Черенков поспешил в отделение.

— Товарищ подполковник... — начал Черенков прерывающимся от волнения голосом, как только влетел в кабинет. — Разрешите? У меня срочное... — Но, увидев министра, стушевался: — Простите, товарищ полковник, я не заметил...

— Ничего. Коли дело срочное, можно и не церемониться, — сказал Вагин. — Докладывайте.

— Я только что от геологов, — еще не оправившись от волнения, начал лейтенант. — Лекцию читал. Там я познакомился с племянником Орешкина... — И он рассказал о том, что узнал в клубе геологов. — Может быть, радист Огнев — тот самый, кого мы ищем!

— Интересно, но... — Вагин сделал небольшую паузу, — сомнительно. Грубо слишком. Однако проверить надо. В данном случае нелишне будет, если с племянником инженера, — Вагин повернулся к Турантаеву, — поговорите вы лично. У вас опыт. Кое-что ему надо подсказать, а заодно и поблагодарить человека.

Турантаев кивнул: хорошо, мол, поговорю.

— Ну, а как ваша жизнь вообще? Устроились?

— Спасибо, товарищ полковник, устроился неплохо.

— В столовку одну зачастил, — Турантаев улыбнулся. — Есть там одна интересная кыыс[4].

— Товарищ подполковник, — покраснев, растерянно пробормотал Черенков, — я просто так, я просто присматривался к ней. Вы же сами указание давали по столовым и закусочным...

— Ну и как, присмотрелись? — лукаво поинтересовался министр. — Хороший вы парень, лейтенант! Теперь и мой был бы таким... Погиб в танке под Курском, — вздохнул полковник и, по-стариковски сутулясь, опустился на стул.

— Мне можно идти? — нерешительно спросил Черенков.

— Да. Идите. Только вот что, — Вагин поднял глаза. — В проверке Огнева используйте и другие возможности. Попросите капитана Оллонова, он вам поможет. А на совещании сегодня поговорим об этом подробнее...

Несколько дней лейтенант Черенков вплотную занимался радистом Огневым. Изучал его привычки, склонности, слабые и сильные стороны. Минусов в его характере оказалось достаточно: честолюбив, замкнут, нечестен, жаден до денег. Выяснить же истинные причины его заинтересованности военными объектами Черенков так и не смог.

Не получилось это и у Павла Орешкина.

Огнев, как сообщил Павел, почему-то стал избегать его, под разными предлогами уклонялся от разговора.

Но вел себя Огнев спокойно. Вне работы ни с кем не встречался. По вечерам больше сидел дома. Ничего необычного, ничего настораживающего Черенков не обнаружил. Лейтенант так и доложил начальнику отделения.

— Ничего не попишешь, — вздохнул Турантаев. — И так бывает. Может, за ним и нет ничего. Работу, однако, продолжайте. Выводы пока делать рано. Скажите, вы можете мне устроить встречу с Павлом?

— Смогу, конечно. Он вечерами частенько бывает в клубе геологов.

Но встреча подполковника с Павлом произошла через час. Павел сам пришел в отделение МГБ рассказать Черенкову о состоявшемся все-таки разговоре с радистом Огневым.

— Значит, в отпуске в Одессе он познакомился с иностранцами, и те попросили его собрать сведения?

— Точно. Во всяком случае, мне он так говорил, — сказал Павел. — Они якобы представились прогрессивными журналистами, друзьями Советского Союза; сказали, что эти сведения хотят использовать в книге, которую они пишут о Якутии. И в знак признательности подарили Огневу фотоаппарат. Вот он и старается.

— Занятно, очень занятно. Павел Ильич, я прошу вас, пройдемте к нашему начальнику, и вы расскажете ему об этом.

Секунду Павел сидел, будто окаменев.

— А зачем? Я же рассказал вам. Все.

— Ничего, ничего, — дружески заметил Черенков, — расскажете и ему. Тем более, он давно хотел с вами познакомиться.

— Со мной? Лично?

— Ну да. А что здесь особенного? Они с вашим дядей закадычные друзья. Почему бы не познакомиться и с племянником? — Черенков поднялся, взял Павла под локоть, направился к двери.

— Разрешите, товарищ подполковник! — лейтенант пропустил вперед Павла. — Как говорится: на ловца и зверь бежит. Это Павел Орешкин. И я бы сказал, не без дела.

— Вот как! — отложив в сторону бумаги, Турантаев поднялся навстречу. — Рад познакомиться с вами. — Он крепко пожал Павлу руку. — Прошу, проходите. С чем пожаловали к нам?

— Да я, собственно, не к вам — к Юрию Васильевичу я. Он просил меня выяснить...

— Павел Ильич, — Турантаев доверительно посмотрел ему в глаза, — я в курсе. И надеюсь, вам удалось это сделать?

— Кажется, да, — ответил Павел и пересказал беседу с радистом.

— Сразу чувствуется солдатская хватка, — выслушав рассказ, похвалил подполковник. — Благодарю вас, что помогли нам в этом деле.

— Да что я такого сделал, чтоб благодарить? Я исполнил свой долг. Долг советского гражданина. Да потом, может быть, это все и не так...

— Так ли это или не так, мы постараемся выяснить. Скажу откровенно: не каждый сумел бы так находчиво и вместе с тем тактично подобрать ключи к Огневу, к этому нелюдиму. У вас задатки разведчика. Да!

— Разведчика? — Павел так и покатился со смеху, хотя голос его как-то неестественно дрогнул.

— Да, задатки разведчика, — повторил Турантаев. — Это я к тому, что вы, быть может, пожелаете к нам на работу. Из вас со временем вышел бы неплохой чекист.

— Из меня?! — Павел ткнул себя в грудь. — Да какой из меня чекист, товарищ подполковник! Не выйдет из меня чекиста, не выйдет, это я знаю точно. Я природой создан для мирной жизни. Я строить хочу, учиться. Вот как раз собираюсь поступать в техникум.