— А-а, — осклабился шпион. — Не мог же я работать с квартиры!

— Какое вы имели задание? — Вагин поудобнее уселся.

— Никакого.

— Тогда зачем же вы пожаловали к нам? Не прогуляться же вас послали?

— Я обязан был встретить человека и получить от него задание.

— Где встретить? Когда? — живо поинтересовался Вагин.

— Двадцатого августа... — начал шпион и замолк.

— В двадцать часов, — дополнил его Турантаев.

— Совершенно верно. В двадцать часов, — вновь заговорил шпион. — Ко мне прибывает мой напарник, которого я должен был встретить у Белого озера. По-вашему, — шпион скосил глаза на Турантаева, — «Юрюнг Кюель» оно называется.

— Я-то уж знаю, как оно называется, — усмехнулся Турантаев. — На том, где вы с Марченко рыбачили?

— В Адычане есть такое.

— Кто он, кого вы ждете?

— Не знаю. Его я не видел, и мне ничего о нем не говорили. Сообщили, что придет, и все.

— О встрече вы должны были сообщить в центр?

— Обязательно.

— Кстати, где ваша рация?

— Спрятана здесь, на озере. Носить ее с собой я опасался.

— Кто ваш шеф?

— Меня завербовали в Австрии. По месту дислокации части. Их было двое. Оба в штатском. Хорошо говорили по-русски. А кто они такие, не знаю.

— Расскажите, как завербовали, — предложил Вагин.

— Да так уж получилось. Познакомился в Австрии с одной девушкой. Проводил с нею время. А потом оказалось, что она связана с какой-то разведкой. Я кое-что ей рассказывал о своей части, эти сведения она и передала своим шефам. Потом эти двое меня и прижали...

Слушая, Вагин все время набрасывал на листке бумаги показания шпиона. Однако делал это так, что со стороны казалось, будто эти сведения его мало интересуют. Отложив карандаш, он поднялся, вышел из-за стола и размеренным шагом стал прохаживаться по кабинету. Так продолжалось минуты три. Затем он подошел к шпиону:

— Смотрю я на вас и диву даюсь: как вы, человек, потерявший родителей, могли пойти на такую подлость?

— Но у меня не было другого выхода. Они сказали, что если я не приму их предложения, они сообщат о моей болтовне куда следует...

— «Сообщат куда следует», — презрительно скривил Вагин губы. — И вы испугались?

— Был грех...

— А шпионить против Родины не испугались? Против своего народа? Против светлой памяти своих родителей? Да вы знаете, что вы сделали?

— Знаю.

— Ни черта вы не знаете. Если бы знали, не сидели бы здесь. Щенок! — Вагин подошел и снова заходил по кабинету. — Какое легкомыслие! Какое легкомыслие! — вслух возмущался он. — Подумать только! Ладно, на сегодня хватит. Сейчас вас покормят. Потом поедете за рацией. Да смотрите, без фокусов! Все забирайте, что там у вас. Посмотрим, чем вас снарядили. Распорядитесь, Айсен Антонович, — Вагин кивнул на шпиона.

Отправив Лжеорешкина в КПЗ, Вагин некоторое время продолжал ходить по кабинету.

— Ну и фрукт! Видите ли, в Австрии его завербовали. Строит из себя невинную овечку. Думает, мы совсем дураки.

— А здорово вы на него,— Турантаев от души расхохотался: — «Ни черта не знаете, щенок, легкомыслие...»

— Мне сдается, он все за чистую монету принял, — в свою очередь засмеялся Вагин. — Что будем делать дальше? — уже серьезно спросил он.

— Полагаю, настало время открыть карты.

— Посмотрим, что привезут. Уточним детали и будем изобличать. Хватит с ним цацкаться...

Во второй половине дня в кабинет Марченко были доставлены: приемо-передающая станция, шифр, инструкции шпиону, компас, крупномасштабная карта севера Якутии, фотоаппарат, миниатюрный магнитофон, средства тайнописи, изрядная сумма советских денег и другое снаряжение. Как только эти вещи оказались на столе, подполковник Турантаев сразу заинтересовался фотоаппаратом, принялся за его изучение. И тут же сказал: «Испорчен».

— Испорчен?! — Вагин нахмурился. — В таком случае нет ли связи между ним, — он кивнул на фотоаппарат, — и смертью кочегара?

— Признаться, я тоже об этом думал.

— А вообще, Айсен Антонович, твое мнение? — Вагин показал на вещи.

— По-моему, тут все ясно: он прибыл к нам на длительное гостевание, и там, видно, рассчитывали получать от него ценную информацию.

— И они ее получат, — Вагин улыбнулся. — Обязательно получат. А сейчас продолжим разговор. Нам время дорого: двадцатое-то не за горами. Время и в Адычан подаваться, а там работы будет не меньше, — он подошел к окну и облокотился на подоконник.

Когда ввели арестованного, Вагин прошел к столу, взял в руку магнитофон, повертел его перед глазами, посмотрел на шпиона.

— Вот тут мы с Айсеном Антоновичем ознакомились с вашим скарбом и пришли к выводу, что вас основательно подготовили в дорогу.

Шпион неопределенно пожал плечами.

— Не хватает только пароля и условий работы на рации, — продолжал тем временем полковник. — Они обговаривались, конечно? — и, увидев, что тот в знак согласия кивнул головой, заключил: — Я и не сомневался. А скажите, как вам удалось провезти все это хозяйство? Насколько я понимаю, — продолжал Вагин, — при отправке солдат из армии их личные вещи просматриваются.

— Я их получил перед самой посадкой в эшелон.

— И никто не обратил внимания на то, что у вас появился чемодан?

— У меня был точно такой же. Мы просто обменялись ими, — и все.

— Понятно. Ну об этом потом. А сейчас побеседуем о ваших вояжах.

— Каких еще вояжах?! — удивился шпион.

— О ближних и дальних ваших поездках.

— Никуда я не ездил. Не понимаю, а чем вы?

— Ну вот, а говорили, что вы будете откровенны, — с досадой произнес полковник. — Тут что ни вопрос, обязательно нужно напоминание.

— Но я...

— Обождите, — повысив голос и предостерегающе подняв руки, сказал Вагин. — Вот ответ из воинской части. Можете убедиться: здесь черным по белому написано, что вы из части убыли второго апреля. В Адычане же появились в конце месяца. Спрашивается, где вы блуждали столько времени?

— Ах, вот вы о чем! — живо заговорил шпион. — Недели две я гостил у товарища. У сослуживца. Он под Красноярском живет.

— Проверим. Но здесь опять неувязочка.

— Какая?

— А вот такая, — Вагин через стол наклонился к шпиону и посмотрел ему прямо в глаза. — Как раз в тот период — когда вы «гостили» у товарища, вас видели в Адычане. Или это ошибка? Молчите? В таком случае я сам продолжу за вас. Будучи в Адычане, вы убили...

Шпион вскочил со стула. На лице его появилось выражение неподдельного изумления, испуга.

— Бога ради! — взмолился арестованный. — Бога ради! Я сам все расскажу, сам...

— Я вам что, запрещаю говорить? Вы затем здесь и находитесь.

Шпион опустил голову, но тут же поднял ее, посмотрел на присутствующих, достал носовой платок, вытер лицо и шею, заговорил каким-то простуженным голосом. Да, он был в Адычане. То, что он показал ранее, не совсем правильно. Уволившись в запас, он поехал прямо к дяде и ровно через неделю был в Адычане. Но когда он сошел с самолета, неожиданно в аэропорту встретил этого человека.

— Дроздова? — уточнил подполковник Турантаев.

— Да. И вот тут, как только я его увидел, сразу принял решение повременить встречаться с дядей, присмотреться к нему, а заодно и к дяде.

— А чем же этот Дроздов для вас был так страшен, что вы решили понаблюдать за ним? — снова спросил Турантаев.

— Чем? — шпион, замявшись, попросил разрешения закурить и только после того, как сделал несколько глубоких затяжек, продолжил: — Для меня он был не страшен. Но я знал, что в годы войны он состоял на службе у немцев. Я хотел выяснить: отбыл ли он наказание за свои преступления или скрывается от ответственности?

— И вы, конечно, выяснили?

— Безусловно. Проживал он под другой фамилией. Работал в той же геологической экспедиции, где и мой дядя. Я сделал ему предложение работать вместе... Он категорически отказался. Дроздов мог выдать меня, и тем самым в какой-то мере реабилитировать себя. Я и решил...