Собрание ученых отреагировало на доклад мертвой тишиной. Никто не хлопал, как это обычно делалось после выступлений других ученых. Никто не задавал вопросов, никто не комментировал. Большинство присутствующих никогда не позволяли убедить себя в том, что коренное население острова Пасхи пришло из Южной Америки. Теперь они не хотели признавать существование контактов даже в более позднее время. С помощью Эйстейна человек-птица донес свое послание, однако оно не было услышано.

Люди ушли из зала на обед. Тур, Арне и Эйстейн удивлялись тишине, сопутствовавшей докладу. Они решили, что все это неспроста: как будто участники конференции заранее решили игнорировать человека-птицу и, соответственно, Тура Хейердала. Однако за обеденным столом шли разговоры. Люди шептались, что эти барельефы выглядят подозрительно новыми. Возможно, они не являются настоящими? Возможно, Тур Хейердал сам изготовил их? Нет ли тут фальсификации?[639]

Тем не менее никто прямо об этом не заявил. И когда «Рапа-Нуи джорнал», где Джо Энн ван Тилбург была не последним человеком, через несколько недель выпустил свой первый номер после конференции, там также ничего не упоминалось о тех подозрениях. Однако журнал опубликовал статью британского археолога Пола Бана, который ранее спорил с Хейердалом по поводу его утверждения о том, что загадка острова Пасхи разгадана. Он считал, что барельефы с изображением человека-птицы не имеют никакой научной ценности. Под заголовком «Свидание с Рапа-Нуи: личная точка зрения» он свел человека-птицу до уровня шутки. Он писал, что все, что увидела полная ожиданий публика, — не что иное, как «похожее на человека округлое существо с круглой головой, сидевшее на корточках»[640].

Конференция широко освещалась местными средствами массовой информации. Конфликт между Хейердалом и его противниками стал находкой для журналистов, и многие телекомпании приглашали Хейердала и Джо Энн ван Тилбург в свои студии. Хейердал охотно соглашался. Лучшего, чем открытые дебаты перед телекамерой, он и пожелать не мог. Ван Тилбург тоже сначала ответила согласием, но в последний момент отказалась. Вместо этого она пригласила Хейердала к менее официальному разговору в баре отеля. Тут уже отказался Хейердал. Если ему делают вызов, то дуэль должна проходить, как полагается, а не тайком.

Ван Тилбург дала себе волю, сидя в одиночестве за печатной машинкой. Однако если ее стиль и был резковат, то критику Хейердала нельзя назвать необоснованной. Случалось, что он смотрел на женщин сверху вниз, а о полинезийцах он с предубеждением писал, что они по той или иной причине прибыли на остров Пасхи «с пустыми руками и очень скромно», по сравнению с южноамериканскими индейцами, которые принесли с собой высокоразвитую культуру[641]. Ван Тилбург была также не единственным представителем академической науки, критиковавшим Хейердала за слишком легкомысленное отношение к научным методам. Однако вступать с Хейердалом в открытую конфронтацию, например, перед телекамерами, ван Тилбург не хотела. И она, и все другие знали, что Хейердал обладал удивительными способностями вести открытые дебаты. Если ему дать микрофон и публику он быстро начнет гонять своих противников по арене. У него всегда имелись аргументы — один соблазнительнее другого. Кроме того, он обладал блестящей эрудицией как никто другой.

Если он не добился особого успеха среди участников конференции, то он добился своего на открытой встрече с широкой публикой. Встречу организовали в одной из университетских аудиторий, собрав полный зал. «Все» в Ларами хотели слышать и видеть знаменитого Тура Хейердала, самого «господина "Кон-Тики"». Если верить газетам как в Ларами, так и в Осло, то он взлетел достаточно высоко.

Местная газета «Ларами дейли бумеранг» ежедневно печатала репортажи с конференции. Побывав на открытой встрече с Хейердалом, корреспондент писал: «После того как публика стоя приветствовала Хейердала аплодисментами вечером четверга в Университете Вайоминга, нет никаких сомнений, кто является лидером среди исследователей острова Пасхи. Тура Хейердала тепле приветствовали слушатели в переполненной аудитории после его выступления, где он снова изложил свои мысли о том, что люди из Южной Америки приплыли на остров Пасхи и обосновались там задолго до того, как туда пришли полинезийцы»[642].

В Осло газета «Афтенпостен» констатировала жирным заголовком через две недели, что «Хейердал нокаутировал своих противников». Вступление к репортажу гласило: «Тур Хейердал одержал победу. После борьбы длиной в жизнь ведущие ученые мира признали, наконец, его доказательства того, что остров Пасхи был заселен из Перу»[643].

Корреспондентов «Афтенпостен» не было на конференции в Ларами. Основанием для такого заголовка и вступительной части к репортажу стало интервью с Туром Хейердалом, который после конференции заехал в Осло, чтобы достать денег на продолжение раскопок в Перу.

Общим для этих двух газет было то, что они использовали реакцию широкой публики в качестве основы для провозглашения Тура Хейердала победителем в академической битве. Среди этой широкой публики, пришедшей на встречу с Хейердалом, присутствовали лишь немногие из «выдающихся ученых мира». Только несколько ученых — участников «Свидания с Рапа-Нуи» удостоили эту встречу своим посещением. Когда Хейердал закончил свою речь, они не приняли участия в овациях и вообще воздержались от аплодисментов. По словам Эйстейна Кока Йохансена, они оставались сидеть на своих местах, с разочарованием на лицах, бросая друг на друга многозначительные взгляды[644].

События в Ларами отчетливо показали, какое положение занимал Тур Хейердал. В кругу обычных мужчин и женщин он был звездой. Он слыл рассказчиком, чье слово завораживало, искателем приключений, зажигавшим сердца. В более узком кругу, среди представителей академической науки, он в лучшем случае вызывал протест, в худшем — его не воспринимали всерьез.

С помощью путешествия на «Кон-Тики» в качестве трамплина Тур Хейердал навсегда завоевал широкую публику, и это завоевание не теряло свою силу с годами. Среди ученых тон был совсем иным. В первое время после плавания на «Кон-Тики» они нападали на него, затем наступило время, когда он в результате неустанной борьбы начал добиваться признания. Но затем последовала новая волна нападок, как после экспедиции на Мальдивы и теперь, в Ларами. В научных кругах устали от его бесконечных заявлений по вопросу острова Пасхи, от его нежелания прислушаться к тому, что говорили другие ученые, от его неспособности выйти за границы собственного мира.

Люди-птицы, которых Тур назвал своей важнейшей находкой в жизни, погибли в Ларами. Ведущие ученые мира их не признали.

Его норвежские коллеги, археологи Арне Скьогсвольд и Эйстейн Кок Йохансен, напротив, придавали большое значение находке барельефа с изображениями человека-птицы. Но Тур Хейердал снова разочаровал их. Он не поверил в то, что они рассказывали о крысиной кости на острове Пасхи, и он также не согласился с тем, что находка человека-птицы поставила под сомнение хронологию истории острова Пасхи. Для Тура по-прежнему оставалось ясно, как Божий день, что первыми на остров Пасхи прибыли индейцы из Южной Америки.

Любопытство далеко завело Тура Хейердала. Однако, наряду с любопытством, он был еще кое в чем силен.

Он был упрям.

Ни полинезийские крысы, ни перуанские люди-птицы ничего не смогли с этим поделать.

Жаклин Бир — так звали новую женщину в жизни Тура Хейердала. Она жила на Тенерифе, и именно там с ней встретился Тур.