Для Эйстейна Кока Йохансена прыжок, совершенный Туром, также был непонятен, не только ввиду ложных представлений об иероглифах и храмах Солнца. Йохансена беспокоило то, что руководитель экспедиции «слишком некритично относился к пространству и времени»[447], и что поэтому он слегка недооценивал значение временной оси, когда делал выводы по поводу своих находок.

Но какие бы аргументы ни выдвигали Скьогсвольд и Йохансен, Тур Хейердал твердо стоял на своем. В конце концов, этим двум археологам так надоело его упрямство, что они начали его отговаривать от написания книги о Мальдивах[448]. Однако это предупреждение не было услышано, и издательство «Гильдендаль» объявило о выходе книги в 1986 году. Она была также переведена на английский язык, но не вызвала интерес ни дома, ни за границей.

Экспедиция на Мальдивы не вписывалась в череду крупных экспедиций под руководством Тура Хейердала, и он впоследствии редко говорил о ней. Возможно, он наконец прислушался к скептикам, поскольку, когда Арне Скьогсвольд опубликовал свой научный отчет в 1991 году, Хейердал ничего не сказал по этому поводу[449]. Когда спустя несколько лет, в 1998 году, он выпустил автобиографическую книгу «По следам Адама», этой экспедиции он также уделил не более нескольких строк.

На книгу «Мальдивская загадка»[450] Хейердал потратил значительное количество времени из тех трех лет, что он занимался всем проектом. Он так и не начал то, что должно было стать его главной работой о миграции культур, и проект постепенно сошел на нет. Мальдивы также не принесли ожидаемых плодов: ни признания со стороны ученых, ни интереса со стороны широкой публики. Не удалось пополнить и скудный банковский счет.

Но можно ли считать поездки на Мальдивы пустой тратой времени и средств?

Здесь мы тоже зайдем слишком далеко. Хотя многое из того, что Тур Хейердал рассказал об истории островов, было уже известно, особенно из исследований Г. Белла, он подкрепил то, что сделал основой своей теории после путешествий на «Кон-Тики», «Ра» и «Тигрисе»: с тех пор как было построено первое судно, люди плавали не только в прибрежной зоне, но и через океаны. Вне зависимости от того, когда первые поселенцы пришли на Мальдивы, они должны были быть и кораблестроителями, и опытными мореплавателями. И хотя ученые не принимали теорию Хейердала о том, что население острова по своему происхождению относилось к древним культурам долины Инда и Вавилона или даже к финикийцам, он вытащил эти «мистические» острова из научного забвения, в котором они находились. Туда, где его археологи втыкали свои лопаты в землю, впоследствии приходили другие, и таким образом он открыл Мальдивы для более обширных научных исследований. Среди тех, кто впоследствии занялся самостоятельным изучением археологии Мальдивских островов, был его сотрудник Эгиль Миккельсен.

Однако если Мальдивы и не стали успехом, на который он возлагал такие большие надежды, то почву из-под ног Господина «Кон-Тики» выбить не удалось. Поскольку на горизонте возникла новая загадка. В сердце Европы, вдалеке от ближайшего моря, чешский инженер предпринял эксперимент, привлекший внимание Тура Хейердала.

Двадцать второго января 1986 года он вместе с этим инженером высадился на острове Пасхи. Прошло тридцать лет с момента первого посещения острова, и он очень волновался. После того как он вернулся из экспедиции на родину моаи в 50-е годы, этот загадочный остров не выходил у него из головы[452].

Неужели действительно правда то, как рассказывали ему старые островитяне, что моаи ходили сами?

В первый день Пасхи в 1722 году голландский адмирал Якоб Роггевеен бросил якорь у острова Пасхи. Тогда население острова впервые увидело европейцев. Тогда же впервые взгляд европейца упал на огромные каменные статуи — моаи, как называли их местные жители, впоследствии сделавшие остров таким знаменитым. С тех пор все, кто бывал на острове, очаровывались этими статуями, достигавшими четырех метров и весившими 12 тонн, но они могли достигать и гораздо больших размеров[453].

Еще с детства Тура привлекала так называемая загадка острова Пасхи. Кем были эти люди, жившие на самом уединенном острове в мире? Когда туда пришли первые люди, назвавшие остров Рапа-Нуи, и откуда они пришли? Почему рапануйцы высекали статуи из камня, и кто научил их этому искусству? Тур Хейердал считал, что он нашел ответ на эти вопросы во время своей пятимесячной экспедиции на остров Пасхи в 1955-1956 годы. Однако эти ответы оказались противоречивыми, и научный мир не принял его утверждения о том, что остров Пасхи был населен индейцами Южной Америки. Но хотя Хейердал и считал, что нашел ответ, даже для него остров по-прежнему был полон мистических тайн. Именно мистика снова влекла его туда.

«Загадки призывают нас», — писал он, объясняя, почему он в 1986 году снарядил свою вторую экспедицию на остров Пасхи. «Нам нравится предаваться мистификации, восторгу и изумлению... Загадки привлекают нас. Они как аппетитная закуска, которой нам всегда хочется отведать, но полностью мы удовлетворяемся только тогда, когда находим окончательный ответ»[454].

Пригласив, среди прочих, Арне Скьогсвольда, он хотел продолжить археологические раскопки на острове Пасхи, надеясь, что новые находки послужат дополнительным подтверждением гипотезы о южноамериканском происхождении жителей острова Пасхи. Ему так же, как и раньше, не терпелось поставить ученых на место.

Эксперты по острову Пасхи были в целом едины в том, что моаи имели религиозное предназначение. После того как рабочие завершали свою работу по их изготовлению, моаи помещались на вершину так называемого аку, или алтаря. Этот алтарь, вероятно, мог находиться довольно далеко, в нескольких километрах от каменоломни, где статуи обретали свои формы, и у многих сразу возникал вопрос: каким образом людям каменного века удаваясь перевозить этих многотонных моаи на место назначения, чало по весьма сложной местности, и как им удавалось поднять их?

Однажды в конце 1600-х годов, еще до того, как мир узнал об острове Пасхи, здесь разразилась гражданская война между жителями[455]. Ее причинами стали нехватка ресурсов и социальные различия, однако и религиозные конфликты сыграли свою роль. Победители уже не верили в то, что имеют божественную силу, и почитание каменных идолов прекратилось. В последующие десятилетия статуи снесли с алтарей и сбросили лицом вниз на землю, как будто опозорили.

Во время своей первой экспедиции на остров Пасхи в 1955 году Тур Хейердал пообещал бургомистру Дону Педро вознаграждение в 100 долларов, если он сможет поставить статую обратно на алтарь туда, где она стояла. Дон Педро собрал команду в одиннадцать человек, взял несколько деревянных шестов и много камней. Медленно статуя высотой в три метра и весом 25-30 тонн поднялась нa ноги. Хейердал нашел ответ на один из вопросов. Однако самая главная загадка так и не была разгадана. Каким образом предкам бургомистра удавалось перемещать статуи по острову?

— Они шли сами, — ответил бургомистр. — Они шли пешком[456].

— Чепуха! — ответил Хейердал с нескрываемым раздражением[457]. Каким образом колосс в 30 тонн сможет идти сам?

Бургомистр оказался не единственным, кто говорил о том, что моаи обладали таким свойством. Когда Хейердал спросил других островитян, они отвечали абсолютно так же. Моаи двигались с помощью потусторонних сил[458].