Таблички шумеров упоминали Дильмун и Маган. Но в том же ключе они говорили и о третьей стране — Мелуххе, тоже важном торговом узле. Как Дильмун и Маган, по поводу местоположения Мелуххи также велись научные споры.

Археологический материал не оставлял никаких сомнений в том, что во времена шумеров велась активная торговля между Месопотамией и долиной Инда, и многие ученые считали, что именно там находилась Мелухха. Кроме того, в Бахрейне Джеффри Бибби заверил Тура, что и там были найдены предметы, свидетельствующие о торговых связях Дильмуна и долины Инда[240] Посетив на своем доисторическом судне и Дильмун, и Маган, что может быть привлекательнее, чем зайти и в Мелухху, тем более, что боги погоды дали Туру такой шанс?

Он дал экипажу приказ взять курс на Пакистан. Он пойдет в долину Инда, где расцвет цивилизации пришелся на то же время, что и расцвет первых крупнейших цивилизаций древности -Египта, Месопотамии и Мексики.

Случайная перемена ветра изменила и планы Тура Хейердала

Экспедиция на «Тигрисе» больше никогда не проходила по прежнему плану.

«Тигрис» прибыл в Карачи, в то время столицу Пакистана, 1 февраля 1978 года. Несколькими днями ранее сильный встречный ветер вынудил их искать убежище в бухте немного западнее, и последнюю часть пути они шли на буксире норвежского спасательного судна «Ясон». Морской бассейн Карачи был полон судов и сильно загрязнен; на суше, в большом городе, царили шум и бедность. Тем не менее ведшие борьбу за существование люди встречали незнакомцев с «Тигриса» улыбками[241].

Карачи находится неподалеку от устья реки Инд, но кроме музея, в этом городе практически ничего не напоминало о прежних культурах. Чтобы напасть на следы древности, Туру и членам его команды, которые захотели к нему присоединиться, пришлось ехать 500 километров вглубь страны, к остаткам города Мохенджо-Даро, «столицы» страны, которую ученые считали Мелуххой. Город был построен около 2500 лет до н.э., а те, кто его строили, имели самый настоящий план застройки, Многие описывали Мохенджо-Даро как наиболее развитый город в мире того времени, и судя по всему, он представлял собой административный центр так называемой Индской цивили[зации, имевшей много общего с современными ей цивилизациями Египта и Месопотамии. Город находился на берегах Инда и имел хорошо оборудованную портовую систему. С тех пор река изменила свое русло и уже не протекает мимо Мохенджо-Даро.

История стерла с лица земли все крупные цивилизации — почти - за исключением нашей собственной, как говорил Тур Хейердал[242]. Так случилось с шумерами, та же судьба постигла цивилизацию Инда. Общим между ними было и то, что археологи нашли их не ранее XIX-XX веков.

В Багдаде Хейердал изучал шумерские глиняные таблички из фондов Национального музея. У подножия развалин Мохенджо-Даро также находился музей с экспонатами, найденными во время раскопок: кувшинами, маленькими фигурками, гирьками — и большим количеством печатей. Тур не спешил и тщательно все записывал, расхаживая вокруг и рассматривая эти культурно-исторические сокровища.

Вдруг он резко остановился перед одним из экспонатов, закрытым в стеклянной витрине. Он изучал Индскую культуру в музеях Америки, Европы, а также в Азии. Но он никогда не видел ничего подобного, и, дрожа от возбуждения[243], рассматривал этот предмет: печать с серпообразной лодкой, связанной из тростника, тщательно выгравированной на мыльном камне. Kaк у «Тигриса», у нее были высоко загнутые нос и корма, рубка в середине и двойные рулевые весла. Единственным бросающимся в глаза различием было то, что у корабля на мыльном камне имелись две мачты, а у «Тигриса» — одна. Тем не менее это был aналогичный корабль!

Люди собрались вместе и прижали носы к стеклу, как будто они приветствовали своих друзей из давнего прошлого. В восхищении они рассматривали каждую деталь в этом рисунке и с большим уважением и чувством оказанной чести запомнили его. И снова Тур Хейердал не сомневался. Он был «согласен с теми учеными, которые отождествляли долину Инда с Мелуххой. Мелуххе больше негде было быть. Дильмун, Маган и Мелухха были тесно связаны между собой»[244].

Во вторую неделю февраля «Тигрис» снова вышел в море. Ветер постоянно менялся, но но большей части дул с востока, и они плыли в юго-восточном направлении. Дома в Осло Ивонн получила отчет от Би-би-си, где сообщалось, что «Тур рассчитывает удержаться на "Тигрисе" на плаву еще несколько недель и ожидает добраться до Мадагаскара»[245].

До Мадагаскара было 2 тысячи морских миль, и Норман рассчитывал, что со средней скоростью в 2,5 узла путь туда займет около месяца. Тур был более консервативен. В этом году с такими неустойчивыми муссонами он перестал доверять ветру. Он взял более солидный запас времени и считал, что срок от шести до восьми недель будет более реалистичным[246].

Кроме того, Тур размышлял, не отправиться ли на Мальдивы — островную группу к юго-западу от полуострова Индостан. В доисторические времена люди также плавали туда, но откуда? Из долины Инда? Легче всего было проплыть на «Тигрисе» вдоль индийского побережья до Мальдив, считал он[247]. Тем не менее от этой идеи он отказался.

Тур использовал Мадагаскар по большей части в информационных целях, чем в качестве конкретного пункта назначения.

От мысли о мысе Доброй Надежды и об Атлантике пришлось отказаться, и люди на «Тигрисе» фактически больше не знали, куда плывут. В американских газетах появились сообщения якобы Карачи, где Тур Хейердал говорил, что «плывет, сам не зная, куда», но будет продолжать до тех пор, пока «Тигрис» продержится на плаву.

Те же самые газеты, тем не менее, сообщали, что Хейердал после пребывания на полуострове Индостан хочет пересечь Индийский и Тихий океаны и попытаться добраться до Южной Америки[248]. Taкие сообщения передавались также в программах американского телеканала NBC и даже в детских передачах в Великобритании[249]. Лживые сведения о том, что Хейердал собирается пересечь Тихий океан, добрались до «Тигриса» через радиолюбителей из США и Германии. Тридцать лет он доказывал, что плавание с запада на восток по этому самому крупному в мире океану невозможно для примитивных, доисторических судов. Если бы он попытался сделать это на «Тигрисе», то тем самым разрушил бы собственную теорию «Кон-Тики». Как же люди этого не понимают? Он рвал бы на себе волосы от отчаяния[250].

Тем не менее, называл ли Тур Хейердал свое путешествие туда — не знаю куда» или нет, но оно все же имело все основания стать путешествием с неопределенным пунктом назначения. Когда Тур готовил свою тростниковую лодку к отплытию из Карачи, таможенники спросили, куда он собирается дальше. Он сказал им правду, что не знает. Тогда таможенники сообщили, что в ином случаe они не смогут сделать соответствующие отметки в бумагах «Тигрис» не получит разрешение на выход, поскольку графа следующем месте назначения должна быть заполнена.

Тур взял ручку и написал «Бомбей»[251].

Бомбей?

Во время пребывания в Карачи Тур заказал несколько морских карт, изданных британским Адмиралтейством. Одна из них, под номером 2736, представляла собой обзорную карту побережья к северу от Бомбея, а другая, под номером 1487, была картой входа в этот индийский мегаполис[252]. Тем не менее сомнительно, чтобы Тур собирался заходить в Бомбей. Джеффри Бибби, конечно, говорил, что маршруты торговых плаваний шумеров распространялись вплоть до западного побережья Индии, и Карло Маури одно время настаивал, чтобы вместо Пакистана они выбрали Индостан, или Индию. Но Тур направлялся на юг, к Мадагаскару или побережью Южной Африки[253]. Пока плавание «Тигриса» проходило более короткими этапами. Желание совершить дальнее и непрерывное плавание все еще не исчезало. Скорее всего карты индийских вод были взяты не только на всякий случай, если вдруг неуправляемый ветер отнесет их в том направлении,