«Тигрис» остался один.

Курс взяли на Рас-эль-Хадд, самый восточный пункт Аравийского полуострова. Там линия побережья заворачивалось на 90 градусов, и там открывался путь для свободного хода на юг вдоль берегов Африки или к Сейшельским островам и Мадагаскару дальше на востоке. С самого начала экипаж был готов к тому, что до следующего выхода на берег пройдет много времени. Пока они плавали в водах, где до ближайшего порта было недалеко, они не экономили на еде и питьевой воде. Теперь их ожидало открытое море, и они граничили потребление всех средств жизнеобеспечения[231].

Тур также провел инструктаж по правилам безопасности. Он рассказал случай о том, как Герман Ватцингер выпал за борт «Кон-Тики», и что его спасли только благодаря быстрой реакции Кнута Хаугланда[232]. Мораль сей басни была такова: если ты упадешь за борт, это может оказаться последним делом в твоей жизни. «Кон-Тики» не мог вернуться, чтобы подобрать оказавшегося в море. То же самое касается «Тигриса». Они сделали леера безопасности, достали спасательные жилеты и развесили спасательные буйки — все это напоминало о том, что теперь они выходят в открытый океан.

Сутки поделили на часы, установили вахту. Но прежде чем морской распорядок жизни воцарился на судне, у них возникла новая проблема. Во время дорожной тряски по пути к зиккурату была повреждена звукозаписывающая камера Норриса. Когда они вышли в море, он попытался ее отремонтировать, но безуспешно, Ему требовались запчасти или новая камера, а получить они ее могли только в том случае, если ее пришлют в Оман самолетом, Он попросил Тура вернуть «Тигрис» в Маскат.

Ветер был благоприятным, и Тур ответил отказом. С той скоростью они дошли бы до Рас-эль-Хадда уже к воскресенью, теперь нужно было отойти от берега на максимально далекое расстояние, насколько позволял бриз.

Отказ расстроил Норриса[233]. Хотя он принимал участие в работах на борту, в первую очередь он оставался профессиональным фотографом. Без специальной звукозаписывающей камеры он не мог делать свою работу, и для такого же амбициозного человека, как и сам Тур Хейердал, такая ситуация была невыносимой. Норрис работал в одной из самых популярных в США телепрограмм, и мысль о том, чтобы представить Национальному географическому обществу не самый лучший результат, сильно отравляла его душу.

Тур и Норрис, как правило, очень хорошо ладили. Однако интересы начальника экспедиции и его фотографа не всегда совпадали. Чтобы получить хорошие снимки, Норрису приходилось просить Тура совершить тот или иной маневр, но в целях продвижения вперед Тур не всегда соглашался это делать. Кроме того, Туру не нравилось, что Норрис мог появиться со своей камерой как раз тогда, когда возникал спор или обстановка накалялась. Тем не менее они старались, чтобы эти разногласия не переходили на межличностный уровень. Но на этот раз противоречия оказались настолько сильны, что возник открытый конфликт. Не имея хорошего оборудования, Норрис Брок не видел больше смысла в своем участии в экспедиции. Он попросил Тура высадить его на берег в Омане. Он захотел уволиться[234].

Это прозвучало как ультиматум — как и тот ультиматум, который Дэйл Белл выдвинул Туру в Колла-Микьери, имея за спиной консорциум: или Норрис, или ничего не будет.

Ситуация становилась драматичной, и Туру пришлось выбирать: помочь Норрису или рисковать, что он всерьез отнесется к своему требованию и сойдет на берег.

Но можно ли найти решение? Норрис решил попробовать. Если Тур не хочет возвращаться в Маскат, то не может ли кто-нибудь прибыть оттуда? Нельзя ли прислать новое фотооборудование самолетом из Великобритании или США в Оман, а оттуда судом доставить на «Тигрис», который ушел пока еще не так далеко, они даже могут еще видеть берег? Он составил прошение в консорциум с просьбой о помощи и попросил Нормана выйти в эфир.

Раздраженный Норман включил радио. На установление связи может потребоваться несколько часов, а важнее всего сейчас вести судно вперед. Тур придерживался того же мнения. Он считал, что «это безумие — поставить всю экспедицию на карту из-за какой-камеры»[235]. Норрису пришлось довольствоваться запасной камерой, хотя в нее не был встроен микрофон.

Просьба Норриса о помощи дошла до консорциума через Радио Бахрейна. Он получил утешающий ответ: Дэйл Белл пообещал сделать все, что в его силах. Как продюсер американской версии фильма о плавании на «Тигрисе» он знал, что ставилось на карту, если Норрис не получит первоклассное оборудование. Он oтложил все свои дела и решил не успокаиваться, пока новая камера и запасные части не будут доставлены в Оман[236].

Тур со временем понял, что нет никакого смысла в том, чтобы постоянно вставать на дыбы. Ведь он так же зависел от хорошего киноматериала, как и Норрис. Съемки о плавании на «Тигрисе» будут показываться по всему миру, и они имеют важное значение для рассказа о смысле экспедиции. Как же еще сохранить ее для потомков? С такими престижными компаниями, как Би-би-си за спиной Норриса, Тур также мог опасаться, что консорциум выйдет из игры, если доверенный фотограф Национального географического общества и Би-би-си не получат необходимую помощь. Поэтому Тур надеялся, что Норрис получит помощь, пока они еще в пределах досягаемости от Омана», прежде «чем они обогнут последний мыс, и земля совершенно скроется из виду»[237], Судно с оборудованием с берега должно, соответственно, прибыть прежде, чем они пройдут Рас-эль-Хадд. Поскольку, как только они выйдут в океан, «Тигрис» будет трудно обнаружить.

До Рас-эль-Хадда оставалось немного, и с той скоростью, с которой шел «Тигрис», они миновали бы мыс, прежде чем самолет с новой фотокамерой успел бы приземлиться в Омане. В острой дискуссии с Туром и Норманом Норрис настаивал, что им нужно задержаться и подождать. Но Тур, при поддержке Нормана, стоял на своем[238]. Он хочет, чтобы Норрис получил свою камеру, только при условии, если это их не задержит.

В сообщении Дэйлу Беллу и Би-би-си расстроенный Норрис пожаловался на Тура и Нормана, что они не соглашаются притормозить. Ветераны плаваний на «Ра» объясняли это тем, что они во время перехода через Атлантику отлично справлялись с обычной камерой, и «теперь ситуация нисколько не изменилась»[239]. Выбирая между экспедицией и консорциумом, Тур Хейердал как последняя инстанция выбрал экспедицию. Он мог бы подождать несколько дней и избежать обострения отношений с консорциумом. Он мог бы подождать, и конфликт с Норрисом был бы исчерпан. Но соблазн оставаться на ходу, пока дует благоприятный ветер, был слишком велик. Несколько морских миль — и «Тигрис» выйдет из залива. Начнется охота за южными широтами.

Но тут вмешались боги погоды.

Ветер стих. «Тигрис» остался дрейфовать. Норрис улыбнулся: и получил необходимую паузу.

Когда ветер возобновился, то он дул порывами с юга. Ветер снова отнес «Тигрис» на север, прочь от Рас-эль-Хадда. К вечеру 18 января появился буксир с грузом для Норриса. Новенькую камеру с запасными частями передали через борт. Фотограф радовался, как ребенок в магазине игрушек. Норрис остался в экспедиции, Тур был спасен.

«Тигрис» находился теперь примерно в 50 морских милях к северу от Маската. Зимний муссон, который должен был отнести их на юг, не собирался просыпаться. Но если Туру не удастся добраться до Африки в этот раз, может, попробовать что-то другое Изменчивые ветры продолжали нести «Тигрис» в северном направлении и в последующие дни, и тогда он решил изменить планы. Поскольку имелась и альтернатива, которую он неоднократно обдумывал в тишине.