Кнут Хаугланд, старейшина Музея, не приветствовал просьбы Тура о дополнительных средствах. Всю свою жизнь он был скуповат: и как солдат во время войны, и как член экипажа во время плавания «Кон-Тики», и как основатель и руководитель Музея «Кон-Тики». Во время ланча в Музее летом 1990 года Тур Хейердал попросил 20 тысяч долларов на покрытие текущих расходов в Тукуме; в первую очередь ему были нужны деньги, чтобы заплатить местным рабочим. Кнут так возражал против этого запроса, что Тур в своем дневнике охарактеризовал встречу как «крайне неприятную».
Неприятности продолжали нарастать в течение осени, до тех пор пока они не превратились в острый конфликт на заседании правления Музея в декабре. На этом заседании присутствовали Тур Хейердал, председатель правления Кнут Хауге, члены правления — профессор лингвистики Эвен Ховдхауген, директор по науке Арне Скьогсвольд и резервный член правления Эйстейн Кок Йохансен. Кроме того, на заседание пришел Тур Хейердал-младший, ставший к тому времени директором Музея. Председатель правления также пригласил на это заседание бывшего главу норвежского Сопротивления и министра обороны, адвоката с правом ведения дел в Верховном суде Йенса Кристиана Хауге.
Хаугланд и Хауге знали друг друга по участию в Сопротивлении во время войны, с тех пор они были давними друзьями[606]. Именно благодаря министру обороны Хауге лейтенант Хаугланд в свое время получил отпуск и смог принять участие в путешествии на «Кон-Тики». От имени Музея «Кон-Тики» Хаугланд время от времени привлекал Хауге в качестве юридического советника. Среди вопросов повестки дня заседания правления было предложение о выработке соглашения, которое бы регламентировало права собственности на «Каса "Кон-Тики"». Музей вложил средства в это владение. То же самое сделал и Тур Хейердал, отчасти с помощью пожертвований от Фред. Ульсена, отчасти из собственных средств. Хейердал также хотел окончательно решить все вопросы, связанные с финансовой стороной проекта Тукуме.
Тур пришел на заседание в сердитом расположении духа. Его уже давно раздражали постоянные «уведомления от председателя правления с подозрением о нецелевом расходовании средств Музея»[607]. Столкнувшись, как он считал, с обвинениями в экономических злоупотреблениях, Хейердал перешел в наступление на Хаугланда. Он заверил правление, что ассигнования Музея на раскопки в Тукуме использовались исключительно для выплаты вознаграждения нанятым археологам и рабочим, а также на покупку необходимого технического оборудования. Он хотел опровергнуть любые подозрения в том, что он использовал средства из бюджета проекта на свои личные нужды, на «Каса "Кон-Тики""» или на вознаграждение тех, кто трудился в доме. Он подчеркнул, что именно он создал «Каса "Кон-Тики"» и что сам работал без зарплаты. Тоном, нехарактерным для себя и вызвавшим удивление у других участников заседания[608], он потребовал ответа на следующие вопросы:
«Являюсь ли я по-прежнему владельцем собственного скота посевов, которые я купил за счет собственных средств, и могу ли я по-прежнему продать лошадь, если пожелаю, зарезать своих гусей и индеек, или я должен спрашивать разрешения у правления Музея "Кон-Тики" и представлять затем финансовый отчет? <...> Могу ли я еще перемещать мой постоянный дом на колесах, который я использую сейчас в качестве дополнительного помещения для гостей и сам полностью перестроил с тех пор как получил его в подарок?»[609]
Все почувствовали едкую иронию. Подавленный Кнут Хаугланд ответил на вопросы коротким «да». Эйстейн Кок Йохансен и Арне Скьогсвольд потеряли дар речи[610]. Эвен Ховдхауген был потрясен[611].
Иенс Кристиан Хауге, которого Тур Хейердал также считал добрым другом[612], взял дело в свои руки. Как нотариус он подготовил договор, регулирующий все стороны отношений, связанных с «Каса "Кон-Тики"», который правление в результате поддержало единогласно. Тур объявлялся владельцем животных, дома на колесах и урожая. По желанию Хейердала он также остался владельцем «Каса "Кон-Тики"», при том условии, что за Музеем «Кон-Тики» оставался залог, равный вложенной Музеем сумме.
Однако заседание еще не закончилось. Председатель правления не только намекнул на то, что Хейердал использовал деньги
Музея на личные нужды. Он также дал понять, что перуанского банка, указанного Хейердалом для перевода средств в Тукуме, не существует. Все это подразумевало, что Хаугланд обвинил Хейердала в воровстве денег.
Тур Хейердал привык к критике, и он не сдавался так просто — пока против него выступали открыто. Но если кто-то обвинял его в нечистоплотности в отношении финансов, он злился. Он не слишком хорошо разбирался в бухгалтерии и вполне мог забыть о своих финансовых обязанностях или проигнорировать их. Именно поэтому он передал большую часть своих финансовых дел Ивонн. Тур также не платил налогов с нескрываемым удовольствием и интересовался так называемым планированием налогов. Когда он уехал из Норвегии в Италию, он, среди прочего, преследовал цель сбежать от прогрессивной налоговой политики правительства Герхардсена. Но намекать на то, что он — мошенник, что он действовал ради собственной выгоды, не должен никто, кто считает Тура Хейердала своим другом. Он, в конце концов, отказался от Лилианы, потому что она предала его. Теперь он отвернулся от Кнута Хаугланда.
Заседание превратилось в ссору. Началась перебранка, обвинения так и сыпались. Хаугланду надоело, что Хейердал постоянно просил денег, и он считал, что с этим банком в Перу что-то не так. Хаугланд также хотел знать, получал ли Хейердал деньги из других источников? Йенс Кристиан Хауге пытался примирить стороны, но безуспешно. Наоборот, заседание пришлось прервать, так как разгневанный Тур Хейердал просто встал и ушел[613].
Приближалось Рождество. Тур собирался провести праздники с семьей в Норвегии. Но до этого ему нужно было кое-что уладить. Он провел за печатной машинкой 18 и 19 декабря, составляя заявление об уходе. Хейрдал решил оставить пост члена правления Музея «Кон-Тики».
Девятнадцатого декабря в Музее «Кон-Тики» состоялся традиционный рождественский обед. У Кнута болела голова, и он ушел домой раньше, чем появился Тур[614]. Однако ему сообщили, что у Тура было на уме, и на следующий день он позвонил директору Музея Туру Хейердалу-младшему. Вместе они решили созвать внеочередное заседание правления 2 января. Надо было решить дело, пока Тур еще оставался в стране.
Канун Рождества 1990 года Тур провел в Kpyгy большой семьи, в том числе вместе с Ивонн, ее сестрой Бэби и их матерью Берглиот, котоорой исполнилось девяносто два года. Затем он отправился нa католическую полночную мессу вместе со своими дочерьми Мариан и Беттиной[615].
Рождество прошло под знаком скорби и единения. Прошло не более десяти недель с тех пор, как умерла Аннетте.
Второго января состоялось заседание правления Музея «КонТики». Всем членам были розданы копии документа под названием «Соображения в отношении заседания правления Музея "Кон-Тики" от 13.12.1990 г.». Документ подписал Тур Хейердал. Рядом с именем он добавил звание доктора философии. Хейердал начал документ следующим образом: «Настоящим желаю снять с себя обязанности члена правления Музея "КонТики". Основанием является наличие с моей стороны конфликта интересов в отношении принятия правлением Музея решений основных вопросов, связанных с распределением прибыли».
