Томас Ульсен живо интересовался последующими подвигами Тура Хейердала, в том числе его путешествием на «Кон-Тики», в финансировании которого он принял участие в форме займа. В 1955 году предполагалось, что он отправится с Туром Хейердалом в экспедицию на остров Пасхи, но внезапная болезнь помешала ему. Интерес к работам Тура он передал в наследство своему сыну, Томасу Фредрику Ульсену, широко известному как Фред. Ульсен.

Работая над телевизионным многосерийным фильмом о жизни Тура, Фред. Ульсен участвовал в некоторых поездках. Когда он прибыл в Тукуме с острова Пасхи вместе с командой Бенгта Йонсона, Фред. Ульсен и его младшая дочь Кристина также были с ними. Помимо путешествий Фред. Ульсен интересовался историей, и особенно ему нравились пирамиды по всему миру. Проект раскопок в Тукуме произвел на него впечатление, поэтому втечение следующих суток, проведенных им в этом районе, он предложил «лично покрыть расходы на строительство дома и покупку земли в районе Тукуме»[557].

Своими инвестициями в Тукуме Фред. Ульсен хотел помочь Туру. Однако судовладелец не был бескорыстным спонсором. Он ожидал, что «цены на землю в этом районе, несомненно, взлетят, если район пирамид откроют для туристов со всего мира»[558].

Вооружившись этим кредитом от Фред. Ульсена, Тур отправился на не слишком оживленный рынок недвижимости в Тукуме. Ему приглянулся один дом, который он в своем дневнике назвал «кантри-хаус», однако владелец не хотел его продавать. Через неделю после того как Фред уехал из Тукуме, Тур нашел пожилую пару, готовую продать ему 4 гектара возделанной земли за 3 тысячи долларов. На этом участке он хотел построить себе дом по старинной традиции, используя блоки самана. Он собирался назвать его «Каса "Кон-Тики"».

Однако строительство дома оказалось не таким легким делом, как он поначалу себе представлял. Это стало «более затратной и сложной задачей, чем постройка "Тигриса" в Ираке. Здесь нет ничего из того, что требуется для постройки дома, кроме саманных блоков», — писал он Арнольду Якоби спустя несколько месяцев.

В один из дней рабочие, помогавшие ему, объявили забастовку, на другой день пришли только несколько человек из них. Он заказал цемент и арматуру, которые так и не привезли либо потому, что их так и не смогли достать, либо потому, что грузовики, которые должны были привезти материалы, были старыми и сломались во время пути от веса материалов. Проблемы действовали на нервы, время от времени он «предавался отчаянию». В этом совершенно диком из-за отсутствия даже элементарной инфраструктуры месте Тур чувствовал себя еще более изолированным от мира, чем раньше, «...даже на острове Пасхи я никогда не был так отрезан и изолирован от внешнего мира, как здесь. Ничего не работает, здесь нет никаких сроков, либо "кормят завтраками"»[559].

Улучшению настроения не способствовало и то, что раскопки замерли. Несмотря на торжественную презентацию проекта, разрешение на раскопки так и не пришло. Вальтер Альва, правая рука Тура в отношении властей Лимы, был вынужден постоянно откладывать начало работ по той причине, что разрешение все еще не утвердили официально. Только через полгода бумаги были в порядке. Но дело по-прежнему продвигалось медленно. Местные жители, которых Тур нанял для тяжелых работ, держали, как он выразился в своем дневнике, «черепаший» темп.

Следует пояснить, почему общий настрой был таким «черепашьим» в глазах нетерпеливого Тура Хейердала. Тукуме находился в регионе, где царили коррупция, разбой на дорогах и мелкое мошенничество. Оружие имело свободное хождение, и полиция, похоже, уделяла больше внимание получению взяток, чем наведению порядка.

Местные знахари, так называемые брухос, также оказались серьезным препятствием. У этого суеверного народа брухос обладали значительным влиянием на души. Они поддерживали представления о том, что в районе пирамид жил злой демон, они называли это место вратами ада. Особенно в самом начале Туру пришлось приложить немало усилий, чтобы найти рабочих, осмелившихся пойти туда.

Также в это время, в конце 1980-х, организация под названием «Сендеро Луминосо», или «Светлый путь», стояла на вершине своего могущества. Основываясь на коммунистической идеологии в ее маоистском толковании, «Сендеро Луминосо» поставила перед собой задачу изменить общество Перу. Полудемократическое и неэффективное президентское правление должно было уступить место диктатуре пролетариата.

«Сендеро Луминосо» возникла в университетских кругах в конце 1960-х годов. Под руководством своего лидера, профессора философии Абимаэля Гусмана, организация постепенно становилась все более агрессивной, в том числе используя методы партизанской войны. Сендеристы организовывали акты насилия, в первую очередь, в отношении государственных чиновников и профсоюзных лидеров, но также и против гражданского населения, хотя организация декларировала себя сторонниками крестьян в борьбе против землевладельческой аристократии, крестьянство же в большей степени становилось жертвой революционного насилия Гусмана. Весь мир осуждал деятельность этой организации, США и страны Европейского сообщества провозгласили ее террористической организацией. Правительство предпринимало отвегные меры, но безрезультатно. Только в 1992 году удалось поймать Гусмана. К тому времени кровопролитие, жертвой которого пали 70 тысяч человек, длилось уже двенадцать лет.

Хотя «Сендеро Луминосо» действовала в более южных районах страны, Тукуме также не миновал нападений и грабежей во имя революции. У организации здесь были ячейки, подвергавшие обычных жителей издевательствам, занимавшиеся доносами и убийствами. Даже выйти из дома порой становилось опасно, и о чем еще могли думать люди, которые тогда не знали, удастся ли им дожить утра?

Поскольку в проекте участвовал Музей «Кон-Тики», случаев, что директор Эйстейн Кок Йохансен и директор по науке

Арне Скьогсвольд навещали Тура в Тукуме. Они не скрывали, что опасались за его безопасность. Тур с удивлением смотрел на них. У него не было никаких оснований бояться сендеристов. Он так хорошо ладил с жителями деревни! Они охраняли его[560].

Насколько можно было доверять этой охране, то имелись сомнения. Некоторые считали, что Туру нужно носить с собой оружие или как минимум завести собак. Однако об оружии для миротворца Тура не могло быть и речи, скалившие зубы собаки также были не в его стиле. Он уже испытал множество опасностей в своей жизни, но всегда провидение, или «добрые силы», как он время от времени его называл, хранило его. Может ли он вообще умереть? Похоже, что об этом он даже не думал. Кроме того, в Тукуме он имел дело с людьми, а не с утлыми доисторическими лодками в бушующем океане. А в людях всегда живет что-то доброе. В таком случае, чего бояться?

В Тукуме Тур ни разу не испытал физического насилия. Однако ему пришлось пережить преследования иного порядка. Если сендеристы не охотились за ним лично, то вскоре оказалось, что их заинтересовали его деньги. Однажды, когда он решил положить в банк немного наличных, они были тут как тут.

Сендеристы контролировали почти половину Перу, и ни одна латиноамериканская страна не была ближе к социалистической революции, за исключением Кубы. В банковском секторе постоянно царило чрезвычайное положение, и Туру все труднее становилось получать переводы из-за границы. Хоть его средства находились в других странах, в Тукуме он часто оставался без денег. На 74-летнего человека это действовало крайне неприятно, более того, в первый год он сильно болел. Он также значительно похудел[561].

Ситуация требовала вмешательства, и помощь уже спешила. Тур записал в своем дневнике 15 января 1989 года: «Кристина Ульсен приехала вместе с Джимом, вертолетчиком Фреда Ульсена, и привезла в чулках 30 тысяч долларов!»