— Спасибо, Дев, — говорит Мэйзи. — Это придает этому больше достоверности, если это исходит от кого-то столь известного в области медицины, как твой отец.

Девлин гримасничает, как будто слышать это ему больно и пожимает плечами. — Мы с Лукасом тоже пишем показания. — Он кивком головы указывает на диван, где сидит парень, который рассказал мне о своем джипе в пекарне, со своей девушкой и Блэр. — Я заплатил твоему отцу, чтобы арест Блэр не был зарегистрирован, когда внес за нее залог, а Лукас рассказывает о покерных вечерах в его доме, где твой отец брал взятки.

— Хорошо, — говорю я.

— Люблю хорошие посиделки перед обедом, — говорит Девлин с блеском во взгляде, который говорит все, что мне нужно знать. — Жаль, что в этот раз не было необходимости в случайных — Б и Е. — Его взгляд переходит на Блэр и наполняется нежностью. — Я скучал по хитрости одной маленькой воровки, — пробормотал он скорее себе, чем нам.

— Да! — Коннор ликует, подняв кулаки вверх, пока Кольт устраивает шум. Он тянет Тею к себе на колени, чтобы отпраздновать. — Бу, блядь, детка!

Я надеюсь, что их праздник означает хорошие новости. Если они нашли выплату, которая ускользнула от наших с Мэйзи поисков за последние несколько недель, мы наконец-то будем готовы.

Странно впускать столько людей, иметь столько помощи, когда раньше было достаточно трудно позволить Колтону вынюхивать мои секреты, позволить Мэйзи видеть всю степень боли, заражающей мою жизнь. И все же, почему-то это кажется правильным. Я не очень хорошо знаю ее друзей, но они бросили все, чтобы помочь нам.

— Думаешь, этого будет достаточно? — спрашивает Мэйзи, когда Девлин возвращается к группе на моем диване.

— Должно хватить.

У нас более чем достаточно уличающих доказательств, чтобы убрать Ричарда. Остается только узнать, как это повлияет на работу лаборатория Нексус без одной из их послушных фигур на доске, пока мы ждем, когда федеральные следователи сделают свой ход.

В тот день, когда Ричард Лэндри столкнулся с крахом своей карьеры, светит яркое солнце и в полицейском управлении Риджвью тихо, когда я паркую мотоцикл у входа. Старая архитектура эпохи Золотой лихорадки делает его похожим на здание из фильма, как и многие другие исторические здания в городе.

Мэйзи слезает с мотоцикла и протягивает мне руку, и я ухмыляюсь, переплетая наши пальцы. Она и я, мы против этого проклятого мира. Она как-то пошутила, что мой склад похож на Бэткейв, но я впервые почувствовал себя немного героем.

Представьте себе — я, кошмарная черная тень в этом городе, герой истории.

Одно могу сказать точно: девушка у меня в руках, и я ее не отпущу.

— Давай сделаем это, — говорит она, выпрямив позвоночник и высоко подняв голову. Мэйзи похожа на фейерверк, яростная и решительная, готовая к войне, не могу удержаться и притягиваю ее к себе для поцелуя, проникая языком в ее рот. Изгиб ее улыбки на моих губах отвечает каждому удару моего сердца. — Готова поразвлечься?

Нам потребовалось несколько дней, чтобы согласовать доказательства, которые мы собрали, между тем, что уже было, и тем, что ее друзья помогли нам раскопать, но теперь мы готовы.

— Да, пойдем замахнемся на уродливую империю.

Мэйзи делает вид, что стреляет из пистолетов, и подмигивает, вызывая трепет в моей груди. Рука об руку мы заходим на станцию. Это так очевидно для меня сейчас, когда я наблюдаю, как она погружается в маску хорошей девочки, которую все вокруг видели, никогда не была настоящей, только такой, какой все ожидали ее видеть. Она подводит нас прямо к стойке регистрации и наклоняет голову с этой жеманной улыбкой на лице.

— Привет, офицер Дин. Как поживает ваш кот? Надеюсь, он приспособился к диете.

— Мэйзи, — приветствует офицер, ничего не подозревая. Его взгляд бросается на меня с оттенком настороженности, но возвращается. — У Вафли все хорошо, спасибо, что не забыла.

— Так рада это слышать. — Она складывает руки на высокой столешнице. — Мы должны встретиться с моим отцом за обедом. Он в своем кабинете?

— О, я не думаю, что он помнит. — Офицер Дин нахмурился. — Он вышел в спешке на встречу.

— Мы можем подождать его в его кабинете?

Она практически хлопает ресницами, а этот парень ест прямо у нее из рук и мне приходится сдерживать улыбку.

— Ну, ты не должны, но…

— О, вы правы. — Мэйзи вздохнула. — Я просто хотела удивить его.

Офицер смягчается. Подталкивает. — Знаешь, что? Давай. У него в последнее время стресс, и думаю, это его развеселит.

Мэйзи загорается. — Вы — самоцвет, офицер Дин. Спасибо.

Мы выходим из приемной, и я наклоняюсь поближе, чтобы прошептать на ухо. — Ты как опасная маленькая медовая ловушка.

— Я приберегу мед для тебя, — говорит она с лукавой ухмылкой.

Офис Ричарда находится в углу здания с большими окнами, выходящими на центр Риджвью. Он более мягкий, чем можно было бы ожидать, даже для шефа и я осматриваюсь, пока Мэйзи следит за отцом.

В центре стоит большой полированный стол из красного дерева с дорогим кожаным креслом, на столе лежит семейная фотография. Я беру ее в руки, и уголки рта сжимаются. Она сделана во время поездки обеих наших семей в Калифорнию. Я на ней, прямо между Мэйзи и Холденом, с нашими руками, обхватившими друг друга, мы улыбаемся с загорелыми лицами, а Ричард и Жаклин стоят в стороне. Моя мама стоит по другую сторону от нас, но папы там нет. Вместо того чтобы смотреть в камеру или на жену, Ричард украдкой бросает взгляд на маму. Она тоже смотрит в его сторону, выглядывая из уголка глаза, пока заправляет волосы за ухо.

Мое сердце колотится, когда я смотрю на старую фотографию. Этого не может быть, я отказываюсь верить намекам на то, что вижу, заставляя свой разум уклоняться от шепота воспоминаний, царапающих край сознания, которые подтверждают то, что говорит мне моя интуиция. Времена, когда они вдвоем брали нас на прогулки. Нет. Не может быть, чтобы у Ричарда и моей мамы были какие-то отношения.

Тяжело сглотнув, я положил фотографию. Она единственная на столе. Для человека, который хочет казаться семьянином, у него нет ничего другого, что напоминало бы о них здесь. Остальные — это фотографии с мэром и с другими видными членами общества Риджвью. Легко догадаться, что каждого из этих людей связывают деньги, благосклонность, взятки.

Вот за что Ричард продал свою душу.

Приглушенные шаги приближаются через закрытую дверь. Ричард входит, и его щеки краснеют, когда он понимает, что не один и бросается к Мэйзи.

— Ты… я так волновался!

Прежде чем он доходит до нее, я встаю между ними и отталкиваю его к стене. — Не трогай ее, у тебя нет права.

Мэйзи спокойно закрывает дверь и он борется со мной. Несмотря на его широкий рост, я сильнее и легко могу удержать на месте.

— Почему ты здесь? Что, по-твоему, ты делаешь?

Лицо Ричарда краснеет все больше, пока он пытается освободиться. Он идет за кобурой, но я прерываю его, выкручивая руку.

— Ты только что собирался наставить оружие на свою дочь и другого гражданского?

— Гражданское лицо? — Он разразился резким смехом. — Учитывая то, что о тебе шепчутся по городу, уверен, что ты наверняка сделал что-то, что может послужить основанием для ареста.

— Я думал, ты будешь рад меня видеть, Рич. Никакой любви к сыну твоих старых друзей? — Кривлю губы, и мои пальцы сильнее впиваются в его дизайнерский костюм — тройку, я двигаюсь, чтобы схватить его за горло. — Думаю, ты отправил меня и решил, что исчезну, чтобы не напоминать о твоих грехах.

Его губы шевелятся, но он не может вымолвить ни слова, когда я затягиваю удушающий захват. Его глаза выпучиваются.

— Фокс.

Выдохнув, я ослабляю давление, чтобы выжать жизнь из отца Мэйзи, он кашляет и борется со мной. Это бесполезно. Я больше и сильнее за годы, проведенные в форме, пока он сидел за столом и наслаждался ужинами со стейками и деньгами под столом. Зная, что ему меня не расколоть, он обращается к ней.