Когда он закончил, его брови сошлись к переносице. Убрав руки, перебрал пальцами в воздухе, повел головой, будто пытаясь что-то услышать. Вздохнул.

— Ведьма права, он жив. Не понимаю, я победил его. Я лично проверил — он был мертв. Он, — Маркус указал на своего друга, — тоже проверил. Уж оборотни-то не ошибаются в таких вещах.

— А вы уверены, что это был именно он? — я села поудобнее и сложила руки на груди, глядя на них с улыбкой легкого превосходства.

— В каком смысле? — нахмурился оборотень.

Я же ждала реакцию чародея. Взгляд Маркуса устремился в никуда, потом он моргнул и снова нахмурился.

— Невозможно.

— О, ты уже понял, осталось это принять.

— Такое сложное колдовство, — он взглянул на меня. — Ради... Чего?

— Ради силы и безопасности, конечно же.

— Объяснения, — пес требовательно смотрел на чародея.

— Мы убили одержимого. Это невероятно сложное колдовство, когда личность колдуна переселяется в другое тело.

— Как это? — оборотень указал на меня.

— Да, как это, — Маркус кивнул. — Только осознанное. Эта ведьма в чужом теле не по своей воле и не забирает контроль. А он просто забирает себе тела. Пока он в том теле — это тело и есть он. Но в случае опасности он просто пуф, — он повел руками. — И он «дома», а тело — пустышка. Таким образом, мы сражались с настоящим колдуном, поэтому я не заметил подвоха. Но за миг до гибели он просто вернулся в свое тело, и мы получили чужой труп. Проверили и расслабились. В свое оправдание скажу — возможно, он единственный в мире, кто использует такое колдовство, поэтому предположить такое сразу было нелепо.

— Молодец, — я одобрительно кивнула.

— Зачем он забрал Милену? Ее можно как-то вытащить? — если он и удивился, то виду не подал.

Надо же, какой собранный, я как-то привыкла к его болтливо-бесполезной манере поведения. Неужто в критических ситуациях «КириллКирилыч» умеет быть мужиком?

— Возможно. Я проведу ритуал, попробую до нее достучаться.

— Это... — начала было я.

— Если ты сейчас скажешь что это бессмысленно, я сделаю тебе больно, а потом попрошу у Милены прощения, — предупредил оборотень.

— Это хорошо — вот что я хотела сказать, — фыркнула я. — Я готова снова отступить в тень, лишь бы не слушать твой скулеж о «потерянной» возлюбленной и страшной ведьме, которая вероломно ее забрала. Но. Если результатов не будет до того момента, как зелье сварится, мы все соберемся и поедем меня воскрешать так, как есть. Что-то мне подсказывает, что времени у нас в обрез. Именно у нас, а не у меня, так что не надо на меня так смотреть.

Оборотень недовольно отвернулся. Маркус просто кивнул:

— Мне понадобится большая ровная поверхность. К примеру пол в этой комнате. Уж простите, ваше старейшество, но вам придется полежать на твердом и холодном.

— Занимаюсь этим уже пять сотен лет, — я безразлично пожала плечами, наблюдая, как они с псом раздвигают кресла и убирают столик, освобождая достаточно места под символы.

Потом меня попросили ненадолго встать, чтобы сдвинуть и диван. Чтож, колдовство будет масштабное. Интересная готовится ночка, весьма интересная.

Не трудно догадаться, что у Маркуса ничего не получилось. Правда, злорадства от чужой неудачи я не испытывала — ситуация была скорее раздражающей. Хотя, с точки зрения изучения механизмов работы магии вполне интересной.

Из-за воздействия ожерелья и пусть странного, но родства, тело восприняло мою личность как родную. Пока я бодрствовала, заклятия требуемой направленности вообще не работали, реагируя на меня, как на не спящий субъект заклинания. Когда же чародей усыпил меня, заклинания все равно действовали на мое сознание. Маркус пытался видоизменять их, чтобы получить более глубокое воздействие, но... Магия просто не понимала, зачем копать глубоко, если вот она — личность данного тела.

Оборотень тихо бесился, хотя я подозревала, что это истерика от страха за своего секретаря. Я же все больше приходила к выводу, что единственный способ вытащить Милену — убрать меня из её тела. Тогда случай станет совершенно обыденным и решится буквально за минуту. Стоило мне озвучить эту идею и увидеть, как мрачный Маркус согласно кивает, как пёс тут же залаял на тему "а долго там ещё твоё варево будет вариться и когда поедем проводить ритуал". Надо же, то все бросай, пока Милена не вернётся, то, ах, скорее давайте все закончим. Забавный какой.

— А что именно за зелье? — заинтересовался Маркус.

— Это не совсем зелье, я его им так обозвала, чтоб проще было воспринимать.

— Тогда что же это? — не унимался чародей.

— Апаррагис.

На самом деле, в моё время это было не самым распространённым знанием. А из знавших, не все могли все правильно сделать. Мне даже стало любопытно, знают ли современные колдуны о существовании такой магии, но по лицу Маркуса быстро стало понятно, что знают. По крайней мере ему сия "тайна" была доступна.

— Воу! Реально? — на пару секунд он стал воплощением ошарашенности, но тут же нахмурился: — Но как это возможно в квартире?

— Пойди посмотри, — я пожала плечами, потом перевела взгляд на пса: — А ты закажи нам еды. А то я не твой секретарь, над супчиками хлопотать сама не буду. А поесть надо, сил понадобится ещё много.

— Это гениально! — донеслось из кухни, куда буквально телепортировался Маркус.

Я оставила оборотня мрачно набирать номер ближайшей доставки и тоже отправилась на кухню. Конструкция на столе выглядела скорее забавно и странно, чем «гениально», но современным колдунам, наверное, виднее.

Подойдя к загустевающему вареву, я провела над ним рукой круговым движением, заставляя поднимающийся пар закрутиться спиралью. Оценила ее плотность и прибавила огня под «котелком».

— Насколько сложная версия? — чародей тоже подобрался поближе, потянул носом, пытаясь уловить аромат.

Глупенький, апаррагис не имеет запаха. Тем и отличается от большинства зельев, которые технически готовятся также.

— На пять сущностей.

— По сущности на каждую сотню лет? — он вскинул на меня взгляд.

— Да.

— Рационально, — Маркус кивнул, отодвинул от стола стул и уселся, разглядывая зелье издали. — Я колдовством подобного уровня никогда не занимался.

— Это не такое уж и сложное дело, — наблюдая за паром, откликнулась я. — Сейчас, по крайней мере. Апаррагис готовится сутки, и самая сложная часть в конце. Раньше ведьме нужно было все время находиться рядом, поддерживать нужный нагрев, что на костре или в печи было не так легко, как сейчас с этими современными приблудами. Не было бы никакой проблемы, если бы можно было варить апаррагис магическим пламенем, но он ведь принимает только живой огонь. В результате сложность колдовства заключалась в том, чтобы не допустить критических перепадов нагрева, к которым состав очень чувствителен, и правильно завершить ритуал после всех этих нервов. Апаррагис чувствителен к бодрящим зельям, поэтому ведьма работала только на своей изначальной выдержке, и тратить магию на собственную бодрость тоже не могла, ведь ее понадобится немало в конце ритуала. Сейчас вот поставил на четкий нагрев, и иди спать. Если конечно других проблем не обнаружится. Я даже удивлена, что оно до сих пор считается сложным.

— Не каждый догадается привинтить туристическую печку на разрисованном столе и пойдет спать, — Маркус развел руками. — Многие из нас адаптировали повседневные вещи, но к старому сложному колдовству относятся настороженно. Я, кстати, был бы не против поговорить с тобой потом на досуге на тему некоторых древних практик, которые сейчас почти не используются. Если ты не против поделиться парой секретов, конечно.

— Посмотрим, — уклончиво повела рукой я.

Учить чужого колдуна зачастую себе дороже. Особенно такого — уже состоявшегося, имеющего свои взгляды на жизнь, и цели, которые пойди разбери. В обучение берут детей, а не боевых магов, имеющих в арсенале «магический динамит» и недрогнувшей рукой заклинающих на смерть своих противников. С другой стороны, мне было как минимум интересно, что же он будет спрашивать.