Зачарованные кандалы он нашел в совсем другой комнате. Осмотрел внимательно дверь, чуя на ней колдовство, прошелся вглубь комнат, где и увидел на полу, покрытом испещренной следами пылью, вторую часть своих цепей. Поднял один браслет, второй, третий… осмотрел их все, особое внимание уделяя срезам на звеньях, а потом посмотрел на них сияющим магией взглядом.

Срезы будто все еще были раскаленными, но пламя, их опалившее, было очень, очень странным. И древним.

Энорэ огляделся еще раз, проверяя, ничего ли не упустил, и вернулся к двери. Сложил руки на замок по обе стороны створки и зашептал, забормотал заклинание поиска. Ему нужно найти ведьму, которая отобрала у него его нить. Пусть эта нить и одна в сети, но она была его. А никто не смеет нарушать его плетения.

«Ну, ты, мать, даешь».

Я недовольно приоткрыла глаза. И тут же испуганно их распахнула, садясь в посте… на диване.

— Ну, вот, теперь ты не можешь отрицать, что спала со мной, — с улыбкой змия заявил КириллКирилыч, глядя на меня из-под ресниц.

Ошибка 404. Обработка информации.

Итак, судя по всему, вчера я таки уснула у него на коленочках, и вместо того, чтобы, как то подобает приличному мужику, переложить меня поудобнее и свалить восвояси, этот собакен улегся рядышком и благополучно проспал у меня под боком всю оставшуюся ночь. Ну, точнее, судя по всему, это я у него под боком спала, еще и голову на грудь уютно уложив.

Это объясняло, почему меня не разбудил будильник.

Это не объясняло, о чем вообще думает этот… КириллКирилыч!

Лежит теперь, улыбается, будто шалость удалась. Не скажи мне ведьма еще вчера, что развезло меня из-за соединения воздействий алкоголя и выпитого ранее зелья, я бы заподозрила, что он мне что-то в вино подмешал. Специально чтобы рядом поспать.

Святые силы, какой маразм.

— Кирилл Кириллович, что вы здесь делаете? — потерев лицо ладонями и кое-как пригладив буквально стоящие торчком волосы, прямо спросила я.

Что характерно, он вот будто и не подвластен ужасности утреннего вида — так, легкая, милая растрепанность. В купе с расстегнутыми манжетами и несколькими пуговицами у ворота рубашки, он выглядел… очаровательно. Но не настолько очаровательно, чтобы отключить мне напрочь мозг.

— Лежу, — шеф улыбнулся шире. — На самом краю, между прочим, лежу. Почему у тебя такой узкий диван?

— Может быть, потому что я не покупала его для цели спать на нем со своим начальством? — ядовито поинтересовалась я.

— Вот это ты зря, начальник у тебя видный, обеспеченный мужчина…

Я без предисловий зажала ему рот ладонями и, чуть нависнув сверху, очень серьезно постановила:

— Кирилл Кириллович, я четыре года прекрасно прожила без вас на моем диване, и дальше проживу. Я этот диван люблю, ценю и уважаю, так что постарайтесь и вы отнестись к нему с уважением.

После чего перелезла через шефа и отправилась в ванную, бросив на ходу мрачное:

— А еще вы проспали.

— Мы проспали, Милена, мы, — с необъяснимым самодовольством откликнулся начальник. — Вот как ты будешь объяснять мне свое опоздание на работу, а? Ой, какой непорядок, ой-ой-ой!

— Пришел раньше начальства — не опоздал, Кирилл Кириллович, — уже из ванной крикнула я. — А вы еще не на рабочем месте, так что вот не надо мне тут. Поставьте лучше чайник.

Я защелкнула дверь, разделась, влезла под душ, включила воду и только тогда тихо поинтересовалась:

— Он что, и вправду проспал со мной всю ночь?

«А еще, как только вы легли, он долго гладил тебя по волосам, пока ты сопела у него на груди. Та-а-ак романтично», — гиеной захихикала Варнава.

Чем дальше в лес, тем злее партизаны. Я зажала ладошкой рот уже себе, чтобы не заматериться вслух, и сунула голову под душ, стараясь успокоить скачущие мысли. В то, что в этом действительно был какой-то контекст, я особо не верила, — не бывает такого, чтобы кучу времени рядом пробыли, а потом у кого-то вдруг щелкнуло в голове и «ой, така любоф». А мы с шефом четыре года, и все четыре года он свое золотое правило «со своими сотрудницами не шуры-муры» соблюдал четенько. Шуточные реплики не в счет, в них никогда не было веса. Но понимание всего этого не давало объяснения тому, что этот… товарищ взял да остался спать со мной в обнимку.

А это было опасно. И ни Варнава, ни сам шеф не подозревали насколько.

— Может, ему просто лень было домой ехать — тихо пробормотала я. — Да и выпил он, какой тут за руль?

«Продолжай и дальше себя в этом убеждать».

— Твои намеки не смешны, — я нашарила шампунь и принялась мылить волосы. — То, что я тепло отношусь к своему начальнику, как к человеку, еще не значит, что я хочу заполучить его, как мужчину. Будем откровенны, как мужчина он кобель.

«Может, это он только с другими кобель», — философски предположила ведьма.

— Вот ты-то в отношениях точно разбираешься, твои советы и выводы прямо слушать надо, у тебя же такой счастливый брак, — язвительно прошипела я. — Вот только ой, и вправду брак — бракованные отношения какие-то, если один ненавидит, а второй — целует так, будто душу готов продать.

«Ты не понимаешь».

— Да куда уж мне, — я смыла шампунь и принялась недовольно натираться мочалкой. — Я-то дура безмозглая, дитя неразумное.

«Ты спишь с оборотнем, это говорит о тебе многое».

А тон-то какой, тон! Издевается и не раскаивается, зараза древняя!

— Дорогуша, ты уж реши, ты меня к нему сватаешь, или считаешь отношения с оборотнем верхом идиотизма. А то я что-то запуталась в твоих наставлениях и указаниях моих ошибок.

«Все очень просто, — рассмеялась Варнава. — Я считаю, что если хочешь мужчину, то его нужно брать, а не пытаться уверить себя и окружающих, что он тебе не интересен. Но хотеть оборотня — несусветная глупость».

— То есть я, как ни крути, дура, — я встала под воду, смывая с себя мыло, после чего закрыла кран и постановила: — А не пойти ли тебе с твоим мнением о моей жизни подальше?

«Проведешь ритуал и пойду».

Я зашипела и выбралась из ванной. А когда через некоторое время открыла дверь, кутаясь в мягонький махровый халат, у стеночки рядом со створкой стоял КириллКирилыч. С довольной такой мордой.

— Так значит, ты тепло ко мне относишься как к человеку?

— Но плохо как к кобелю, — я нахмурилась. — Вы что, подслушивали?

— Ага.

И лыбится так, что покусать хочется.

— Вот знаете, Кирилл Кирилович, — сменив тон на медовый, я подошла поближе и поправила ему немного неровно лежащий воротник. — Я вот раньше с вами наедине вне рабочих дел не оставалась, и теперь понимаю почему. Какие-то боги определенно берегли меня от этого, но сегодня я, видимо, чем-то заслужила их гнев.

— Надо же, слово в слово запомнила, — восторженно откликнулся шеф, и уже потом хмыкнул: — Ладно, один-один. Пусти меня хоть умыться, что ли?

Я выбралась из ванной и сделала ему театрально-приглашающий жест:

— Прошу, господин.

— Ой, я бы пошутил, но ты ж меня тогда полотенцем задушишь, — оскалился мужчина и шустро защелкнул перед моим носом дверь.

Вдох-выдох, Милена, иди оденься.

Наше появление в офисе было воспринято буднично. Ровно до тех пор, пока взгляд КириллКириллыча не наткнулся на сидящего на своем месте в холле Тэя.

— Дорогой мой! — радостно возвестил он менестреля о своем приближении, и тот как-то очень шустро оказался за широкой спиной Петровича.

— А чего это вы так радуетесь моему виду, господин начальник? — уже оттуда поинтересовался беловолосый. — Вы не в моем вкусе, господин начальник!

— Сейчас ты будешь в моем, — оскалился КириллКирилыч, подбираясь к застывшему Петровичу поближе. — А ну иди сюда, я знаю, что это ты разболтал той шатенке мой номерок, иди и прими свое наказание, как мужчина!

— Как мужчина я вчера хотел устроить вам прекрасную ночь! — держа охранника на манер щита, возвестил менестрель.