Морским офицером в той войне был и Чарльз Генри Лоух-геймер, родившийся в 1859 году, закончивший военно-морскую академию в Аннаполисе в 1880-м. Впоследствии коммодор Ло-ухгеймер становится виднейшим теоретиком военно-морского дела, автором многих трудов по морской стратегии. Одним из первых офицеров-евреев в морской пехоте был полковник Даниил Леви Пейксото, особо отличившийся при штурмовых боях на острове Куба и назначенный в 1898 году комендантом военной базы Гуантанамо.

В Соединенных Штатах в начале XX столетия проживала малая часть мирового еврейства — менее полпроцента всего населения страны, ибо основной поток еврейской эмиграции в те времена только начался. Но и эти сравнительно малочисленные евреи, как и во все времена и в любом краю, в Америке честно и мужественно защищали эту землю, где выпало им жить, не менее доблестно, чем защищают свое подлинное Отечество те, кому его даровал Господь.

Конец XVIII века и XIX век стали годами эмансипации европейских евреев. В 1791 году Национальное собрание Франции постановило предоставить гражданские права еврейскому населению страны. В 1797 году Голландия стала первой страной в мире, в которой евреи имели право избирать и быть избранными в парламент. В Англии в XIX веке они получили право даже становиться пэрами, и действительно Ротшильд стал первым лордом-евреем.

Ничего не изменилось только в жизни евреев России, куда после раздела Польши вошло свыше шестисот тысяч, которые составили в то время более половины еврейского населения планеты.

В 1791 году в 25 провинциях Российской империи — нынешних Польше, Литве, Украине, а с 1818 года и в Бессарабской губернии — была введена система так называемой черты оседлости — подлинное проклятие для всех российских евреев, в основном проживавших именно в пределах этой черты. За редчайшими исключениями евреям нельзя было жить нигде, кроме как в границах черты оседлости. Да и там, согласно «Положению о евреях» 1804 года, им запрещалось жить в деревнях, брать в аренду землю и работать на ней. Все это привело еврейское население России к невероятной скученности и нищете.

Однако на этом беды их не кончились, и уже вскоре на евреев обрушился новый удар. До 1827 года евреев в российскую армию не брали. Набор в те времена осуществлялся по рекрутской системе: каждая община поставляла определенное число новобранцев — рекрутов. Еврейские же общины, вместо поставки рекрутов, вносили определенную плату. Но в 1827 году указом императора Николая Первого рекрутская повинность была распространена и на евреев. Хотя для армейского пополнения молодых мужчин в империи хватало с лихвой.

И дело было вовсе не в том, чтобы как-то выделить, отстранить евреев от выполнения важнейшего патриотического долга перед страной, где довелось жить. Не этого вовсе хотели евреи. Мировая история подтверждает, что евреи везде были готовы сражаться за ту землю, где жили. Но в России смысл этой черной затеи сводился к тому, чтобы через солдатчину заставить значительное число евреев изменить вере отцов и перейти в христианство. Предполагалось, что оторванные от родной среды, лишенные возможности соблюдать традиции и исполнять обряды иудейства, подвергаемые лишениям, беспрестанному насилию и издевательствам при попытке сохранить веру и, наоборот, соблазняемые весьма ощутимыми преимуществами в случае согласия ей изменить, евреи-солдаты поголовно примут христианство, станут выкрестами-православными. Для выполнения этой задачи шли на пренебрежение интересами армии, заставляя еврейские общины поставлять в нее даже большее количество рекрутов, чем полагалось от данного числа жителей.

Для евреев были выработаны специальные условия рекрутского набора, которые, игнорируя интересы армии, должны были ввести в ее ряды возможно большее количество евреев, независимо от их возраста и физического состояния. Для чего не пренебрегали и набором малолетних. Согласно специальному «Уставу рекрутской повинности и военной службы для евреев» 1827 года, полагалось евреев брать при каждом рекрутском наборе, а христиан — только в один из двух объявленных. Евреи давали 10 новобранцев от каждой тысячи мужчин, а христиане — только семь. А чтобы набрать такое количество, евреев стали брать в солдаты с 12-летнего возраста, обращая внимание лишь на то, «чтобы они не имели болезней и недостатков, совершенно несовместимых с военною службою. Протчие же, требуемые общими правилами качества, для евреев оставлять без рассмотрения…» (Устав, § 100).

И с первого же дня принимались все меры для обращения этих новобранцев в христианство. Уже во время следования к месту службы они содержались отдельно, но на постой определялись только в дома христиан. Сопровождающие обращались с ними совершенно безжалостно, безотносительно — унтеры это были или офицеры. И хотя Устав формально охранял неприкосновенность религии солдат, евреев беспрестанно толкали на путь отступничества: запрещали молиться, надевать тфиллин и цицес, отбирали и рвали все это, жгли молитвенники, не говоря уж о великой сложности получения кошерной пищи.

На каждом смотре вызывались из строя желающие принять крещение, и выкресты немедленно получали весьма ощутимые привилегии: их лучше одевали, хорошо кормили, освобождали от нарядов, иногда, на какой-то срок — и от повседневной муштры. На 19-м году жизни новобранцы, не принявшие православия, так же, как и прочие, приводились к присяге, но ее формула для иудеев была изменена. Они должны были клясться: «…жить с полным повиновением начальству воинскому, служить Царю и Отечеству так же верно, каково обязаны были бы служить для защиты пределов страны Израильской…»

Хотя по Уставу и не существовало специальных ограничений для евреев по распределению на места службы, но уже в 1829 году был издан указ: «О неназначении евреев в денщики, на карантинную стражу, нестроевые роты, особливо состоящие при гвардейском корпусе, в служительские команды всех военно-учебных заведений, службы комиссариатского и провиантского ведомств, а также домов Генерального штаба и 2-го отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии». То есть там, где могла бы их служба иметь хоть некоторые послабления.

Затем последовал приказ, запрещавший евреям служить во всех нестроевых частях военно-морского флота. А в 1856 году — указ императора Александра Второго о неназначении вообще евреев на флот и переводе уже там служащих в пехотные полки. Евреи могли быть производимы только в унтер-офицеры и ефрейторы. «…Запасные нижние чины, имеющие фармацевтическую степень не ниже провизора, призываемые в случае мобилизации, не должны быть назначаемы на фармацевтические должности. В музыкальные команды евреи могут быть назначаемы с таким расчетом, чтобы число их не превышало одной трети штатного числа музыкантов» (Свод военных постановлений, часть 2, кн. 1.). Указом 1832 года Николай Первый предписал производить в унтер-офицеры евреев «лишь за сугубые отличия в сражениях противу неприятеля и проявленную при сем доблесть».

То есть, считая евреев неполноценным и вредоносным включением, избавляли от них наиболее уязвимые места вооруженных сил. Любопытна сама формулировка некоторых установлений такого рода: «Впредь на оные места отнюдь не назначать совершенно молодых еще людей, а тем менее — рекрут дурной нравственности, а также всех нижних чинов из евреев».

Не имеется точных данных о количестве евреев, сданных в рекруты при Николае Первом, но совершенно установлен факт, что общины еврейские предъявленную норму законно выполнить были не в состоянии. Поэтому сдавать приходилось и восьмилетних мальчиков. Затем уж официально было разрешено еврейским общинам ловить у себя «евреев же, паспортов не имеющих или к другой общине принадлежащих». Это приводило в прямом смысле к похищениям: мужчин, а чаще всего — детей ловили, умыкали и силой сдавали в солдаты. Да еще и установленную официально норму набора при всяком удобном случае превышали беспардонно: для надобностей Севастопольской кампании было произведено два набора, причем христиане западной полосы дали по 19 рекрутов с каждой тысячи мужчин, восточной — по 9, а евреи в обоих случаях на Западе и на Востоке — по 30 рекрутов!