Мой новый друг Клаус Шебетшен, как типичный строитель формации семидесятых годов, умеет думать с перспективой. Он мыслит и значительно шире своих непосредственных профессиональных обязанностей. А это ли не существенная, примечательная и, я бы сказал, драгоценная черта современной рабочей жизни!

Руководитель предприятия № 43, носящего еще и наименование «Панель», Янош Кишвари известный человек в Будапеште. И не мудрено — более половины всех новых домов в столице возводит его предприятие.

Но Кишвари знают строители и в Берлине, Варшаве, Праге, Софии, и особенно в Москве. Когда я называл имена Масленникова, Копелева, Суровцева, начальника комбината Станислава Дворецкого, главного экономиста Косарева, Кишвари с улыбкой кивал: со всеми знаком, встречался не раз.

Работает Кишвари в знакомом мне здании управления на тихой улочке Будайской стороны — Домбовари. В память о нашей встрече Кишвари приготовил мне подарок — большой набор фотографий, изображающих различные моменты строительства и главные районы массовой застройки Будапешта.

— Четыре года назад, — сказал он мне, протягивая руку, — нам не удалось встретиться, теперь же, чтобы не повторилась такая неудача, я заранее запланировал два часа для беседы. Нам не помешают.

Я был благодарен очень занятому человеку за внимание. То, что я слышал о Кишвари, — естественно, то, что он знал о моей работе, поднимало ее значение, во всяком случае, в моих глазах.

Если перед гостем расположены фотографии новых районов, то разговор и должен начаться с выяснения главных, перспективных тенденций застройки Будапешта.

— У нас две нелегких задачи, — сказал Кишвари, — от массового строительства на свободных площадях, на окраинах перейти к реконструкции центра. И преодолевать в типовом строительстве монотонность и однообразие.

Был жаркий день. Кишвари сидел за своим рабочим столом без пиджака — так в знойном августе работают почти все будапештцы. Он и мне посоветовал повесить пиджак на спинку стула.

Белая рубашка с короткими рукавами подчеркивала внушительность крупного торса бывшего каменщика. Когда хозяин кабинета как бы невзначай упомянул о том, что в молодости играл в футбол в команде второго класса, я охотно поверил ему, наблюдая не повянувший и в пятьдесят лет атлетизм его тренированного тела. Под стать торсу и крупная, начинающая седеть голова Яноша Кишвари, и темные толстые брови на его добром лице.

— Есть у нас молодой архитектор Тенке Тибор. Когда строительство одного нашего района, Ракошполатан которое он проектировал, было в разгаре, мы послали Тибора в Англию, посмотреть, как это делается там, — несколько неожиданно начал Кишвари. — В одном английском институте Тибор спросил у своих коллег, как они уничтожают монотонность в типовом строительстве.

«Это вы у нас спрашиваете? — удивились там. — Это мы хотим узнать, как у вас это произошло в районе Ракошполатан».

Я хочу добавить, — продолжал Кишвари, — что молодой архитектор еще несколько лет назад ненавидел типовую технологию и идею домостроительных комбинатов. Заявлял, что они мешают ему творить. А сейчас влюблен в эту технологию, и каждый новый его проект становится все лучше.

Ракошполатан! Я рассматриваю фотографии этого района на северной окраине Будапешта. В начале века здесь была заурядная деревушка. Сосед Ракошполатана — район Уйпешт с его знаменитыми промышленными предприятиями: заводом радиоламп и телевизионных трубок «Тунгсрам», медикаментов «Хиноин», обувной фабрикой «Дуна». На юг от Ракошполатана находится еще одно бывшее село — Цинкоти, там сейчас корпуса всемирно известного «Икаруса», завода по изготовлению автобусов, на котором я побывал.

И хотя ныне здесь один из промышленных бастионов нового Будапешта, в районе сохранилась природа — лужайки, заросли кустарника, негустой лесок из кленов и вязов.

— Иногда природа закрывает нашу плохую работу. А иной раз резче обнажает недостатки. Природа самый большой подсобный материал для строителя. Я бы провозгласил такой лозунг: больше зелени, чем бетона! — сказал Кишвари и улыбнулся, быть может понимая некий нереалистический максимализм такой своей формулы. Но, говоря о бетоне и зелени, он имел в виду и район Ракошполатан.

Как найти нетиповое в типовом? Как создать кварталы с «лица несхожим выраженьем»?

Я смотрю на контуры двух- и трехэтажных строений школ, детских учреждений. Они есть в каждом квартале и занимают центр внутриквартального интерьера. Строения с темными стенами и ярко-белыми прямоугольниками окон и балконов. Похожи на костяшки домино в различных сочетаниях. Вроде бы ничего особенного. Но как эти «домино» оживляют это внутриквартальное пространство!

Радует глаз и оригинальное сочетание одноэтажных галерей магазинов и строгих линий основного высотного ствола зданий.

Кишвари показал мне фотографию корпуса, спроектированного молодым Тибором. Казалось бы, обычная типовая десятиэтажка. Что же найдено? Контуры балконов из разноцветного стекла. Они протянулись как бы прерывистым пунктиром из толстых линий по всем этажам. И корпус уже не гладкостенная коробка, он приобрел объемность, у него свое лицо.

Рядом крупнопанельная башня, и ее легкие, устремленные в небо формы только подчеркивают рисунок десятиэтажки, как бы взятой в крупную клетку этих балконов и лоджий.

И вообще, глядя на район Ракошполатан на фотографиях и в натуре, понимаешь, что главное даже не в самих зданиях, а в компоновке объемов внутри пространства, в разноэтажности этих кубов и прямоугольников, в щедром внедрении зеленых квадратов лужаек и цветников. Здесь важно общее, если можно так сказать, «архитектурное дыхание» комплекса строений, размах, свобода, многообразие ритмов и цветовых гамм всего архитектурного ансамбля.

Кишвари сказал мне, что в идее домостроительных комбинатов, которая неотделима от типового, поточного строительства, более всего отпугивала людей именно эта боязнь однообразия. Но будапештцы смело пошли на эксперимент — и не разочаровались, ибо не проиграли в качестве. И очень много выиграли в количестве, резко увеличив темпы жилого строительства.

— В организации домостроительных комбинатов первенство за Советским Союзом, — заметил Кишвари, — но и мы в Венгрии быстрее других вступили на этот путь.

Я же подумал, что в этом, конечно, есть и доля личных заслуг товарища Яноша Кишвари. Существуют биографии, в которых главные социальные тенденции времени выражаются с особой рельефностью. Такова и судьба Кишвари — строителя, прочно связанная с рождением Народной Венгрии. Этой судьбы и не было бы вовсе, если бы родившегося в шахтерской семье и с двенадцати лет пошедшего трудиться Яноша Кишвари, помощника каменщика, революционная волна народной власти не подняла бы на решающие позиции борьбы за социализм.

Кишвари было двадцать пять лет, когда его, рабочего-коммуниста, вызвали в Будапешт из Татабани и назначили директором небольшого предприятия, выпускающего строительные материалы. Потом учеба в партийной школе и работа по восстановлению разрушенного войной Будапешта.

Улица Ракоци, на которой я жил в гостиницах «Астория» и «Сабадшаг», здание парламента, отель «Ройяль», Будайская сторона и многое другое строил и восстанавливал Кишвари. Потом он руководил бетонной промышленностью страны и вот уже девятый год стоит во главе организации «Панель». Я бы назвал его «главным панельщиком» Будапешта, и две золотые степени ордена Труда, и две серебряные степени того же ордена, и многие другие награды говорят о том, что «панельщик» он хороший.

— Люди нетерпеливы, — сказал он мне, — их можно понять. Человек хочет хорошо жить сегодня, а не завтра или послезавтра. И он прав. Тот, кто работает только для своих внуков, а не решает проблемы сегодняшнего дня, тот не очень умен.

Так думает Кишвари. Он еще уверен, что ошибки у себя замечать труднее, чем у других, и что нет ничего вреднее узости взглядов, «производственной слепоты», как он выразился.