Это были не только строители, соседи и коллеги Владимир Копелев, Владимир Капустин, Борис Калинкин, Игорь Лебедев и другие. В комбинате двадцать бригад, и почти все бригадиры побывали на эталонном доме. В Ивановское приезжали руководители других комбинатов, Главмосстроя, городского комитета партии. Создание новой Москвы, качественный уровень строительства в образцовом коммунистическом городе — это большая партийная забота.

Я подумал тогда, как много значат, казалось бы, незначительные добавления к привычному облику дома. Как много весит рабочее старание! Чуть-чуть выдумки, чуть-чуть инициативы — и все резко меняется. Не случайно же говорят, что эти «чуть-чуть» нередко превращают обыденное в необыкновенное, что эти «чуть-чуть» и создают искусство.

Вместо гладких, однообразных, белой окраски бетонных блоков эталонный дом смонтирован из рифленых панелей салатового цвета. И уже одно это придает ему иной вид, «лица необщее выражение».

Цветное армированное стекло на балконах. В Ликино-Дулеве Суровцев только мечтал о нем. А в Ивановском поставил на все ограждения балконов. И дом «заиграл» многоцветьем красочных пятен.

Просторные подъезды с козырьками из дюралюминия, красивые стеклянные двери, стены вестибюлей до второго этажа отделаны мраморной крошкой. Все это придало дому и своеобразие, и нарядность. И внутри квартиры были отделаны с тщательностью и аккуратностью, которые сами по себе составляют важный элемент качества.

Так случилось, что зимой 1972 года мне не довелось побывать на стройке эталонного дома. То, чего ты не видел сам, может подсказать воображение, основанное на рассказах очевидцев. Но стоит ли измышлять диалоги, которые не слышал, стоит ли сочинять эпизоды, которых могло и не быть? Ведь это редко звучит хорошо и убедительно. Пусть, в конце концов, повествование выглядит несколько суше, но зато в нем не будет всегда отдающего неестественностью так называемого «беллетризированного озеленения» деловой и вещной хроники дел и событий. То, что опирается на непреложные факты, само по себе всегда впечатляет читателя.

Суровцев мне сказал, что фундаментостроители с опозданием подвели к дому тепло и бригаде пришлось пользоваться самодельными обогревателями. Их надо было изготовить, отладить. На все это шло дорогое время.

Рифленые панели комбинат раньше не производил. Не было ни шаблонов, ни оснастки. Тут все приходилось начинать с начала. Суровцев со стройки часто мотался на Краснопресненский завод. Конечно, на заводе он не руководитель, но лицо крайне заинтересованное, мог постыдить, пожурить, поругаться, наконец. И как-то ускорить дело.

Когда рифленые панели стали приходить в Ивановское, монтажники иной раз обнаруживали в них отклонения от стандарта. Подгонка панелей, не запланированная ни в каких графиках, тоже создавала дополнительные трудности.

Отделочники пригласили в бригаду для консультации «профессора штукатурного дела» Алексея Михайловича Пиванова. И у штукатуров есть свои «боги» мастерства.

«Профессор» приехал со своим особым инструментом. Он снабдил бригаду шпателями новой конструкции, пенопластовыми терками, металлическими гладилками, хорошими отделочными смесями. Нередко, надев рабочий халат, Пиванов сам часами выстаивал у простенков, обучал Нину Демину, Нину Воронкову, Надю Амелихину.

И, наблюдая за Пивановым, за своими девушками-штукатурами, Суровцев вновь и вновь убеждался в том, что в каждом рабочем деле, пусть на первый взгляд самом простом, есть свои рабочие открытия, новизна, движение вперед.

Всем известно, что освоение нового — это всегда борьба с непредвиденными трудностями. Но каковы бы они ни были, никто ведь не снимет с бригады государственного плана, взятых обязательств. И на эталонном доме разгорелось соревнование за скорость между звеньями строительства.

«Звено Вячеслава Чеховского за смену смонтировало сорок семь панелей вместо тридцати шести по норме. Спасибо звену Чеховского! Кто больше!»

Этот призыв был начертан на транспаранте большими красными буквами, а транспарант висел на эталонном доме. Потом этот плакат сняли, повесили другой:

«Звено Владимира Гурьева приняло вызов звена Вячеслава Чеховского. За смену оно смонтировало пятьдесят одну панель. Кто больше!»

И снова плакат:

«Новый успех звена Вячеслава Чеховского. За смену смонтировано пятьдесят три панели. Где же вы, Владимир Гурьев!»

Теперь, конечно, сохраняют эти плакаты на складе, а мастерят новые для нового соревнования.

Давно известно, что общественное внимание благотворно, оно само по себе мобилизует, организовывает, воспитывает.

Когда висят такие плакаты, приезжают гости, корреспонденты, в газетах подсчитывают выработку за смену, тут или работай на полную выкладку, или потеряешь лицо в коллективе. А этого никому не хочется.

10 апреля 1973 года бригада Суровцева сдала Государственной комиссии корпус № 13 в Ивановском. Несчастливое число оказалось счастливым. Корпус получил оценку «отлично». Все в нем было так добросовестно, с любовью и старанием сделано, что сразу же после заседания комиссии, безо всяких замечаний и доделок, начальник потока Коломейцев вручил начальнику жэка гарантийный паспорт на этот дом.

Этот день — выход в свет эталонного дома — стал приметной вехой на многотрудном пути борьбы за высокое качество строительства. Как сказал мне Суровцев:

— У нас в пятом монтажном была настоящая радость!

Геннадий Владимирович Масленников, пока шло строительство, несколько раз приезжал в Ивановское. Внимательно знакомился со всем тем новым, что можно было почерпнуть в опыте своего ученика.

И было бы очень странным, если бы он не приезжал. Начальник соседнего монтажного управления, коллега, а теперь уже и постоянный соперник в соревновании. К тому же эталонный дом монтировала не какая-нибудь, а его родная, «единокровная», — Масленников любит это словечко, — очень близкая ему бригада Суровцева.

Осенью семьдесят второго года Геннадий Владимирович после многих лет упорной учебы, прерываемой и не раз возобновляемой, перевернул наконец еще одну новую страницу своей строительной биографии. Он заочно окончил институт.

Дипломный проект Масленникова назывался так: «Экономическая эффективность технического прогресса в крупнопанельном домостроении в городе Москве». Название не такое уж мудреное, здесь все ясно. По сути дела, именно к этой проблеме уже почти два десятилетия Масленников имел самое непосредственное практическое отношение и как монтажник, бригадир, начальник управления, управляющий трестом и заместитель начальника УЖС.

Инженерный диплом Масленникова оказался по счету двадцать третьим в списках, которые хранились в суровцевской бригаде. Наверно, мог стать и десятым или же пятнадцатым, если бы удалось быстрее одолеть рубеж высшего образования. Но вместе с тем, сожалея о такой затяжке, Масленников не находил и особых поводов для упреков самому себе. Жил он напряженно, себя не щадил и занимал все эти годы ответственные, отнимающие много сил должности.

Но как бы там ни было, а рубеж был взят. Защиту диплома, как и положено было по традиции, в бригаде отметили товарищеским ужином, посадив во главу стола виновника события.

Теперь с таким трудом полученный диплом подкреплял законность давно уже занимаемых Масленниковым инженерных должностей. Заслуженный строитель, в недавнем прошлом депутат Верховного Совета СССР и член Ревизионной комиссии ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда, Геннадий Масленников мог с чувством удовлетворения оставаться на своем солидном посту в УЖС.

Но Масленников выбрал вариант, неожиданный и удививший многих. Он попросился на должность, которая по служебной лестнице могла считаться на две ступеньки ниже той, которую Масленников занимал в УЖС. Он вернулся в монтажное управление.

Если по памятным нам фронтовым аналогиям монтажные площадки выглядят как передний край строительного фронта, то и про Масленникова можно сказать, что он решил вернуться на боевую линию, на передовые участки того самого «крупнопанельного домостроения в городе Москве», которому он и посвятил свою дипломную работу.