НАСЕДКА «Куда как я ужасно похудела! — Наседка хвастала перед сестрой своей.— Подумай, двадцать дней На яйцах сидела, Все время ни пила, ни ела: Скажу, что много было дела!..» «А много ль у тебя, скажи, цыпляток всех?» — Подруга у нее спросила. «Да нет ни одного, попутал как-то грех — Все яицы передавила». Как эта курица, точь-в-точь, Иной твердит: сижу за делом день и ночь! И подлинно сидит, от места не отходит, Да перья попусту с бумагой переводит. ДВА КОТА Кот Ванька с Ваською родные братья были; В одном дому они родилися и жили. Кот Ванька тощий был такой, Что страшно и взглянуть, доска совсем доской! А Васька толщиной дворецкому равнялся: От жира он едва-едва передвигался; Шерсть лоснилась на нем, как будто бы атлас, «Нам счастье не одно, хоть мать одна у нас,— Сказал ему скелет.— Вот ты забот не знаешь, Без мяса никогда и в будни не бываешь; Тебе все мясоед, а мне великий пост! Ты только спишь, а я и сна почти не знаю; Дом целый от мышей и крыс оберегаю. При всем усердии я голоден!..» — «И прост!— Прервал его жиряк.— Будь, братец, поумнее; Возьми меня в пример, коль хочешь быть жирнее». «Что ж делать мне? Скажи».— «Хозяина смеши, На задних перед ним ногах ходи, пляши; Подставит руки он, ты прыгай через руки И перейми мои забавные все штуки; Поверь, что будешь ты любим, не только сыт. Знай, глупенький, что тот, кто людям угождает В безделках, пустяках — у них не потеряет; А кто для пользы их трудится и не спит, Тот часто голоден бывает». ДВА РАКА «Все пятится назад! Куда какой дурак! — Журил так сына старый Рак.— Вперед ступай, вперед! Не то я драться стану!» «Да покажите мне вы, батюшка, хоть раз, Как надобно ходить: я перейму у вас; Извольте вы вперед, а я уж не отстану». Слугу за пьянство барин бьет, Но не уймет! А отчего? Сам барин пьет. УСТРИЦА И ДВОЕ ПРОХОЖИХ Шли два прохожие по берегу морскому И видят — устрица большая на песке Лежит от них невдалеке. «Смотри, вон устрица!» — сказал один другому; А тот нагнулся уж и руку протянул. Товарищ тут его толкнул И говорит: «Пожалуй, не трудися, Я подыму и сам, ведь устрица моя». «Да, как бы не твоя!» «Я указал тебе...» — «Что, ты? Перекрестися». «Конечно, первый я увидел...» — «Вот те раз! И у меня остер, брат, глаз». «Пусть видел ты, а я так даже слышал носом». Еще у них продлился б спор, Когда б не подоспел Судья к ним Миротвор. Он начал с важностью по форме суд допросом, Взял устрицу, открыл И проглотил. «Ну, слушайте,— сказал,— теперь определенье: По раковине вам дается во владенье; Ступайте с миром по домам». Все тяжбы выгодны лишь стряпчим да судьям! ДВА ОСЛА Шли два Осла дорогою одной, И рассуждали меж собой О политических и о других предметах (Они уж оба были в летах). «Что, братец,— говорит один,— Как может мнимый наш, бесхвостый господин — Ну, знаешь, человек — ругаться так над нами? В насмешку он зовет ослами, Кого же? самых уж безмозглых дураков! А право, у людей не много есть голов, Какие у ослов!» «И ведомо! да вот, без лести, Каков ты, например, у них такого нет. Гордился бы тобой парламент иль совет». «Помилуй! много чести!» «Нет, нет, что чувствую, то я и говорю. Конечно!.. от тебя не скрою, И я иного члена стою; Но что же я перед тобою? Советовал бы я Льву, нашему царю, Чтоб воспитать тебе наследника дал трона: Ты, без пристрастия, умнее Фенелона. Не поленись, любезный брат, О воспитании нам сочинить трактат». «То правда, я имею знанья, Пригодные для воспитанья, Но не имею остроты И красноречия, как ты». «Э! шутишь! а твое похвальное-то слово Ослицам!.. Лучше бы я сам не написал!» «Другое у меня еще теперь готово; Изволь, прочту тебе». О, черт бы их побрал! Друг дружку до того хвалили, Что после и у всех ослов в почтеньи были. Нет легче ничего, как нравиться глупцам: Хвали их, и они равно тебя похвалят; Притом и в нужде не оставят. Где много дураков, житье там подлецам. ПОЕДИНОК Осла нечаянно толкнул Лошак. «Смотри же ты, дурак! — Осел мой закричал.— Как смеешь ты толкаться?» «Ах, скот! как смеешь ты ругаться?». «Я жив быть не хочу, Когда тебя не проучу». «Разделайся со мной».— «Изволь... На чем угодно?» «Ну на копытах?» — «О! охотно!» «Мой секундант Баран».— «А у меня Козел». Вот через час, не боле, С Козлом Осел, С Бараном же Лошак явились в чистом поле; У обоѝх блистает гнев в глазах. Дрожат от ярости; друг к дружке задом стали, И очень близко: в двух шагах. Уж кинут жеребий — знак секунданты дали — Сперва Лошак лягнул — Осел лягнул потом. Откуда ни возьмись, Хозяин тут с кнутом, Нет, с плетью, виноват! Не говоря ни слова, Давай стегать того он и другого; По очереди им всю спину исстегал. «Проклятые! — из сил он выбившись, вскричал,— Да что вам вздумалось лягаться?» Сквозь слёз Осел на это говорит: «Когда point d'honneur [22] велит, Не рад, а должен драться. Сам посуди, он стал толкаться...» «А он так стал ругаться...» «А если станете вы у меня лягаться,— Хозяин подхватил,— Хоть и не рад, за плеть я должен буду взяться. Смотрите же!» Тут он им плетью погрозил. При взгляде на нее герои онемели; Жест более еще подействовал, чем речь, И после не было уже у них дуэли. Что, если бы велели Мальчишек розгами за поединки сечь? |
