Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Вяземский Петр АндреевичФонвизин Денис Иванович
Ломоносов Михаил Васильевич
Дмитриев Иван Иванович
Державин Гавриил Романович
Пушкин Александр Сергеевич
Озеров Владислав Александрович
Алипанов Егор Иванович
Нахимов Аким Николаевич
Степанов Николай Леонидович
Жуковский Василий Андреевич
Измайлов Александр Алексеевич
Княжнин Яков Борисович
Сумароков Александр Петрович
Суханов Михаил Дмитриевич
Хемницер Иван Иванович
Давыдов Денис Васильевич
Богданович Ипполит Федорович
Херасков Михаил Матвеевич
Тредиаковский Василий Кириллович
Глинка Федор Николаевич
Пнин Иван Петрович
Муравьев Михаил Никитич
Кантемир Антиох Дмитриевич
Аблесимов Александр Онисимович
Майков Василий Иванович
Бедный Демьян
Пушкин Василий Львович
Батюшков Константин Николаевич
Попов Михаил Михайлович
Прутков Козьма Петрович
Крылов Иван Андреевич
Чулков Михаил Дмитриевич
 > Русская басня > Стр.32
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
31
32
33
...
134
Всяк ищет лучшего, на том основан свет;
И нужен иногда к терпенью нам совет.
В Сибири холодно, в Китае больше преют,
             И люди то сносить умеют.
Но, Муза, далеко меня ты занесла:
В Китае побывать и побывать в Сибири
Подале, нежели отсюдова в Кашире,
И надобно туда дорогам быть пошире.
Поближе я найду в пример такой Осла.
            Мужик, пастушья ремесла,
            Гонял на корм сию скотину,
            И выбрал лучшую долину.
Долина у реки, трава была густа,
И близки от двора хозяйского места;
На что же далеко носить ему дубину?
            А на другом краю реки
                         Паслись Быки
                   У пастуха Луки;
            Казалося, туда пути недалеки.
            Их кормом мой Осел прельстился:
            Прискучило ему давно
            Есть каждый день одно,
И переправиться однажды покусился,
                         К Быкам пустился,
                         Да та беда,
                   Что не было туда
                         Сухой дороги,
А надлежало плыть: в болоте вязнут ноги,
                                Река
                         Была топка.
                   Кричит пастух и стонет,
       Увидя, что Осел в болоте тонет.
Он мнил, что глупую скотину воплем тронет;
                   Однако мой Осел
            На крик пастуший не смотрел
                         И на средине
                   Увяз по горло в тине.
                                Осел
                         В болоте сел;
                   Раздумал ехать в гости
                         И был бы рад
                   Отправиться назад;
       Но, порывался он хотя сто крат,
Хотя пастух в него метал каменья в злости,
            Отчаян был его возврат.
К чему представлен здесь Осел, увязший в тине?
       Легко поймешь, читатель, силу слов:
Великие стада найдешь таких Ослов,
Которые, своей противяся судьбине,
            Пускаются в опасный путь,
            Дабы сыскать там что-нибудь,
И часто на пути принуждены тонуть.

ПЧЕЛЫ И ШМЕЛЬ

Пчелино общество, с тех пор как создан свет,
Житейских должностей всегда примером было,
                     Всегда союз любило,
                     Всегда носило мед.
Вблизи каких-то Пчел, пчелиный подражатель,
                     Знакомец иль приятель,
Устроивши в земле конурку и постель,
                     Работал также Шмель.
Куда летит Пчела, туда и Шмель летает,
                     И так же мед таскает.
                     Хорош такой сосед,
                     Который носит мед;
И Пчелы, чтоб завесть с соседом хлебосольство,
Судили нарядить нарочное посольство,
                          Шмеля просить,
                          Чтоб вместе жить
                     И вместе мед носить.
К Шмелю от матки Пчел явились депутаты:
«Послушай,— говорят,— поди ты к нам в дупло,
            У нас просторно и тепло.
Мы будем завсегда друзья твои и браты
И возьмем всех Шмелей к себе из-под земель».
            «Я род пчелиный почитаю
            И вашу добродетель знаю,—
            Ответствовал им Шмель,—
Но в вашем обществе живут нередко Трутни,
Которые творят и шалости и плутни;
                     Их плутни разбирать,
                     Так время потерять.
                     Я знаю цену службы
                     И всей пчелиной дружбы:
Хотя же у себя тружуся я един,
Но в доме я моем свободный господин».

М.Н. Муравьев

СУД МОМОВ

К М. А. Засодимскому

Ты часто, слушая стихи мои с раченьем,
Прочь гонишь от меня прельщающий туман:
Здесь рифмой оскорблен, там смысла опущеньем,
Свергаешь без чинов мной чтимый истукан.
Послушай: я еще являюсь с сочиненьем,
Чтоб случай дать тебе свой править важный сан.
Насмешник греческий, писатель остроумный,
Такую повесть нам оставил Лукиан,
             Что будто в день какой-то шумный
             Нептун, Минерва и Вулкан
Похвастать вздумали верховностью своею
       В художествах: кто лучше из троих
Покажет образец способностей своих —
             И Мома выбрали судьею.
             Известно, парень вострый Мом:
             Ума имеет он палату,
И уж не спустит он приятелю, ни свату,
             Лишь только бы блеснуть умом.
Условье сделано, и день суда назначен.
       Вулкан к мехам, Нептун во глубину,
Богиня мудрости в Афинскую страну —
             И ну трудиться. Труд удачен.
       В условный день, лишь начало светать,
             В какой-то роще отдаленной,
             Внизу Олимпа насажденной,
Изволили мои художники предстать
                    Суда во ожиданье.
Работу рук своих, Нептун вола привлек;
Минерва — на столпах великолепно зданье;
Вулканом изваян (возможно ль?) человек.
       Приходит Мом. И что вы, добры люди,
Подумаете,— он учтивость сохранит?
«Твой вол прекрасный зверь,— Нептуну говорит,—
Но он бы был сильней, рога имев у груди».
                   Минерве: «Сей фасад
Сияющ, и по всем он правилам построен;
Но ежели сосед и зол, и беспокоен —
Что сделаешь? Нельзя перенести палат».
Впоследок очередь дошла и до Вулкана:
«Вся хитрость во твоем труде истощена.
Но для чего в груди не сделано окна,
Чтоб правду отличать льзя было от обмана?»
       Окончен суд, и участь всех равна.
       Тогда мои узнали поздно боги,
Что трудно и богам на Мома угодить.
Зачем же критике, пииты! вас щадить?
К чему ваш крик и шум? Судьи должны быть строги.
32
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"818025","o":1}