Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Пнин Иван ПетровичХерасков Михаил Матвеевич
Прутков Козьма Петрович
Сумароков Александр Петрович
Аблесимов Александр Онисимович
Крылов Иван Андреевич
Вяземский Петр Андреевич
Тредиаковский Василий Кириллович
Жуковский Василий Андреевич
Майков Василий Иванович
Нахимов Аким Николаевич
Дмитриев Иван Иванович
Давыдов Денис Васильевич
Измайлов Александр Алексеевич
Бедный Демьян
Озеров Владислав Александрович
Муравьев Михаил Никитич
Державин Гавриил Романович
Глинка Федор Николаевич
Чулков Михаил Дмитриевич
Кантемир Антиох Дмитриевич
Попов Михаил Михайлович
Хемницер Иван Иванович
Батюшков Константин Николаевич
Ломоносов Михаил Васильевич
Богданович Ипполит Федорович
Пушкин Александр Сергеевич
Фонвизин Денис Иванович
Суханов Михаил Дмитриевич
Степанов Николай Леонидович
Княжнин Яков Борисович
Пушкин Василий Львович
Алипанов Егор Иванович
 > Русская басня > Стр.44
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
43
44
45
...
134

МУХА И ПАУК

             В прекрасном здании одном,
             Великолепном и большом,
В котором сколько все искусством поражало,
То столько ж простотой своей равно прельщало,
В сем сáмом здании на камне заседала
Одна премрачная из мух и размышляла,
Так, как бы, например, ученый размышлял,
Когда глубокую задачу раздробляет.
А что у мух всегда вид пасмурный бывает,
И часто голова ногою подперта,
И бровь насуплена, тому причина та,
             Что много мухи разумеют
И в глубину вещей стараются входить,
А не вершки одни учености схватить.
Премудрой Мухе, здесь сидящей в размышленьи,
В таком же точно быть случилось положеньи.
Нахмуря плоский лоб полдюжиной морщин
В искании вещам и бытиям причин:
             «Хотелось бы мне знать,— сказала,—
             Строенье это от чего?
И есть ли кто-нибудь, кто сотворил его?
По-моему, как я об этом заключала,
То кажется, что нет; и кто бы это был?»
«Искусство,— пожилой Паук ей говорил,—
             Все, что ты видишь, сотворило;
             А что искусство это было,
Свидетельствует в том порядок всех частей
             Тобою видимых вещей».
«Искусство?— Муха тут с насмешкой повторила.—
             Да что искусство-то?— спросила.—
И от кого оно? Нет, нет, я, размышляя,
             Другого тут не нахожу,
Как то, что это все лишь выдумка пустая.
             А разве я тебе скажу,
Как это здание и отчего взялося.
Случилось некогда, что собственно собой
Здесь мелких камушков так много собралося,
Что камень оттого составился большой,
В котором оба мы находимся с тобой,
             Ведь это очень ясно мненье?»
             Такое Мухи рассужденье,
             Как Мухе, можно извинить;
Но что о тех умах великих заключить,
Которые весь свет случайным быть считают
Со всем порядком тем, который в нем встречают,
И лучше в нем судьбе слепой подвластны быть,
             Чем бога признавать, решились?
Тех, кажется, никак не можно извинить,
А только сожалеть об них, что повредились.

Я.Б. Княжнин

РЫБАК

             Жил-был охотник рыбу удить.
             Кто рыбу удил иногда,
                    Тот всяк легко рассудит,
             Какого стоит то труда,
                    Какого беспокойства.
Охота рыбная не годна никуда,
      Не моего охота эта свойства;
      Однако же у всякого свой вкус.
                    Рыбак мой был не трус;
Сидит он у пруда, у озера, у речки,
Бросает уду днем, бросает и при свечке,
                    Но рыба не клюет.
             Ловец напрасно рыбки ждет:
                    Сидит вся рыба дома,
Боится рыбака, как черт боится грома.
      Казалось, что в водах нет больше рыб;
             Иной бы, не привыкший к скукам,
             Охоту всю свою отшиб
             К форелям, к судакам и щукам.
      Я плюнул бы на мокрых сих бояр,—
Пускай их чванятся и не хотят казаться;
      А я для этого уж слишком стар,
      Чтобы немых в передней дожидаться.
      Однако же надежда рыбака
                    Толкает под бока
      И много рыб ему сулит на уду.
                                  Вот так
                    Мой думает рыбак:
             «Сегодня счастливей я буду,
             Сегодня много наловлю,
             И насушу, и насолю,
             Ухою голод утолю,
Сухоядение вчерашнее забуду».
С такой надеждою ранехонько встает
      И рыб опять обманывать идет.
Уж под вечер, как он отчаявáлся,
             И вправду карп ему попался.
             Отяжелел на уде крюк,
                    И уда задрожала.
Весельем в рыбаке душа вострепетала.
             Карп вытащен из влаги вдруг:
             Карп этот был дороден, плотен;
      Какая радость, кто есть рыб охотен!
      «Здорово, карп, здорово ты, мой друг!—
                    Рыбак мой восклицает.—
Уже давно тебя очаг мой ожидает;
      На ужин милости прошу к себе:
                    Я голоден, ты жирен,
      Я в ужине себя дам знать тебе».
                    Но карп мой дик, не смирен:
                    Он людям незнаком.
             За ужиною с рыбаком
             Быть не намерен и не хочет;
             Вертится на крюку, хлопочет,
                    Недолго поскакав
                    И уду оторвав,
                    К безмолвному народу,
             Как воздух бьет стрела насквозь,
                    Так поплыл он сквозь воду —
             И сделал рыбака хоть брось.
                    Мы все, сему подобно,
                    За случаем гонясь,
                    По времени вертясь
      И время наконец сыскав удобно,
      Хватаемся с восторгом за случáй;
                    Но счастье невзначай
                    Себя переменяет
                    И своего истца,
                    Как рыб сего ловца,
                    С насмешкой оставляет.

МОР ЗВЕРЕЙ

44
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"818025","o":1}