Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Глинка Федор НиколаевичНахимов Аким Николаевич
Муравьев Михаил Никитич
Батюшков Константин Николаевич
Сумароков Александр Петрович
Кантемир Антиох Дмитриевич
Хемницер Иван Иванович
Попов Михаил Михайлович
Давыдов Денис Васильевич
Бедный Демьян
Державин Гавриил Романович
Озеров Владислав Александрович
Измайлов Александр Алексеевич
Чулков Михаил Дмитриевич
Майков Василий Иванович
Вяземский Петр Андреевич
Пнин Иван Петрович
Пушкин Александр Сергеевич
Прутков Козьма Петрович
Жуковский Василий Андреевич
Дмитриев Иван Иванович
Тредиаковский Василий Кириллович
Аблесимов Александр Онисимович
Крылов Иван Андреевич
Херасков Михаил Матвеевич
Ломоносов Михаил Васильевич
Богданович Ипполит Федорович
Фонвизин Денис Иванович
Суханов Михаил Дмитриевич
Степанов Николай Леонидович
Княжнин Яков Борисович
Пушкин Василий Львович
Алипанов Егор Иванович
 > Русская басня > Стр.64
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
63
64
65
...
134

ОСЕЛ В СЧАСТИИ

«Ты помнишь ли Осла? — Вол Лошади сказал.—
          У нашего он господина
                Навоз таскал;
Но, к удивлению, сия скотина
          На верх величия взошла:
Фортуна по уши влюбилася в Осла!
Навоз сперва возил, а ныне возит папу,
И папские льстецы Осла целуют в лапу;
Обвешан золотом, осыпан жемчугом,
Из смирной твари он стал страшным гордецом».
«Да стал ли он умней средь пышности и славы?»—
      Спросила Лошадь у Вола.—
«Того-то сделать лишь Фортуна не могла.
Переменяет честь ведь не умы, а нравы!»

ПОВЕСТКА

       Понеже завтра именины
Могучей госпожи алтынницы Макрины,
То все в указный час должны явиться к ней
             С почтением, при форме всей
                     И не с порожними руками,
                     Но с полными кульками.
К ней вход не возбранен с кульком и мужику,
И всякий дар ее приятен сундуку.
Но кто ей поднесет куль с паюсной икрою,
       Иль с семгою, иль с ветчиною,
       Утробе тот ее и мужней удружит,
       И рада по делам она тому служить.
А буде к оной кто не придет с челобитьем,
При форме и с кульком, притом в указный час,—
Тот с делом никогда не смей входить в приказ:
Понеже муж ее владеет там повытьем.

ДЬЯК И НИЩИЙ

Придрался к нищему старинный, пьяный дьяк:
«Ноздря твоя гласит, что нюхал ты табак,
И буде на тебя пойду в приказ с доносом,
По уложенью ты проститься должен с носом.
     Так если нужен нос тебе для табаку,
     Отдай котомку мне, лохмотья и клюку».

АССИГНАЦИЯ И АЛТЫН

     Увидевши Алтын в подьяческой мошне,
     Бумажка синяя сказала: «Больно мне,
Почтенной в обществе пятирублевым чином,
В одном собрании присутствовать с Алтыном;
Как мог позволить то преблагородный крюк,
Чтобы к нему в мошну входил полушкин внук!»
     «Оставь пустую спесь и глупые издевки! —
     Бумажке отвечал Алтын.—
     То правда, что мой чин
     По курсу стоит три копейки;
     Но древностью алтынов род
Едва ль не превзошел подьяческий народ!
Давно уже слывут алтыны господами:
           Дружилися они с дьяками
     И через частое, различно сватовство
     Вступили в близкое с подьячими родство;
     Старинное свое прозвание им дали,
     И многим вотчины алтыны отказали!
Я братец внучатный хозяину мошны;
Мы оба искренно друг в друга влюблены,
     Мы оба совестию славны,
     И оба мы достоинствами равны».

МОЛЬ И КАФТАН

     Жил-был суконный великан:
              Приказныя версты Кафтан,
              Отличный от других кафтанов
              Ужасной глубиной карманов.
     Подьячий сей Кафтан от деда получил,
     А дед подьяческий подьячий также был,
              Верстою также слыл
     И также клал в карманы взятки.
Кафтан-старик имел премногие заплатки
              И требовал отставки.
Не скоро от него прошенье принял внук,
Но наконец старик уволен был в сундук.
Покоился Кафтан. Вдруг Моли страшна сила
        К его карманам приступила
        И их без жалости точила.
     Вскричал Кафтан: «Помилуй, Моль!
        Точить карманов не изволь!
              Ей-ей, они невинны,
     Не грабили они, но берегли алтыны,
     А грабили всегда приказны дед и внук.
Почто не точишь, Моль, подьяческих ты рук?»

КРЫСА И СЕКРЕТАРША

Нередко женщины влюбляются в зверьков:
В собачек, кошечек, и в белок, и в сурков.
Жена секретаря любила крысу страстно,—
      Творенье гнусное, но для нее прекрасно.
      А муж, усердный хлоп, нижайший секретарь,
Не смел уж не любить жене любезну тварь.
Вседневно уделял он крысе часть хабара
      И отдал ей ключи от шкафа и амбара.
      Когда бы ключница ему отгрызла нос,
Муж нежный для жены и то бы перенес!
      Все привилегии та крысица имела:
      Гуляла, кушала, покоилась, жирела,
      Но секретарша тем довольна не была,
      И крысу в стряпчие она произвела.
Кто одолеть хотел в приказе супостата,
      Искал тот милости у крысы-адвоката.
Сутяги с крысою знакомство вдруг свели,
      В карманах сахарны гостинцы ей несли;
      В приказе шайка их победонóсна стала
И с стряпчим-крысою законы все попрала.

А.Е. Измайлов

УМИРАЮЩАЯ СОБАКА

    Султанка старый занемог,
    Султанка слег в постелю;
    Лежит он день, лежит неделю,
Никто из медиков Султанке не помог;
    Час от часу лишь только хуже:
    Все ребра у него наруже;
    Как в лихорадке, он дрожит
    И уж едва-едва визжит.
    В конуре, у одра больного,
    Соколка, внук его, стоял;
Не мог он вымолвить от жалости ни слова
    И с нежностью его лизал.
Султанка на него взглянул и так сказал:
    «Ну! видно, мой конец приходит:
          Нельзя ни встать, ни сесть;
    Душа из тела вон выходит...
А перед смертью как хотелось бы поесть!
Послушай, милый внук, что я тебе открою:
Две кости спрятал я, как был еще здоров;
    Умру, ведь не возьму с собою;
    Они вон там лежат, у дров;
    Поди же, принеси их обе
          И старика утешь,
    Который скоро будет в гробе...
Да только сам, смотри, дорогою не ешь».
Как из лука стрела, Соколка мой пустился,
          В минуту воротился
    И кости в целости принес.
    Султанка тронут был до слез.
Ну нюхать кости он,— глодать уже не может;
    Понюхал и промолвил так:
«Когда умру, пускай мой внучек это сгложет...
Однако же теперь не тронь ты их никак.
Кто знает? Может быть, опять здоров я буду.
Коль веку бог продлит, тебя не позабуду:
          Вот эту кость отдам тебе,
          Большую же возьму себе.
          Постой, что мне на ум приходит:
Есть славный у меня еще кусок один;
Я спрятал там его, куда никто не ходит.
Сказать ли? Нет, боюсь! ты съешь, собачий сын!
Ох, жаль!..» И с словом сим Султанка умирает.
На что сокровища скупой весь век сбирает?
          Ни для себя, ни для других!
          Несносна жизнь и смерть скупых.
64
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"818025","o":1}