ДОБРЯК Расхвастался Медведь перед Лисой: «Ты, кумушка, не думай, Что я всегда такой угрюмый: Злость на меня находит полосой. А вообще, сказать не лицемеря, Добрей меня не сыщешь зверя. Спроси хоть у людей: ем мертвых я аль нет?» «Ах, кум,— Лиса в ответ,— Что мертвые?! Я думаю другое: Слух добрый о себе ты всюду б утвердил, Когда бы мертвецов ты менее щадил, Но... оставлял живых в покое!» Смысл этой басенки не нов Для лицемеров и лгунов: Прочтут, поймут... и не покажут вида, Что их касается обида! МИР Тигр с Барсом встретился однажды у ручья. Была ль вина — и чья, Старинная ли тут сказалась злоба, Не знаю,— только оба Вступили сразу меж собой В жестокий бой. К концу уставши так, что лапою не двинуть, Остановились — дух немного перевесть, Ан, смотрят: воронья кругом не то — не счесть, А глазом не окинуть! Горланит черный стан, кружит над головой, Заране радуясь добыче даровой. То видя, хоть у них давно прошла усталость, Бойцы, и поостыв и образумясь малость, Речь повели о мировой. Я басню раскопал у старика Эзопа. Мораль, которую жевали «до потопа», Теперь, того гляди, применишь невпопад. Все ж повторю ее — без лишних междометий: Там, где двумя нарушен добрый лад, Разладу рад, Конечно, третий. И в басне дан пример наглядный и живой, Как важно вовремя сойтись на мировой. ПЛАКАЛЬЩИЦЫ Лишившись дочери любимой, Антигоны, Богач Филон, как должно богачу (Не скареду, я то сказать хочу), Устроил пышные на редкость похороны, «О матушка, скажи, как это понимать? — В смущенье молвила сквозь слезы дочь вторая.— Сестре покойнице ужели не сестра я, И ты — не мать, Что убиваться так по ней мы не умеем, Как эти женщины, чужие нам обеим? Их скорбь так велика И горе — очевидно, Что мне становится обидно: Зачем они сюда пришли издалека При нас оплакивать им чуждую утрату?» «Никак,— вздохнула мать,— ты, дочь моя, слепа? Ведь это — плакальщиц наемная толпа, Чьи слезы куплены за дорогую плату!» В годину тяжких бед умейте отличать Скорбь тех, кто иль привык, иль вынужден молчать, От диких выкриков и воплей неуемных Кликуш озлобленных и плакальщиц наемных! ГЕРМЕС Какой-то токарь, плут известный и повеса, Состряпав наскоро из дерева Гермеса И притащив его на рынок продавать, Стал покупателей умильно зазывать: «Для лиц всех возрастов и для любого пола Гермес — за три обола! За три обола! Купив его, нужды не будешь знать ни в чем, Весь век свой проживешь в довольстве и покое; Кто беден — станет богачом, А кто богат — разбогатеет вдвое!» «Ба! — кто-то из толпы, задетый за живое, Взял на смех продавца,— чудак же ты, видать, Что сам сбываешь с рук такую благодать!» «Эх,— продавец в ответ,— иди ты, братец, к шуту! Ведь ты пойми: сказать Гермесу не в укор, Он хоть отзывчив, да не скор, А три обола мне нужны сию минуту!» ХИТРОСТЬ Осла настигнул Волк. Увидевши врага, Осел давай вопить: «Нога моя, нога!» «Что? — удивился Волк.— Нога?.. Не понимаю!» «Понять не трудно: я хромаю. Из-под копыта хлещет гной. Когда б ты закусить теперь задумал мной, Ты б лег, отравленный, с костьми моими рядом: Я весь пропитан гнойным ядом... Друг, сделай милость, помоги! — Хитрец Осел молил сквозь слезы.— Я умираю от занозы... О, если б ты ее мне вынул из ноги!» Нагнулся Волк: «Давай сюда копыто, что ли!.. Где ж рана?» «Вот... Не там... Ой, пропаду от боли! Ой!» — «Да постой! Эк ты какой: Копыто наперед очистим от навозу». Покамест Волк искал занозу, Осел примерился, да так его лягнул, Что тот и ноги протянул! Очнувшись через час, Волк взвыл от лютой злобы. «Кем я обманут, а? Добро бы Кем путным,— нет, себя я на смех дал Ослу! Такая б дурь не грех в теленке годовалом, А я ведь, старый черт, мясник по ремеслу, С чего надумал я рядиться коновалом?» Из басни можно бы извлечь любой урок. Что хитрость, дескать, есть порок иль не порок,— Но... остановка в малом: Я в жизни часто сам, спасаясь от беды, Хитрил на все лады, Так мне ль сводить концы проблемы этой тонкой? Пусть сводит кто другой, а я... пойду сторонкой. ОТ РЕДАКТОРА В настоящий сборник входят избранные басни лучших баснописцев классической эпохи русского баснописания — от Антиоха Кантемира до И. А. Крылова. Наряду с поэтами, в творчестве которых басня была одним из основных жанров,— А. П. Сумароков, И. И. Хемницер, И. И. Дмитриев, И. А. Крылов — здесь представлены также и забытые баснописцы — М. М. Херасков, М. Д. Чулков, П. А. Вяземский и редко обращавшиеся к басне, но создавшие совершенные и оригинальные образцы в этом роде (Д. И. Фонвизин, А. С. Пушкин). Включены также произведения, показывающие, как совершенствовалось и развивалось русское баснописание, как баснописцы откликались на общественные и литературные события своего времени. |
