ДВЕ СТАРЫЕ КОШКИ Две Кошки старые смиренно рассуждали О прежних радостях своих, Как в старину они живали, Как все любили их! «Настали времена, обычаи дурные,— Одна вполголоса твердила так другой.— В котах учтивости не видно никакой, Все стали сорванцы прямые. Поверишь ли? Сижу по суткам я одна; Никто не примечает, Никто не приласкает, Как будто я чумой заражена». «Ах, как, сестрица, ты мурлычешь справедливо! — Седая Кошка ей в ответ.— Совсем переменился свет! Учтивость, постоянство — диво! Бывало, я взгляну, и несколько котов Вертятся вкруг меня, прыжками забавляют; Клянусь, что всякий был мне угождать готов. А нынче все пересмехают. Неблагодарные, как я любила их! Они изменой заплатили; Забудем мы с тобой обманщиков таких, Забудем, как они забыли!» «Голубушки мои,— прервал усатый Кот,— Все чередом своим идет; Вы были молоды, и вас тогда любили! Взгляните на себя: вы седы, без зубов; Какой же ожидать вам ласки от котов?» ДОГАДЛИВАЯ ЖЕНА
(Сказка) Муж умирающий так говорил жене: «Скажи чистосердечно мне; Вот слишком десять лет, как я живу с тобою, Была ль ты мне верна? Я от тебя не скрою: Казалось мне, сосед Фома Любил тебя, дружочек, без ума. Скажи всю истину; чего тебе бояться? Я через час умру, впросак не попадешь!» «Нет, муженек, не смею я признаться: Ну, как обманешь — не умрешь!» БЫЛЬ (Сказка) На Лизе молодой богач-старик женился, И участью своей он недоволен был. «Что ты задумалась? — жене он говорил.— Я, право, пищи всей лишился С тех пор, как бог меня с тобой соединил! Все ты сидишь в углу; не слышу я ни слова; А если молвишь что, то вечно вы да вы, Дружочек, любушка! скажи мне нежно: ты — И шаль турецкая готова». При слове «шаль» жена переменила тон: «Как ты догадлив стал! Поди ж скорее вон!» КРАСАВИЦА В ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ (Сказка) Шестидесяти лет Пульхерия-старушка, Которая в свой век была Кокетка и вострушка, Мечтала, что еще пленять она могла И что амуры вкруг прелестницы резвились; Но, в зеркале себя увидев невзначай, Сказала, прослезясь: «Веселие, прощай! Как зеркала переменились!» К.Н. Батюшков ПАСТУХ И СОЛОВЕЙ Любимец строгой Мельпомены, Прости усердный стих безвестному певцу! Не лавры к твоему венцу, Рукою дерзкою сплетенны, Я в дар тебе принес. К чему мой фимиам Творцу «Димитрия», кому бессмертны музы, Сложив признательности узы, Открыли славы храм? А храм сей затворен для всех зоилов строгих, Богатых завистью, талантами убогих. Ах, если и теперь они своей рукой Посмеют к твоему творенью прикасаться, А ты, наш Эврипид, чтоб позабыть их рой, Захочешь с музами расстаться И боле не писать, Тогда прошу тебя рассказ мой прочитать. Пастух, задумавшись в ночи безмолвной мая, С высокого холма вокруг себя смотрел, Как месяц в тишине великолепно шел, Лучом серебряным долины освещая, Как в рощах липовых чуть легким ветерком Листы колеблемы шептали И светлые ручьи, почив с природой сном, Едва меж берегов струей своей мелькали. Из рощи Соловей Долины оглашал гармонией своей, И эхо песнь его холмам передавало. Всё душу Пастуха задумчиво пленяло, Как вдруг певец любви на ветвях замолчал. Напрасно наш Пастух просил о песнях новых. Печальный Соловей, вздохнув, ему сказал: «Недолго в рощах сих дубовых Я радость воспевал! Пройдет и петь охота, Когда с соседнего болота Лягушки кваканьем как бы назло глушат; Пусть эта тварь поет, а соловьи молчат!» — «Пой, нежный Соловей,— Пастух сказал Орфею,— Для них ушей я не имею. Ты им молчаньем петь охоту придаешь: Кто будет слушать их, когда ты запоешь?» СОН МОГОЛЬЦА Могольцу снилися жилища Елисейски. Визирь блаженный в них За добрые дела житейски, В числе угодников святых, Покойно спал на лоне гурий. Но сонный видит ад, Где, пламенем объят, Терзаемый бичами Фурий, Пустынник испускал ужасный вопль и стон. Моголец в ужасе проснулся, Не ведая, что значит сон. Он думал, что Пророк в сих мертвых обманулся Иль тайну для него скрывал. Тотчас гадателя призвал, И тот ему в ответ: «Я не дивлюсь нимало, Что в снах есть разум, цель и склад. Нам небо и в мечтах премудрость завещало... Сей праведник, визирь, оставя двор и град, Жил честно и всегда любил уединенье; Пустынник на поклон таскался к визирям». С гадателем сказав, что значит сновиденье, Внушил бы я любовь к деревне и полям. Обитель мирная! в тебе успокоенье И все дары небес даются щедро нам. Уединение, источник благ и счастья! Места любимые! Ужели никогда Не скроюсь в вашу сень от бури и ненастья? Блаженству моему настанет ли чреда? Ах, кто остановит меня под мрачной тенью? Когда перенесусь в священные леса? О музы! сельских дней утеха и краса! Научите ль меня небесных тел теченью? Светил блистающих несчетны имена Узнаю ли от вас? Иль, если мне дана Способность малая и скудно дарованье, Пускай пленит меня источников журчанье, И я любовь и мир пустынный воспою! Пусть Парка не прядет из злата жизнь мою И я не буду спать под бархатным наметом; Ужели через то я потеряю сон? И меньше ль по трудах мне будет сладок он? Зимой — близ огонька, в тени древесной — летом, Без страха двери сам для Парки отопру; Беспечно век прожив, спокойно и умру. |
