Булатной сабли острый клѝнок

       Заброшен был в железный хлам;

       С ним вместе вынесен на рынок

       И мужику задаром продан там.

       У мужика затеи не велики:

Он отыскал тотчас в Булате прок.

Мужик мой насадил на клѝнок черенок

И стал Булатом драть в лесу на лапти лыки,

А дома, зáпросто, лучину им щепать;

То ветви у плетня, то сучья обрубать

Или обтесывать тычины к огороду.

       Ну так, что не прошло и году,

Как мой Булат в зубцах и в ржавчине кругом,

           И дети ездят уж на нем

                   Верхом.

       Вот еж, в избе под лавкой лежа,

       Куда и клѝнок брошен был,

       Однажды так Булату говорил:

«Скажи, на что вся жизнь твоя похожа?

               И если про Булат

Так много громкого неложно говорят,

       Не стыдно ли тебе щепать лучину

               Или обтесывать тычину,

       И, наконец, игрушкой быть ребят?»

«В руках бы воина врагам я был ужасен,—

Булат ответствует,— а здесь мой дар напрасен:

Так, низким лишь трудом я занят здесь в дому:

               Но разве я свободен?

Нет, стыдно-то не мне, а стыдно лишь тому,

       Кто не умел понять, к чему я годен».

              Был у крестьянина Осел,

   И так себя, казалось, смирно вел,

Что мужику нельзя им было нахвалиться;

А чтобы он в лесу пропасть не мог —

На шею прицепил мужик ему звонок.

Надулся мой Осел: стал важничать, гордиться

       (Про ордена, конечно, он слыхал),

И думает, теперь большой он барин стал;

Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, соком

(То может не одним Ослам служить уроком).

       Сказать вам должно наперед:

       В Осле не много чести было;

Но до звонка ему все счастливо сходило:

Зайдет ли в рожь, в овес иль в огород,—

Наестся дóсыта и выйдет тихомолком.

       Теперь пошло иным все толком:

Куда ни сунется мой знатный господин,

Без умолку звенит на шее новый чин.

       Глядят: хозяин, взяв дубину,

Гоняет то со ржи, то с гряд мою скотину;

А там сосед, в овсе услыша звук звонка,

       Ослу колом ворочает бока.

Ну, так, что бедный наш вельможа

             До осени зачах,

И кости у Осла остались лишь да кожа.

             И у людей в чинах

С плутами та ж беда: пока чин мал и беден,

       То плут не так еще приметен;

Но важный чин на плуте как звонок:

Звук от него и громок и далек.

Жил в городе богач, по имени Мирон.

Я имя вставил здесь не с тем, чтоб стих наполнить;

Нет, этаких людей не худо имя помнить.

       На богача кричат со всех сторон

Соседи; а едва ль соседи и не правы,

Что будто у него в шкатулке миллион —

А бедным никогда не даст копейки он.

       Кому не хочется нажить хорошей славы?

Чтоб толкам о себе другой дать оборот,

       Мирон мой распустил в народ,

Что нищих впредь кормить он будет по субботам.

И подлинно, кто ни придет к воротам —

             Они не заперты никак.

«Ахти! — подумают,— бедняжка разорился!»

       Не бойтесь, скряга умудрился:

В субботу с цéпи он спускает злых собак;

И нищему не то чтоб пить иль наедаться,—

       Дай бог здоровому с двора убраться.

Меж тем Мирон пошел едва не во святых.

Все говорят: «Нельзя Мирону надивиться;

Жаль только, что собак таких он держит злых

       И трудно до него добиться:

А то он рад последним поделиться».

              Видать случалось часто мне,

Как доступ не легок в высокие палаты;

Да только всё собаки виноваты —

             Мироны ж сами в стороне.

Волк из лесу в деревню забежал,

      Не в гости, но живот спасая;

      За шкуру он свою дрожал:

Охотники за ним гнались и гончих стая.

Он рад бы в первые тут шмыгнуть ворота,

            Да то лишь горе,

      Что все ворота на запоре.

      Вот видит Волк мой на заборе

                      Кота

И молит: «Васенька, мой друг! скажи скорее,

      Кто здесь из мужичков добрее,

Чтобы укрыть меня от злых моих врагов?

Ты слышишь лай собак и страшный звук рогов!

Все это ведь за мной».— «Проси скорей Степана;

Мужик предобрый он».— Кот Васька говорит.

«То так; да у него я ободрал барана».

      «Ну, попытайся ж у Демьяна».

«Боюсь, что на меня и он сердит:

      Я у него унес козленка».

«Беги ж, вон там живет Трофим».

«К Трофиму? Нет, боюсь и встретиться я с ним:

Он на меня с весны грозится за ягненка!»

«Ну, плохо ж! Но авось тебя укроет Клим!»

«Ох, Вася, у него зарезал я теленка!»

«Что вижу, кум! Ты всем в деревне насолил,—

      Сказал тут Васька Волку,—

Какую ж ты себе защиту здесь сулил?

Нет, в наших мужичках не столько мало толку,

Чтоб на свою беду тебя спасли они.

      И правы,— сам себя вини:

      Что ты посеял — то и жни».