Двенадцатая рота вскоре прибыла в свою казарму. Здесь их уже ждал накрытый стол с несколькими разными блюдами, что для обычных солдат являлось небывалой роскошью. Для них даже затопили баню, а на выходе из нее выдали совершенно новую форму, на рукавах которой больше не было нашивок каторжан. Эта маленькая деталь не осталась незамеченной бойцами, так что настроение в роте было приподнятым.

— Вижу, вы уже обо всем догадались, — прозвучал голос нового лейтенанта.

— Рота, стройся! — приказал Берк, едва заметил прибытие командира.

Все пехотинцы моментально заняли свои места в строю. Старший лейтенант наблюдал за ними с благосклонной улыбкой. Даже если ранее они были ничем иным, кроме мусора, то, пройдя через бои, стали достойными солдатами. В горниле войны невозможно не измениться. И здесь сразу становится видно, кто есть кто, а гниль отсеивается в первых же боях.

— Мое имя Фарис, с этого момента именно моим приказам вы все подчиняетесь. Многие уже заметили, что нашивок каторжан на вашей новой форме больше нет, так что кое-о чем догадались. Рота у вас довольно необычная. В ней даже морт состоит, хотя должен быть в корпусе мортов. Что и почему — вы мне расскажите чуть позже. Завтра в полдень на главной площади Заставы состоится вручение наград и торжественное расторжение ваших духовных контрактов. После этого будут наказания для провинившихся, и вот мне хотелось бы рассмотреть этого «счастливчика» поближе. Десятник Нил, выйти из строя.

Наиль спокойно вышел из строя и встал перед старшим лейтенантом, заложив руки за спину.

— Десятник Нил, в ожидании ваших приказов, эр старший лейтенант.

Командир взглянул на спокойно стоявшего перед ним юношу, которого, кажется, совершенно не заботит, что он завтра умрет на главной площади.

— Шестьдесят четыре удара плетью экзекутора. Что именно ты натворил?

— Нарушил духовный контракт, эр старший лейтенант.

— Так значит, предатель, — с презрением взглянул на юношу офицер.

— Эр старший лейтенант, разрешите обратиться, — словно через зубы выдавил сержант Берк.

— Разрешаю.

— Нил не предатель. Мы все в долгу перед ним, так что я прошу эра старшего лейтенанта о снисхождении.

Подняв взгляд на построившихся перед ним пехотинцев, командир увидел, как от ярости у них на лицах играют желваки. Во взгляде всех, даже сержанта Берка, горел гнев. Но этот гнев точно не направлен на юношу. Глаза Фариса сузились. Согласно докладу, в двенадцатой роте выжило шестьдесят пять бойцов, если исключить одного, то выйдет шестьдесят четыре, как и ударов плети, которые должен принять стоявший перед ним десятник. Совпадение?

— Так… Я чего-то не понимаю?

— Эр старший лейтенант, — спокойно обратился Наиль, взглянув на уродливое лицо офицера. — Я нарушил духовный контракт, чтобы спасти жизни своих товарищей. Именно поэтому моим наказанием будет не смертная казнь, а плети. Но я не могу раскрыть подробности без разрешения генерала Дарнака.

Парень прекрасно понимал, что эту информацию утаить будет невозможно, так что заранее очертил рамки, в которых пехотинцы могли обсуждать произошедшее.

— Вот оно что, — вздохнул офицер. Его взгляд, которым он смотрел на юношу, потеплел. — Однако столько ударов плети экзекутора не будут отличаться от смертной казни, так что обычная казнь была бы милосерднее.

— В моем случае есть шанс выжить. И если выживу, то смогу покинуть армию.

— Понимаю. Хорошо, я не стану касаться этого вопроса, раз уж часть информации засекречена. Все свободны. Отдыхайте.

— Ты ему не скажешь? — тихо спросил Рик, когда офицер покинул расположение их роты.

— Зачем? — безразлично ответил Наиль. — Меньше знает — крепче спит. Не забывайте, что именно ему приводить наказание в исполнение.

Неожиданно юноша скривился и сел на ближайшем пеньке, служащем для тренировок координации.

— Нил, все нормально? — заметил неладное Трош.

— Ментальный дар. Слишком много разумных вокруг, даже в баронстве было легче.

— Сходи к генералу, пусть поможет, ты же имеешь право…

— Да пошел он, — злобно сплюнул Наиль. — Переживу как-нибудь.

— Ты…

Трош недоговорил, осознав, что впервые за все время маска невозмутимости Фантома треснула, и он показал часть своих настоящих эмоций. Он не был спокойным, а тоже злился на генерала! Понимал ли Дарнак, что таким решением может потерять преданность своей темной руки? Что за безумный и несправедливый приказ.

На следующий день, в полдень, на центральной площади построилось множество боевых подразделений. В самом центре, на высоком помосте был установлен крепкий столб со свисавшими с него кандалами. Все понимали, что он означал, но сейчас никто не обращал на него внимание, потому что прямо перед всеми стоял могучий легендарный генерал Дарнак, которого сопровождала целая стая штабных офицеров и секретарей. В этот день генерал лично решил наградить стоявшую перед самым помостом двенадцатую роту. Он по очереди оглашал имена, после чего перечислял боевые заслуги и лично расторгал духовный контракт преступника. С этого момента эти люди считались полноправными подданными короны и храбрыми солдатами Восточной Армии.

Церемония затянулась до позднего вечера, так как на каждого человека приходилось тратить довольно много времени, но никто не жаловался. В конце концов, когда уже начало темнеть, а по периметру помоста зажгли магические лампы, генерал перешел к тому, ради чего здесь все еще находился Наиль.

— За ослушание приказа и нарушение духовного контракта, с учетом боевых заслуг, десятник двенадцатой роты Нил приговаривается к шестидесяти четырем ударам плети экзекутора. Десятник Нил, выйти из строя.

Наиль, чувствуя слабость в коленях, вышел вперед.

— Приказ тебе понятен?

— Так точно, эр генерал, — во взгляде юноши был бескрайний холод. Его догадки о том, что Дарнак решил таким образом его просто испытать, сейчас казались очень правдоподобными.

— Тогда поднимись на помост и займи свое место. Наказание исполнит твой командир, старший лейтенант Фарис.

— Так точно, эр генерал, — вышел из строя и вытянулся перед Дарнаком офицер.

— Приступай. И не смей его жалеть, я слежу за тобой!

— Есть, — щелкнул каблуками Фарис, после чего поднялся на помост, где его уже ожидал Наиль.

— Раздевайся по пояс, — приказал старший лейтенант.

Юноша отстегнул и положил на стоявший на переносном столе поднос ножны с клинком, стащил с себя кирасу, поддоспешник и рубаху, оставшись обнаженным по пояс. Его фигура приковывала внимание, она была худощавой, но каждый мускул казался идеально развит, создавая довольно впечатляющий рельеф. Опытные бойцы сразу замечали особенности. Подобную мускулатуру невозможно обрести, выполняя тяжелую работу. Это явно был результат тяжелых многолетних тренировок.

— Возьми в зубы, — протянул командир обмотанную грубой кожей палку с многочисленными следами укусов на ней.

Брезгливо взглянув на нее, парень все же послушно зажал палку зубами, после чего подошел к столбу и поднял руки, стараясь успокоить свое дыхание. Холодные кандалы застегнулись на запястьях, после чего Фарис натянул цепи так, что юноша едва касался земли носками сапог. Наиль не видел, как офицер принял поданную ему артефактную плеть. Едва он сжал рукоять, как по всей длине плети вспыхнули многочисленные миниатюрные руны. Плеть экзекутора! Одно из самых пугающих орудий казни.

Наиль покосился в сторону установленной рядом трибуны, где с безмятежным видом сидел генерал Дарнак в окружении своих помощников, но быстро отвернулся и закрыл глаза.

Артефактная плеть свистнула в воздухе, после чего на молодого человека обрушилась самая ужасная боль из всех, какие он когда-либо испытывал. Это было в миллион раз хуже чем он ожидал! Кожу на спине рассекло, из-за чего брызнула кровь, но сразу же остановилась. Плеть экзекутора запечатывала кровотечение, чтобы наказуемый не умер раньше времени.

— Один! — громко огласил поставленный для этой цели младший секретарь штаба.