Наиль лежал в походном спальном мешке, который выдавался каждому бойцу вместе с другим снаряжением. Сон не шел, а храп солдат, населявших общую для десятка палатку, не давал нормально подумать.

Впрочем, десяток — это скорее название боевой единицы, чем фактическая численность. Как и говорил Берк, в роте недобор, седьмой десяток на данный момент был заключительным, и в нем было всего пятеро солдат, включая Наиля и десятника — Симу.

Сима — отдельный разговор. Только оказавшись рядом с ним, юноша осознал, почему остальные его так не любили, и почему Берк предупреждал его, что не потерпит расизма.

Десятник был наполовину мортом, но злые языки говорили, что все полукровки рано или поздно становятся чистокровными трупоедами. Слишком сильна кровь этой расы, она берет верх над человеческой половиной, полностью подавляя со временем последнюю. Сима пока еще был больше человеком, но буквально на глазах менялся, становился все более худым. Чистокровные морты напоминали обтянутые кожей скелеты, вот и сослуживец Наиля постепенно приближался к этому стандарту. Странная, зеленовато-серая кожа, длинные, ниже лопаток, волосы, словно живущие своей жизнью. Только мортам в армии разрешалось носить длинные прически, поскольку их волосы были своеобразным боевым оружием. Они могли управлять каждой волосинкой по отдельности, но, вместе с тем, была и обратная сторона. При попытке повредить волос морт ощущал в нем боль, словно это живое тело. Впрочем, волосы у этой расы были настолько прочными, что повредить их — нужно сильно постараться. Кроме худощавости и странной внешности, от Симы еще начал исходить какой-то неприятный острый запах. Что угнетало запах становился все сквернее с каждым днем, а Наилю вместе с этим парнем предстояло служить еще неопределенное количество времени. Рик, еще один сослуживец Наиля, говорил, что еще неделю назад от десятника не воняло. Все с ужасом ожидали, когда трупоед начнет заниматься непосредственно поеданием мертвечины.

Сима знал, что меняется, видел, как к нему относятся, но молча все терпел, держась особняком, когда это возможно. Рик предположил, а Наиль с ним согласился, что десятником полуморта назначили только ради того, чтобы не допустить все того же расизма. Так он хоть номинально, но старший, оскорбить его — нарушить субординацию.

К слову, Рик, упомянутый выше, был также вором, так что немедленно попытался подружиться с новеньким «коллегой». Наиль не возражал, но все же старался держать дистанцию. Ведь он-то в реальности совсем не вор, хоть и обучен практически всем возможным воровским трюкам. Остальные двое в их седьмом десятке не были особенно примечательны. Один был сыном разорившегося торговца, которого едва не продали за долги в рабство, но в последний момент мобилизовали в армию. Второй — бывший бандит, один из шестерок ныне мертвого Палача. Ирония судьбы, Наиль каждый раз ощущал, как у него глаз дергается, когда слышал воспоминания бандита о своем убитом шефе. Этот крепкий, но не очень умный детина оказался невероятно красноречив в своих описаниях способов пыток, которым с удовольствием подверг бы проклятого Жнеца. Но мечты, мечты. Знал бы этот здоровяк, насколько эти мечты к нему близки, ну да Наиль и не позволил бы ему их исполнить.

Смирившись с новыми реалиями, Наиль начал вливаться в новую жизнь. Сперва давалось все очень тяжело, но постепенно он свыкся. Парень давно научился свыкаться с суровыми условиями жизни.

Солдат. Какая ирония!

Ему приходилось каждый день вместе с остальными новобранцами проходить базовое обучение. Бегать с мешками на плечах, орудовать копьем, учиться сражаться в строю с мечом и щитом. Если с первыми пунктами в силу тренировок у юноши никаких проблем не было, то вот строевые маневры давались тяжело. Слишком сложно для него было довериться соседу, с которым стоишь плечом к плечу… Его ведь с самого начала обучали как раз противоположному. И как долго это продлится?

Перед тем как его сюда отправили, Наиль подписал два духовных договора. Один договор был бессрочным, он налагал на парня воинскую повинность. Вначале Наиль легко его заключил, но теперь жалел, что не взял чуть больше времени, чтобы обдумать это предложение. Очевидно же, что его элементарно запугали, вынудив принимать решение в состоянии стресса. Если бы он имел время подумать, то нашел бы подобное давление Дарнака странным. Ну стал он менталистом, что в этом такого? Менталистику даже магией считают только условно, у них нет заклинаний, они не изучают общие основы. Так и к чему было устраивать тогда цирк, указывая на опасность Наиля для общества? Ерунда же…

Увы, контракт уже подписан, назад дороги для него нет. Разве что он решит подчиниться кому-то из королевской семьи, но подобный вариант как-то не прельщал.

Второй контракт был попроще. Он просто обязывал парня сохранять в тайне свою личность убийцы и некоторые особенности, вроде грамотности или магии, в том числе ментальной. Если генералу потребуется отправить его на какое-то задание, то он пришлет гвардейца «арестовать» воришку вместе с остальными ворами, принужденными к военной службе, по подозрению в выдуманной краже. Этот духовный контракт будет действовать до того момента, пока Дарнак не решит, что его пребывание в двенадцатой роте завершено. До тех пор…

До тех пор Наиль должен оставаться ловким вором по имени Нил. Это имя генерал выбрал, чтобы юноша не был вынужден привыкать к слишком незнакомому прозвищу.

Карманников и некоторых других преступников, пойманных стражей, заставляли выбирать между каторгой и воинской службой. Сгнить в соляных шахтах, или взять в руки оружие, покончив с карьерой вора навсегда? Сложный выбор. У воров был не менее строгий кодекс, чем у наемных убийц. Им жестко запрещалось убивать. Если вор прольет чью-то кровь, то признается среди своих беспредельщиком, для которого нет никаких правил. А беспредельщики в преступном мире считаются хуже животных.

Все это было общеизвестно, так что в роте на Наиля, как и на Рика, смотрели с презрением и легкой жалостью. Берк же…

Чертов сержант явно не первый раз имел дело с ворами, хуже того, у него появился свой личный способ их «перековки» в солдат.

Что было самым важным для вора? Конечно же, это его руки. Подвижные чувствительные пальцы, способные незаметно и очень быстро шарить по карманам или же орудовать отмычками. В общем, руки — главное в ремесле любого вора. И именно их методично уничтожал сержант Берк. Нет, никакого варварства. Лишь специфические упражнения с копьем и мечом, перетаскивание бревен, подъемы по нешкуренным древесным стволам, и так далее, и так далее. Все это приводило к огрубению кожи на ладонях, появлению оружейных мозолей и потере чувствительности. Пара недель таких занятий — и ты с ужасом признаешь, что бывшая профессия теперь закрыта навсегда. Таким образом принять новую роль новобранцу становилось значительно легче.

Наиль не был карманником, но и для него руки были очень важны. Одно только метание игл требовало особой гибкости и чувствительности пальцев, а также абсолютного контроля над мелкой моторикой. Нельзя было допустить, чтобы сержант в своей дуболомной манере ограничил его навыки в будущем.

«От тебя веет такой меланхолией, что даже я готов расплакаться», — прозвучал в голове ехидный голос одушевленного меча. — «Давай ко мне, пока твое тело отдыхает, отработаем контратаку из нижней стойки, она у тебя хромает.»

Наиль не стал сопротивляться, позволив душе своего клинка привычно утащить его сознание на иллюзорную полянку.

— Кажется, здесь стало немного просторнее, — осмотрелся юноша, заметив, как отдалилась черная пелена пустоты.

— Нужно же мне было чем-то заняться, пока ты выполнял все эти смешные упражнения.

В глазах наемного убийцы то, чем занимался Наиль, действительно было забавным. Такие «нагрузки» стали неэффективны для парня еще в первые полгода обучения.