«Кажется, в ментальной магии есть система триггеров, на которые можно установить те или иные рефлексы», — заметил Зиргрин, от которого юноша не скрывал своих опасений. — «Сам я в этом не силен, так что придется тебе дождаться начала нормального обучения, однако потом сможешь легко отделить военные рефлексы, позволяя им срабатывать только в определенных условиях.»

«Стоит поблагодарить того повелителя зверей за то, что так вовремя попытался вскипятить мне мозги», — проворчал парень, направляясь в сторону остальных солдат своей роты.

Берк проводил взглядом удаляющегося новобранца. Он не был наивен, так что не верил парню. Одно дело — слова, а что будет, когда дойдет до дела? Его нужно было как можно скорее проверить. По какой-то причине конкретно этот карманник ему нравился. Непростой парень, целеустремленный, знающий себе цену, да и не пытается утвердиться за счет более слабых. Из такого вышел бы в будущем неплохой сержант. За многие годы военной службы Берк научился неплохо различать, у кого из солдат есть тот самый стержень, позволяющий им бороться до конца, как бы ни была плоха ситуация. И этот мальчишка из подобных людей. Да еще и умен не по годам. Уметь спокойно и хладнокровно проанализировать собственную ситуацию, сделав правильные выводы, в его-то возрасте? Талантливый паренек, даже странно, что такого в двенадцатую роту определили. Он бы вполне ужился в разведке. Хотя, в разведку ведь не берут бывших воров, такой уж закон. Как говорится, предавший раз, предаст повторно. А превращение вора в солдата — это предательство по отношение к собственному ремеслу и учителям.

В таком случае, Берку серьезно повезло найти подобный самородок. Осталось только убедиться, что вор сумеет побороть собственный кодекс, который их братии вколачивается едва ли не с пеленок. Но если Нил не был предан кодексу изначально, то можно ли будет это считать предательством своего ремесла? Нужно просто в этом убедиться. И, раз уж на то пошло, сержант готов был воспользоваться некоторыми связями и спросить за парочку карточных долгов.

Наиль не подозревал о том, как высоко его оценивал Берк. Впрочем, даже так сержант все еще серьезно недооценил подростка. Но откуда вояка мог бы узнать о настоящих способностях молодого человека, если тот тщательно скрывал их. Конечно, утаить все было бы невозможно, это понимал и Дарнак, так что вполне допускал раскрытие в Наиле «таланта».

Сима, десятник Наиля, сильно удивился столь раннему возвращению своего подчиненного. Впрочем, ему не особенно было интересно, почему вдруг Берк отпустил свою «добычу». Выслушав короткие объяснения юноши, десятник только рукой махнул, предлагая тому присоединяться к увлекательным приседаниям с мешком песка на плечах.

— Слушай, а серьезно, почему Берк тебя отпустил? — не отставал Рик от Наиля во время завтрака. — Что ты ему сказал? Нил, ты же понимаешь, как важно это для меня! Он ведь и мне руки убивает!

— Рик, отстань, — вздохнул юноша, подняв взгляд на черноволосого и кареглазого парня лет девятнадцати. — Тебе не подойдет это.

— Да почему? — не унимался вор. — Ты скажи, а я сам решу, хорошо?

— Достал, — вздохнул Наиль. — Я сказал Берку, что воровской кодекс для меня никогда ничего не значил, и это правда. Я сказал, что убью, если он прикажет. И это тоже правда.

Рик был настолько ошеломлен ответом, что так и застыл над тарелкой с остывающей кашей. Воспользовавшись тишиной, Наиль спокойно доел свой завтрак. Впереди был тяжелый день, а он еще и пообещал сержанту, что будет выкладываться по полной. Понять бы еще, что он делает не так.

— Ты что, ты серьезно? — наконец, отмер Рик.

Наиль слишком громко ответил на вопрос вора, так что привлек внимание не только Рика и своего десятка, но вообще всей роты, обедавшей в одном общем шатре. В роте было еще двое бывших воров, но их уже сломали. Теперь они — жалкие люди с мутными глазами и без цели в жизни. Ученик одушевленного меча просто не понимал, почему они так яростно держались за какой-то негласный свод правил, а нарушив его, словно души потеряли. Конечно, Наиль тоже придерживался кодекса убийц, но, если бы стоял вопрос выживания его самого или близких ему людей, то легко бы его нарушил. В этом плане обучавший юношу Зиргрин не был строг, так как для него самого в прошлом этот кодекс был важен лишь в некоторых моментах. Главная цель клинка была в привитии ученику хоть каких-то ограничивающих правил, чтобы не дать тому сорваться и начать убивать без разбора по собственной прихоти.

— Ну и что вы на меня уставились? Это же очевидно. В тот момент, когда вор заключает духовный контракт и вступает в армию, он перестает быть вором. Невозможно отслужить, а потом вернуться с чистыми руками. Или ты, Рик, думаешь, что предашь свое ремесло только когда кого-нибудь убьешь? Ты предал его, выбрав стать солдатом. Только в отличие от тебя, я это прекрасно понимаю и принимаю. И именно это я объяснил сержанту Берку.

— Ну вот сейчас и проверим твои слова, — прозвучал зычный голос сержанта.

Все солдаты резко поднялись со своих стульев, после чего хором прокричали приветствие.

— Вольно. Доедайте завтрак. Через пятнадцать минут всем на построение.

Наиля больше никто не трогал. Два вора с потухшими глазами смотрели на него и Рика с каким-то затаенным злорадством. Они уже догадались, что сейчас будет, так что с нетерпением ждали, как поведет себя этот слишком много болтающий новичок.

— Нил, Рик, будьте готовы, — тихо проговорил Сима.

Рик наморщил нос от запаха, который сопровождал десятника, а Наиль не показал ровным счетом никакого отвращения. Ему в рамках тренировок Зиргрина приходилось вдыхать куда как более неприятные ароматы.

-Ты что-то знаешь? — поинтересовался Наиль.

— Ага, перед тем, как пришел на завтрак, видел конвойных с двумя смертниками. Через это проводят всех воров, сами понимаете, почему. Хотя вы же оба еще совсем новички… Не знаю, почему Берк решил вас провести через испытание именно сейчас.

Каждому вору перед боем приходится хотя бы раз убить. Это введено для того, чтобы бывший вор в бою не подвел остальных, испугавшись отнять чужую жизнь. Для этого выделялся один из смертников — пойманных шпионов, предателей, дезертиров и тп. К казни они уже были выжаты пытками и допросами, так что сами желали поскорее все закончить.

— Это из-за меня, — вздохнул Наиль. — Прости, Рик.

— Что? — растерялся вор. Сердцем он уже понимал, к чему все идет, но разум настойчиво отвергал эту идею.

— Вам сейчас придется убить. Держитесь, — тихо произнес Сима, после чего отошел в сторону от всех, позволяя парням вдохнуть свежего воздуха.

«Он так страдает, что пробивает установленные магами блоки», — пожаловался своему боевому товарищу Наиль. Его совершенно не заботило предстоящее, так как убийство — это последнее, что может его испугать.

«Сима не хочет становиться трупоедом. Его можно понять. Уже сейчас от него все шарахаются. Кстати, у него температура тела довольно низкая, так что можно понять, почему никто не подает ему руки, чтобы поздороваться.»

— Мне что, нужно сейчас убивать? — глаза Рика были широко распахнуты в ужасе. — Я не смогу! Нет…

— Надо было тогда соглашаться на каторгу. Лет пять усердного труда — и был бы на свободе, — язвительно ответил кто-то из солдат.

Раздался смех. Посыпались шутки. Испытание бывших воров всегда было для роты своеобразным развлечением. Наиль, чувствуя легкую вину перед Риком, который еще не был морально готов это сделать, подошел к парню и вложил ему в руку один из своих кинжалов.

— Осторожно, очень острый. Чтобы быстрее все закончить, просто перерезай горло, это самый верный способ. Ты не убийца, так что не пытайся попасть точно в сердце. Быстро перерезай горло и отходи, даже если человек будет еще жив — он все равно умрет после этого, не пытайся добивать. Главное — не вздумай беспорядочно колоть несчастного, словно маньяк какой-то.