- Странно это как-то! – пробормотала Женька. – Непонятно. И даже не знаешь, что и думать.

Зато на ее родной страничке ожидаемо горело сразу несколько неотвеченных сообщений.

- А эта пара гнедых никак не угомонится! – устало вздохнула Женька, посмотрев отправителей.

Антон и Марио действительно, словно сговорившись, ежедневно забрасывали ее сообщениями. Хотя обоим было честно и откровенно объяснено, что есть близкий человек, все серьезно, и надеяться им не на что. Но оба не отставали. Хотя тактику использовали разную.

Марио слал милые картинки и смешные мемосики – «исключительно для поднятия настроения». Или отправлял ролики темпераментных темноволосых исполнителей, которые чувственно и эмоционально пели о… любви, конечно же! Женька понимала это, даже не зная итальянский язык.

Песни ей нравились, под них было так сладко грустить и мечтать о будущей встрече с Ромкой! И давать Марио решительный от ворот поворот было не за что. Некультурно даже.

«Надоест, сам отстанет!» - решила Женька, добавляя в плейлист очередную присланную им композицию.

Антон тоже прямо в плане отношений не навязывался. Он просил встречу с Женькиным отцом.

Антон владел небольшой фирмой, выпускающей геодезическое оборудование, точнее, какие-то девайсы к нему. И уверял, что это уникальная разработка, опережающая все мировые аналоги, но нужна помощь с научной экспертизой, оформлением патента, рекламой и инвестициями. И, конечно, папины связи были бы как нельзя кстати.

«Неужели ты настолько мелочная? – писал Антон. – Только старые обиды помнишь? А речь о перспективном отечественном производстве! Тебе наплевать на престиж страны?»

Женька злилась, кусала губы и напряженно сопела.

«Папа еще недостаточно восстановился, чтобы вести деловые переговоры!» - отписала она Антону.

Это было правдой. Но не всей. Престижу страны и отечественному производству Женька желала всего самого лучшего. Но чтобы папа помогал Антону – не хотела. Может, действительно мелочность и застарелые обиды? А отправить Антона в черный список означало это признать.

«Хорошо, я подожду», - невозмутимо отозвался Антон.

Женька фыркнула и раздраженно закрыла свою страничку. И следующие несколько дней демонстративно не заходила в соцсети.

«Эти двое утомили, - угрюмо думала она. – А послать их по известному в народе адресу воспитание не позволяет. Ибо формально повода нет. И на Ромкину страничку смотреть – только душу рвать. И не захочешь о плохом думать, а оно само подумается. Обещал, что сам наберет, когда будет в зоне доступа – пусть выполняет обещания».

Но пришел октябрь, до любимого в народе праздника Покрова оставалось меньше двух недель. Ромка так и не позвонил.

Женька приехала домой с работы и, даже не переодеваясь, уселась за компьютер. Нужно было закончить последние приготовления к торжеству: согласовать окончательные варианты, подтвердить договоренности, перевести авансы. В офисе делать этого не стала: и задач навалилось выше крыши, и подчиненные за спиной шептаться начали – не ровен час, директору донесут, чем она занимается в рабочее время.

Основные контакты у Женьки шли через соцсети, поэтому хочешь – не хочешь, пришлось туда зайти. Удивительно, но ни от Марио, ни от Антона сообщений не было.

«Притихли, зайчики! – удовлетворенно улыбнулась она. – Вот и чудненько! А к Ромке не пойду, как и решила. Сейчас по-быстренькому дела порешаю и сбегу отсюда».

Но рука сама собой потянулась.

Женька уставилась на заветную страничку и замерла. Здесь снова были изменения. И вопрос был даже не в увеличившимся количестве друзей, и не в уведомлении, что Ромка опять заходил всего пару часов назад…

На его стене появился новый пост. Автором являлась какая-то Алина.

«Ромочка! – писала она. – Ты – самый лучший в мире! Я тебя очень-очень люблю!»

Заканчивалось ее послание целой вереницей сердечек: одинаковых, ярко-красных, как капельки крови.

Женька смотрела на Ромкину страничку, смотрела… Глаза отчаянно чесались, строчки расплывались, превращаясь в нечитаемую абракадабру. Мерзкое состояние: и больно, и обидно, и, главное, совершенно непонятно, что с этим делать!

«Звонить или писать Ромке самой после такого глупо! – слизывая со щеки соленые капли, четно признавала Женька. – Решит, что у меня ни гордости нет, ни чувства собственного достоинства. Но молчать, ждать у моря погоды и делать вид, что ничего не происходит – тоже по-идиотски! И как поступить?»

Женьке было так паршиво, что когтистый зверь с курорта казался милым пушистым котенком. То, что забралось в душу сейчас, рвало ее даже не когтями – огромными раскаленными щипцами. Без остановки, без жалости, без…

Внезапно в дверь комнаты постучали.

- Жень! – послышался из коридора голос мамы. – Стасик пришел. К тебе ему можно?

«Вот уж принесло не вовремя!» - мелькнуло в голове, но Женька тут же устыдилась.

- Да, пусть заходит! – мазнув тыльной стороной ладони по мокрым глазам, вслух произнесла она.

Дверь распахнулась, являя на пороге широко улыбающегося соседа.

- Женечка! – нарочито громко произнес он. – Что-то ты с этой подготовкой к свадьбе совсем обо мне забыла! А я скучаю…

Стас прикрыл дверь, подошел к столу и плюхнулся на стул рядом.

- Реально, Жендосик, мне мать уже мозг проела на тему наших с тобой отношений! – вполголоса продолжил он. - А я даже не знаю, что отвечать. Вдруг твой Ромео объявился, а я тут пылкую страсть изображаю? Неохота дураком выглядеть, если честно.

Женька, не поворачивая головы, быстро захлопнула Ромкину страничку:

- Можешь ничего не изображать. Хватит, наигрались.

И, не удержавшись, всхлипнула.

- Жень, что стряслось? – Стас взял ее за плечо и развернул к себе. – На работе неприятности? Директор наорал? Или премию не дали?

- Доченька! – позвала из-за двери мама. – Можно мы с отцом машину возьмем? Надо на огороде ботву убрать, листья сгрести, деревья обкопать. Заодно котов выгуляем, совсем они в квартире скуксились. Завтра к обеду вернемся.

- А как я на работу поеду? – старательно придав голосу обычный тон, отозвалась Женька.

- Завтра – суббота! – донесся из коридора веселый бас отца. – Отдохни, дочь, а то уже дни путаешь.

- А… тогда берите, конечно. Ключи на полочке возле зеркала.

В коридоре несколько минут слышалась возня и довольное кошачье мяуканье, потом хлопнула входная дверь, и все стихло.

Женька вздохнула и посмотрела на Стаса. Не хотелось посвящать соседа в проблемы личной жизни, но выдумывать что-то не было сил.

- Нет, на работе все в порядке! – пробормотала она. – А Ромка действительно объявился. Но со мной общаться не желает: сам не звонит и не пишет, а на мои звонки недоступен – наверное, внес в черный список. Зато активно в соцсетях крутит роман с другой барышней!

- Ого! – Стас задумчиво почесал затылок. – Некрасиво оно со стороны выглядит, согласен. Если хотел легкого приключения, зачем было врать про серьезность намерений? Непорядочно. А решил расстаться, расстанься по-человечески – скажи прямо, а не прячься за углами. Я, например, Ирке откровенно все высказал, как есть, хотя было опасение, что в морду вцепится.

Женька почувствовала, что глаза снова становятся влажными.

- Почему он со мной так? – вырвалось у нее по-детски обиженное: - Ничего же плохого не делала: не изменяла, не обманывала, не… Несправедливо!!

Она резко подскочила со стула, подбежала к кровати и, упав лицом в подушку, разревелась. Слезы текли и текли: ручьем, потоком, ниагарским водопадом, но было наплевать: и что распухнет нос, и что тушь размажется по белоснежной наволочке, и что сосед сочтет ее размазней.

Женька терпеть не могла, когда ее жалели, и обычно старалась на людях не рыдать, но в этот раз было наплевать и на это. С высокой башни.

Стас подошел ближе и неуверенно топтался рядом:

- Жендо… Жень! Ну, хватит… перестань... Слезами горю не поможешь, знаешь такое?