Подругам все было нипочем! Три пары каблучков бойко цокали по тротуарной плитке, девушки держались за руки, взахлеб обсуждали совершенные пустяки и хохотали: звонко, искренне, от души – будто вернулись в студенческие годы.

Конечно, на них обращали внимание: женщины порой недовольно хмурились – мол, заняли весь тротуар, но чаще по-доброму улыбались. А мужчины, словно в юности, подходили знакомиться. И в основном почему-то с Женькой! Сонька даже в шутку надулась из-за такой несправедливости, а Галина окинула цветущую подругу внимательным взглядом и легонько толкнула в бок:

- Жень, ты нам ничего не хочешь рассказать? Про отдых в Сочи?

Женька невольно зарделась. Она действительно еще не говорила подругам про Ромку – сама не понимала почему. То ли не хотелось откровенничать в офисе – среди беготни и суеты, то ли казалось нечестным делиться с одной Сонькой, Линка же вечно вся в заботах о малышке, то ли… А, может, Ромка – это волшебный сон, а сны нельзя рассказывать, а то не сбудутся?

Женька в приметы не верила. Поэтому лишь таинственно улыбнулась и тряхнула золотистой гривой:

- Рассказывала уже. Море, пляж, экскурсии, кормили хорошо.

- Про последнее, пожалуйста, поподробнее! – весело настояла Галина. – Кто кормил, чем и как. Вижу, питание тебе явно на пользу пошло! Как говаривала моя бабушка: мужики, как волки, охотятся стаей - если никого нет, то никому и не нужна, а стоит кому-то появиться, так сразу толпа желающих образуется.

Подруги как раз подошли к ресторанчику. Заведение действительно выглядело мило и по-домашнему. Но особенно впечатляла летняя площадка: во-первых, по причине пасмурной погоды на ней никого не было, а во-вторых, возле кованого заборчика-решетки располагалась великолепная клумба с цветущими хризантемами – ярко-желтыми пушистыми шариками.

- «Женщина, которую пожелал другой мужчина, становится нам дороже», - рассмеялась Женька и решительно направилась к самому дальнему столику на площадке. – Эрих Мария Ремарк полностью согласен с твоей бабушкой.

- Девочки, пойдемте внутрь! – просительно посмотрела на подруг Сонька. – Сыро тут и дождь вот-вот пойдет.

- Пока не капает! Тем более – навес, – Женька указала на темно-зеленые тканевые зонтики над столами. – И если хотите признаний – чужие уши не нужны.

- Значит, все-таки есть в чем признаваться? – обрадовалась Галина.

Женька многозначительно промолчала.

Девушки сделали заказ: Сонька капучино и два десерта – шоколадный и ореховый, хотела еще черничный, но побоялась не влезть в свадебное платье. Галина взяла ромашковый чай и чизкейк.

- А у Василисы животик от выпечки не заболит? – озаботилась Сонька.

- От сырной – нет! От сыра ее никогда не сыпет, и колики не беспокоят, – гордо похвасталась Галина. – Мамина дочка – любит сыр, пусть пока и через молочко.

Женька, естественно, выбрала кофе «Американо» и круасаны – этакий мысленный привет Ромке. Правда, фирменных тети Катиных с ветчиной и зеленью в меню не оказалось. Зато нашлись с брусничным джемом! И это было так символично, и мило, и настраивало на ностальгически-сентиментальный лад.

Она отхлебнула кофе, откусила булочку, чувствуя на губах кисло-сладкий вкус брусники, обвела взглядом подруг. Странное чувство – хотелось рассказать про Ромку, но все приходящие на ум слова казались слишком банальными или блеклыми или нечестными или…

Тогда Женька просто открыла галерею на телефоне и положила его на стол:

- Смотрите.

Девушки уткнулись любопытными взглядами в Ромкино фото возле пальмы на балконе Женькиного номера.

- Ух ты, какой красавчик! На испанца похож. А глазищи, глазищи-то какие! - наперебой затараторили они. – Жень, у тебя с ним что-то было, да? Легкое курортное приключение или с намеком на продолжение?

Женька улыбнулась, посмотрела на желтые солнышки-хризантемы:

- Листайте дальше, сами все поймете.

И подруги углубились в просмотр. Женька надергала из Ромкиной «брусничной» папки все их совместные фото – их было довольно много: на пляже, в столовой, у костра, в дендрарии, в Сочи-парке, в…

Девчонки весело комментировали увиденное, смеялись, шутили. Женька продолжала молча пить кофе и любоваться золотистыми цветами. С неба упали первые капли дождя, забарабанили по навесу, усыпали хризантемы сверкающим бисером. Сразу вспомнилась россыпь бриллиантов на балконном стекле, Ромкины, тогда еще несмелые, объятия…

Последним снимком была надпись на зеркале. Подруги добрались до нее и притихли. Женька тоже не проронила ни слова.

- Поздравляем! – наконец произнесла Галина.

Женька кивнула и убрала телефон в сумочку. Близкие люди часто все понимают без слов.

- Любишь хризантемы? – проследила за ее взглядом Сонька.

- Да… - мечтательно вздохнула Женька. – Но именно такие – золотые. Они как солнечные зайчики, или капельки лета. Эти – настоящие!

- Кстати, ты права! – улыбнулась Галина. - «Хризантема» с древнегреческого переводится как «золотой цветок». Истинные хризантемы действительно золотые.

Женька хотела сказать, что Ромка как раз знает греческий, и латынь, и польский, и тоже любит филологические казусы, и…

- А раньше ты терпеть не могла желтые цветы! – произнес внезапно совсем рядом задумчивый мужской баритон. – Считала их символом разлуки.

Женька не видела говорящего, но голос узнала. Когда-то она была готова отдать все, что угодно, чтобы снова его услышать. Или чтобы не слышать больше никогда?

Да, голос принадлежал ему. Тому самому, про которого Ромка во время разборок – ох, нашли, чем заниматься, столько времени по глупости потеряли! - язвительно интересовался: «Куда девался, который по большой и светлой? Первый самый?»

Женька глотнула кофе, аккуратно поставила чашку на место. Удивительно, но рука не дрогнула, ни капли напитка не выплеснулось на блюдце.

- Вкусы порой меняются! - беззаботно произнесла она и обернулась: - Привет, Антон!

Сидящий за соседним столиком посетитель лет тридцати с небольшим – надо же умудрился подойти незамеченным! - действительно оказался старым знакомым из юности. Больше, чем просто знакомым, конечно: первая любовь, первый мужчина, тот, чью фамилию Женька мечтала носить и даже втихаря придумывала себе новую подпись, тот, который…

- Шел мимо, - пояснил он, разглядывая Женьку. – Не мог понять – ты или не ты, решил зайти проверить.

- Настолько изменилась? – Женька опустила ресницы, пряча лукавый взгляд. – Что поделать – старость никого не красит.

Сонька возмущенно зашипела, Галина подавилась смехом.

Дождь усилился – с навеса на напольное покрытие побежали тоненькие струйки. Хризантема запахла ярче.

- Изменилась, - подтвердил Антон. – Женщинам принято говорить, что они все те же, что и в восемнадцать, но тебе перемены пошли на пользу. Выглядишь стильно и эффектно, я бы сказал - дорого.

Подошедшая официантка в коротком платьице и фирменном голубом фартучке стряхнула капли дождя с мокрой челки, стрельнула глазами в сторону Антона и поставила перед ним чашку с горячим напитком.

Женька уловила знакомый горьковатый аромат и улыбнулась:

- А ты, гляжу, по-прежнему любишь имбирный чай.

Антон обернулся к Соньке и Галине:

- Добрый вечер, дамы! Позвольте похитить вашу подругу на несколько минут?

И указал на стул рядом с собой:

- Жень, иди сюда, поговорим, неудобно кричать через проход.

Женька поймала себя на мысли, что ей совсем неохота пересаживаться к Антону: еще не наболтались с подругами, не обсудили предстоящую Сонькину свадьбу, не посмотрели фото Линкиной Василисы.

Но вежливой причины отказа на ум не пришло.

- Я ненадолго! – весело подтвердила Женька девчонкам и, прихватив чашку с кофе, быстро перебежала под дождем за столик Антона.

Он тоже изменился за восемь лет, что они не виделись: слегка раздобрел, раздался в плечах, взгляд стал жестче, на лбу появились две, пока еле заметных залысины. Но по-прежнему оставался привлекательным мужчиной: блестящие волосы цвета вороного крыла, голубые глаза, волевой подбородок, изящный нос с горбинкой.