Аш~шад ничего ему не объясняет. Лишь незаметно поднимает пальцы. Поспешно убирает невидимые остатки своей собственной сети и освобождает место для столпотворения, пока не случилось что-то куда более страшное. Фомальхиванин кажется сам себе улиткой, которая прячется в домик от занесенного острия бритвы. Быть может, такое отклонение с пути – это трусость. А может, лишь обычный инстинкт самосохранения. Аш~шад готов принять любое название. Он не буквоед. Не цепляется за лестные слова. В этот момент ему просто не хочется впутываться в конфликт. Он уклоняется, как только может.

Но, к сожалению, он тут же видит, как мощный веер чужой силы мгновенно заполнил все освобожденное пространство. Это даже не намеренная бестактность. Эта сила – как вода. Разливается там, где только может. От нее не уйти.

Лукас берет его за руку. Темнота вспыхивает перед глазами; снежная пушка извергает поток космической чужеродности. Аш~шад превозмогает головокружение. Превозмогает упрямый страх.

– Как ты? Можешь встать? Тебе найти чай, ром или и то и другое? – со смехом спрашивает Лукас и поднимает его на ноги. – Можешь прийти в себя и пойти помахать в камеру. Это огромный медийный потенциал.

Потенциал? Это да. Что может быть эффектнее, чем падающий поезд, полный туристов и детей? Это определенно лучший рекламный трюк, который только можно выдумать, если хладнокровно и бессовестно планировать.

ПЛАНИРОВАТЬ.

ЕСЛИ.

В этот момент Аш~шад осознает, что только что произошло.

Лукас продолжает улыбаться. Поддерживает его и помогает встать.

Аш~шад трясется от ужаса

.

С

ерый. Это ощущение медленно прокладывало себе дорогу сквозь ее измученное сознание; бесцветный цвет. Твердо. Она допустила, что и правда лежит на бетонных ступеньках, которые упираются ей в ребра. Холод. Ледяная петля обвивает ее руку. Зев серебристого холода упирается ей в лоб. Теперь Камёлё вспомнила. Она полностью пришла в себя.

Кругом повсюду дрӱэиновое аиӧ. Эдгара Хэлесси нет.

Воздух гремит и поет. Ураган вернулся, чудовищный, невероятно сильный, как ранее под скоростной дорогой: золотистый хвост между небом и землей, огненный столб. Камёлё чувствовала его, но вихри заблудшей энергии не разрывали ее. Эта буря была четко локализирована. Направлена лучами аиӧ, которые составляли ясную, точно заданную структуру.

Но это не отменяло факта, что Они вернулись. Они смотрят.

Камёлё с трудом встала на колени. Ей было так плохо, что пришлось прислониться лбом к ступеньке. Голова раскалывалась из-за хаотично роившихся мыслей. Она медленно приводила их в порядок.

Воспоминания. Она попала в ловушку, явились видения – а серебристый холод почувствовал это и инстинктивно присосался к ее мысли… так что Хэлесси уже ничто не связывало, он мог собраться и уйти. Он оставил ее тут и исчез. Не разбил ей голову камнем, хороший мальчик. Пока там снаружи… и в то же время внутри…

Глеевари осеклась. Вдруг как волной окатило, вспомнился сон, будто морской вихрь взял да хлестнул пенным гребнем яхтсмену в лицо

Экскурсионный поезд.

Он появился в коридоре не сам по себе. Это не Судьба, не стечение обстоятельств, не досадная ошибка, что он обрушился Аш~шаду на голову.

Конечно. Сколько раз пришлось бы бросать кости, чтобы дождаться столь неправдоподобной случайности?

Она давно могла бы догадаться. По всем фактам, которые были ей известны… и по всему, что она знала о Лусе. Ладно она и не догадалась. Не допускала этого. Но не сомневалась, что Аш~шад, будучи прямым свидетелем показательного выступления Луса, оценил ситуацию правильно, мгновенно, прямо на месте.

Камёлё больше не удивлялась, почему фомальхиванин решил от него скрыться. Рё Аккӱтликс – тот ужас, который он явно переживал, столкнувшись лицом к лицу с подобным! Его отражение она только что увидела, но насколько хуже стало потом, когда прилив адреналина спал и фомальхиванину при полном осознании всех связей приходилось быть с ним! Неудивительно, что он не смог оставаться поблизости. Если чему и удивляться, так скорее тому, что он вернулся. В этом отношении он проявил больше храбрости, чем она, потому что она так и не решилась на это даже спустя годы. Однако фомальхиванин, очевидно, пришел к выводу, что это воля Божья, потому позволил себя отыскать вместо того, чтобы сбежать от Лукаса Хильдебрандта на противоположный конец земного шара и зарыть там голову в песок.

Или же он просто хотел контролировать ситуацию. «Может, ему кажется, что безопаснее будет не спускать глаз с такого человека. Может…»

Глеевари осеклась. Сердце бешено стучало, а приливы страха парализовали ее. Сияющие лучи аиӧ из протонации выглядели как клетка. С закрытыми глазами Камёлё смотрела в центр, в шахту лифта, через которую протянулась лента дрӱэина, словно ствол мистического дерева, словно божье копье, словно канатная дорога к звездам. Глеевари вдруг все осознала. Все. Почему дрӱэиновое аиӧ находится именно там же, где и первоклассный центр нейротехнологии… кто должен здесь быть… и зачем. Это не ловушка Хэлесси для фомальхиванина. Это не ловушка фомальхиванина для глееваринов верховной жрицы – их Аш~шад лишь использует для создания ситуации угрозы, чтобы вынудить вечно подозрительного Лӱкеас Луса хоть немного посотрудничать.

Здесь играют именно на Луса. Как иначе?

Ее охватил ужас. Она вдруг поняла, что еще Аш~шад задумал – несмотря на все ее маневры, скрывание и удаление следов. Фомальхиванин был рядом, когда Лус по дороге с Деймоса расположил Корабль к себе, и видел, как Лукас с Ней говорит. А затем, после события, с радостью принятого медиантами, он понял, что именно неосознанное вмешательство Луса надломило реальность, разрушило теорию вероятности и привело в пустой коридор экскурсионный поезд, который туда не должен был и вообще не мог попасть, что впоследствии вызвало психотронную бурю и привлекло внимание Кораблей. Фомальхиванин понял, что Корабли упорно ищут именно Лукаса. И теперь нужно, чтобы Они его нашли.

И Аш~шад сделал это. Установил для Луса аиӧ, расчистил ему дорогу, открыл ворота. Целой серией интриг он заманил его прямо сюда, на удобно подобранную больничную кушетку на третьем этаже, откуда земной сканирующий прибор обеспечит прямое соединение. Разломил печать, освободил от оков… Разбил на кусочки замόк, который никогда не должен был поддаться.

Все, чему она отчаянно пыталась когда-то воспрепятствовать на Ӧссе и в последние недели на Земле, происходит прямо сейчас.

Дорога к Ним для Лӱкеас Луса открыта.

Камёлё мчалась вверх по пожарной лестнице. Та заканчивалась на четвертом этаже, но дальше начиналась вертикальная лесенка, по которой можно было залезть на плоскую крышу здания. Туда ей и нужно было попасть.

Там Аш~шад с Фомальхивы.

Глеевари выскочила из верхнего выхода на зеленую террасу, засаженную очитком и молодилом. Фомальхиванин стоял в двадцати метрах от нее, на самом краю крыши, повернувшись спиной. Его пальцы были окаймлены молниями. В этот момент Камёлё заметила и нападающих – четверку глееваринов, которые атаковали одновременно. Они не попадали в поле ее зрения, но их можно было почувствовать в протонации: двое стояли внизу в саду и прикрывали остальных, которые пытались взобраться по фасаду, один с севера, другой с юга. Фомальхиванину удалось сбросить одного из них с северного края крыши, но, пока он защищался от ударов, ӧссеанин на южной части успел вскарабкаться до четвертого этажа. Он использовал левитацию и быстро прыгал по карнизам. Стоит ему добраться до крыши – и он так займет фомальхиванина, что на крышу через пару мгновений заберется и тройка остальных, будь то по фасаду или по лестнице. Вспышки огня кружили в воздухе. Сталкивались в вечернем небе. Фомальхиванин был босым и голым по пояс. Камёлё видела его могучее тело в движении, капли пота на широкой спине… мускулистые руки, без трепета противостоящие ударам психотронных атак. Мясистые каменные розы увядали под его стопами… шипели от зноя, когда он сквозь них всасывал энергию, собранную в аиӧ, и прямо на глазах засыхали, распадаясь в прах. Вся крыша была покрыта пятнами черных пепелищ, тут и там протканных пятнами крови, брызгающими с разодранных пальцев Аш~шада. У него и своих дел было по горло, но он знал о ее присутствии. Он вдруг на долю секунды повернул голову, и их глаза встретились. Камёлё инстинктивно закрылась, но удара не последовало.