– Я знаю, это звучит ужасно, – забормотала она. – И это правда ужасно. Я понимаю. Но мне все равно. Уходим! – Она судорожно сжимала его предплечье и дергала за рукав. – Слышишь? Оставь его здесь и пойдем со мной. – Пинки подняла глаза на Лукаса. – Давай поймаем такси. Лукас… пожалуйста.

Лукас сжал зубы. Ее умоляющий взгляд парализовал его, впивался в него, будто нож, что входит под кожу, причинял почти физическую боль. Лукас знал: если сейчас он оттолкнет ее, смахнет ее руку и прочитает язвительную лекцию о морали вместо проявления понимания и сочувствия, то никогда в жизни уже не смоет с себя жгучую кислоту ее слез. Он бросил взгляд на выход. Простое решение. Рё Аккӱтликс, он и сам жутко хотел сбежать.

С большим усилием Лукас взял себя в руки. Куда там – это полная бессмыслица. Пинки, возможно, думает, что она может заставить его выбрать между ними двумя, но он не собирался допускать, чтобы кто-то вынуждал его принимать решения – как не допустил этого вчера. Играть по чужим правилам – это уже поражение. А в этот раз защитный маневр можно провести элегантно, даже без разглагольствований. Нужно лишь задержать побег на десять минут, пока к ним снова не присоединится Аш~шад.

– Мы что-нибудь придумаем. – Он успокаивающе обнял Пинкертинку за плечи. – Нужно спешить. Но сначала я должен поговорить с местным управляющим.

Пинки не поставила этот момент под сомнение. Не стала спорить. Лишь нервно кивнула и позволила отвести себя наверх.

Ӧссеанин, с которым Лукас говорил до этого, сидел в пустом заведении и лечил нервы мацератом из грибов, на вид густым, как вода в отстойнике. Как бы это пришлось Лукасу кстати с его синдромом отмены! Он не сомневался, что этот парень, если его убедить, наколдовал бы ему и лаёгӱр, и ӧкрё, но хватило одной мысли о Трэвисе, чтобы лучшее «я» Лукаса одержало верх. Он спросил только о зӱрёгале. А затем, услышав стук двери внизу, и о черном выходе.

– Конечно, он есть, – сказал ӧссенский управляющий и нетвердо встал. – Могу открыть его для вас.

Он бесконечно долго искал в ящике за баром магнитный ключ. Все это время Пинки нервно переступала с ноги на ногу и судорожно цеплялась пальцами за руку Лукаса. Когда же на лестнице зазвучали шаги Аш~шада, лицо Пинки скривилось от отчаяния.

Ӧссеанин провел их через кухню и темный коридор. Открыл дверь. Снаружи был не двор, как Лукас ожидал, а лишь тротуар и проволочная изгородь, за которой в обе стороны протянулся широкий газон. На сплошной зелени то тут, то там встречалось темное пятнышко, островок травы с ярко-фиолетовыми листьями. Изгородь была метра три в высоту, в одном месте оснащенная заржавевшей калиткой с большим замком и табличкой «Посторонним вход воспрещен». Только в это мгновение Лукас осознал, что они находятся совсем близко к радиале. На высоте двухсот метров светился переливающийся коридор скоростной дороги, по которому в обе стороны в бесконечном потоке летели поезда между Н-н-Йорком и соседним поселением Н-м-Гааг.

Лукас осторожно осмотрелся. Все было не так плохо. По тротуару можно добраться до смежной улицы. Он хотел выйти из двери, но в этот момент Аш~шад перегородил ему дорогу.

– Останьтесь здесь. Сначала я.

Он выскользнул под полуденное солнце.

Звук выстрела оглушил их. Лукас инстинктивно попятился обратно и оттолкнул Пинкертинку назад. Ӧссеанин упал на колени, закачался туда-сюда и забормотал седьмой псалом, а именно «Пошли, Корабль, спасение для души заблудшей, о Наивысший, и парусом солнечным одари ее навеки».

Фомальхиванин исчез.

Лукас встал боком и снова открыл двери. Он попытался увидеть стрелка, а затем тело фомальхиванина. Рассуждал, как затащить его обратно и успеет ли он вовремя.

Наконец он все-таки увидел тело. Не раненное. Оно левитировало.

Аш~шад мелькнул у него перед глазами и невероятным прыжком пересек трехметровую изгородь. Его пальцы испустили дугу синих искр, как блеск острия ножа. Что-то в воздухе, зеленоватая вспышка. Лукас почувствовал это на своем лице, будто порыв горячего ветра. Аш~шад разбежался. За несколько секунд он перелетел метров на сотню. Остановился фомальхиванин посреди газона – фигурка вдалеке – и снова махнул рукой.

Лукасом овладело любопытство. Он высунул голову за дверь; инстинкты ясно говорили ему, что теперь они точно заинтересованы не им. Его глаза метнулись вдоль стены дома: не сидит ли там кто со снайперской винтовкой? Но его вдруг осенило: там никого нет умышленно, это ловушка, выстрел издалека из небрежно наведенного оружия, что Аш~шад заметил и потому не скрывается… но его мысли пошли дальше и тут же обнаружили двойную западню, которая напрямую связана с чтением сведений из протонации: фомальхиванин раскусит примитивный трюк, нащупает настоящего нападающего, который скрывается с другой стороны, отправится за ним через свободное пространство под скоростной дорогой и…

Лукас резко поднял голову.

Поперек ослепительно синего неба тянулись две переливающиеся полосы, два плазменных коридора; но Лукас почти сразу заметил, как по ним распространяются черные волны неисправностей. Плазменные системы обычно не были склонны к сбоям; повреждениям они сопротивлялись с настоящим гомеостатическим упорством и были способны долго сдерживать разнообразные колебания, вызванные метеорологическими условиями, сбоями энергии и неполадками разного рода; потому этот вид транспорта считался весьма безопасным. Однако, как только граница гибкости была пересечена, авария распространялась быстро и неотвратимо. Говоря кибернетическим языком – это была система с отличной резистентностью, но резильентностью она не отличалась. Как бывший лыжник Лукас знал, насколько печально могут кончить плазменные площадки: несколько раз он пережил полный сбой генератора поля, а однажды и сам был в это время на трассе. Ему припомнился привкус той страшной минуты: он катится, рискуя своей жизнью, пока не откажут и резервные ресурсы, а дорога рушится и ослабевает… искривляется за пятками его лыж… блещет фейерверком искр и неудержимо распадается. Конечно, тогда у него был шанс пережить это и остаться в живых.

Вокруг тренировочной трассы бывают спасательные сетки.

У Лукаса волосы вставали дыбом от невидимых потоков энергии. Творится что-то невообразимое; оно буквально в воздухе. «У скоростной дороги многослойное предохранение; обычный сбой генератора ее целостности не угрожает, – думал Лукас, но не верил в это ни на секунду. – Аш~шад?!. Неужели ты не чувствуешь этого? Там, наверху!»

Аш~шад оглянулся в его сторону. А затем бросил взгляд наверх.

Лукас рассчитывал, что тот тут же начнет удирать из опасной зоны своими фирменными многометровыми прыжками. Но в тот же миг вдруг кто-то другой прыгнул через изгородь с противоположной стороны. И хотя это происходило далеко, Лукас узнал форму ӧссенской головы.

И в этот момент он понял все.

Его глаза скользнули по чудовищно высокой изгороди: куда там, никаких шансов, что он сможет перепрыгнуть через нее, как те двое. Лукас бросился обратно в коридор и схватил молящегося ӧссеанина за уши.

– Ключи! – рявкнул он. – От калитки в изгороди.

Ӧссеанин в ужасе смотрел на него.

– У меня их нет… Это… это территория мэрии… Туда вход запре…

Лукас хорошенько дернул его за ухо.

– Не ври! Вы выращиваете там ӱэверӧгикалӱкс, я же вижу! Дай ключи, или я сдам тебя медиантам!

Ему претило устраивать из этого вестерн, но ситуация того требовала. Пока ӧссеанин шарил в карманах, Лукас быстро оценивал, что он может сделать, добравшись до зӱрёгала.

«Соль в глаза? Огнетушитель? Посветить фонариком?» Его вдруг кольнуло воспоминание: как-то раз одна девушка с Ӧссе рассказывала ему, как детьми они бегали с зеркальцем. Был полдень, чистое небо. Лукас вырвал у Пинки сумочку и без лишних церемоний ее вытряхнул.

Пинки завизжала от ужаса.