«Я признаю свою вину перед лицом Аккӱтликса… Его голос молвит, что смерти заслуживаю… Положите меня на алтарь… спалите мое тело… до пепла».

Лукас знал, что так будет. Знал с того момента, когда просматривал в архиве базу данных людей, осужденных ӧссенским собором. Обычно она была недоступна, и по веским причинам; но начальник, учитывая обстоятельства, наделил Лукаса особыми полномочиями. Брайану он не сказал при разговоре в келье о смерти, но ему не удалось найти ни одной записи о том, что на этом так называемом… божьем суде… кто-то хоть раз выиграл.

Брайан умер спустя несколько минут страданий от мгновенного действия яда, что ӧссеане посчитали инфарктом. Никто не убеждал их в обратном. Верховный жрец наверняка подозревал, в чем дело, но расследование было скорее вопросом политической воли, а ее было недостаточно; что не прошло бы даром ӧссеанам, землянам сходило с рук и благословлялось тихим согласием, ведь межпланетный конфликт никому не был на руку. В конце концов, казнь состоялась, а ересь наказана. Тело Брайана сгорело. Посол подтвердил версию об остановке сердца и родителям Брайана. Они были людьми современных взглядов: тела, конечно же, не потребовали, а в итоге не захотели получить и пепел.

Однако Брайан капсулу раскусывать не хотел. Она лишь случайно скользнула меж челюстей, пока он кричал и сжимал зубы. Он бы выплюнул яд, если бы мог. И насладился бы процессом до самого конца… потому что всем сердцем желал умереть на алтаре смертью лардӧкавӧара.

Это был факт, в котором Лукас совершенно не сомневался.

– Запрос на вход, – произнес мелодичный голос Корабля.

Джеймс Ранганатан взвизгнул от восторга. «Она все-таки пришла, – думал он не дыша. – Вот так да, она правда здесь, а я уже боялся, что она взяла и наплевала!» Он выскочил из кресла пилота, в котором сидел сложив ноги на панели управления, и чуть не сбил кружку с чаем, которым в течение прошедшего часа меланхолично запивал, налив уже в третий раз подряд, свое горе и глупость. До этого ему казалось, что договориться о свидании на космодроме – гениальная идея, потому что Корабль шефа бесплатный, они будут на нем одни, а он еще в качестве бонуса получит возможность небрежно упомянуть, что именно на этом Корабле он привез на Землю знаменитого Аш~шада с Фомальхивы; однако, пока он ждал напрасно, ему пришлось признать, что его новая пассия, очевидно, обо всем догадалась и дала задний ход. Ее нетлог был выключен. Джеймс проклинал и себя, что вывалил на нее все сразу и не позвал сначала в кино, и ее, что она такая трусиха; но все еще надеялся, что девушка просто где-то застряла и в конце концов хотя бы позвонит. И вот она здесь! Джеймс принял светское выражение лица и разблокировал входные двери.

О чем сразу же пожалел.

Если бы он сначала посмотрел на изображение с внешних камер, то увидел бы мужчину в капюшоне, поднимающегося по металлическим ступенькам ко входу на Корабль. Джеймс наткнулся на инопланетный взгляд, которым незнакомец без объявления войны его сразил… Алые глаза затянули его.

Ноги Джеймса подкашивались. У него было такое ощущение, будто все внутренности завязались в узел, а мозг стекает по внутренней стороне черепа. Он отступал, шатаясь, от этого ужаса, пока не наткнулся на спинку пассажирского кресла – и не просто наткнулся, а тут же через нее перевалился и с высоты приземлился на кожаную обивку.

Чужак с достоинством прошагал в салон. Рукой с нетлогом он провел вдоль двери, и та послушно закрылась, хотя на самом деле должна была реагировать лишь на приказы пилота.

– Именем ее эминенции досточтимейшей, верховной жрицы Маёвёнё. Именем Церкви Аккӱтликса на Земле, – произнес он, – я беру Корабль Ангаёдаё в распоряжение Ӧссе.

И отвел глаза.

Паралич немного спал. Джеймс шипел от боли и прижимал ладони к векам, под которыми кипело расплавленное олово. Но тем временем в его легкие вновь вернулся воздух, а в голову мозг. Он понял, что этот парень – ӧссеанин. Какая-то официальная персона. И он только что забрал у него Корабль.

– Так не пойдет! Это Корабль «Спенсер АртиСатс», – пискнул Джеймс. – Он принадлежит фирме!

Он начал вставать. И попытался открыть слезящиеся глаза. Боль в них была ужасной, но хотя бы больше не усиливалась.

Инопланетянин зашел в кабину пилота. Склонился над панелью управления.

– Корабли даны людям. Но не принадлежат никому – только самим себе. Церковь может лишь покорно и с уважением их поприветствовать.

Он повернулся к Джеймсу.

– Подойди, мальчик. Мне нужно поговорить с Кораблем в официальном порядке, но ты можешь остаться, в этом нет ничего секретного. Сядь в кресло пилота. Только без глупостей.

«Только без глупостей» – ну да, типично. Ӧссеане всегда так говорят: «Делай, что я скажу, но без глупостей!» Джеймс вспомнил еще одного слоника – того, что угрожал ему по дороге с Деймоса и хотел вынудить совершить убийство. Он за свою заносчивость уже поплатился. Весь Медианет пестрел тем, как Хильдебрандт с фомальхиванином хорошенько с ним разделались. Джеймс гордился тем, что именно он был водителем у этих двух крутых ребят, но не мог не заметить, что это уже в которой раз приносит ему неприятности. Ӧссенские мафиози крутятся вокруг будто мухи – с промежуточной посадкой на его персоне. Он готов был поспорить, что и этот визит связан с фомальхиванином.

Сегодняшний ӧссеанин выглядел старовато, на нем были шмотки священника – эта их длинная белая ночнушка с какими-то нарисованными символами. Никакого оружия. А если попытаться смыться? Взгляд Джеймса украдкой метнулся к двери.

– Если хочешь уйти, я тебе, разумеется, не запрещаю, – тут же добавил ӧссеанин. – Не хочу тратить твое драгоценное время. Но перед уходом мне нужно будет передать Корабль другому человеческому опекуну, так что я буду вынужден связаться с твоим начальством и попросить кого-то из них прийти сюда.

– Нет, нет, не нужно! Я подожду тут, правда! – быстро согласился Джеймс и упал в кресло пилота.

Шантаж ӧссеан явно отличался по стилю, но работал безотказно в любом случае.

Старик сделал какое-то особое движение и открыл часть панели, которая до этого выглядела крепко прикрученной и совершенно неоткрываемой. Джеймс вытягивал шею и наблюдал, как ӧссеанин запускает руку в углубление, полное слизи. Лукас Хильдебрандт перед этим в кабине тоже копался в слизи. Джеймс сморщился. Он всегда думал, что Корабль – это просто корабль и под всеми пультами и защитными панелями находятся максимум схемы и провода; но на самом деле тут за каждой переборкой текут какие-то телесные жидкости! Джеймс все больше напоминал себе того древнего мужичка в брюхе кита. У Корабля не только органический мозг, он вполне может иметь кишечник, желудок и кучу других странных органов. Если ему захочется, он выпустит в кабину желудочный сок и все, что внутри, просто возьмет – и сожрет.

Ӧссеанин повернулся к Зрачку и почтительно поприветствовал Корабль. Объяснил ему, что он священник и что у него есть просьба, и при этом все время кланялся.

– Присутствие фомальхиванина беспокоит мою госпожу. Те, что бдят во Вселенной, наверняка проявят понимание и не станут отказывать нам в информации, – излагал он. – Я хочу знать, каковы ваши связи с его персоной.

Тишина. Джеймс подумал, что тайные коды Хильдебрандта еще работают и компьютер откажется предоставить информацию. Однако Корабль тотчас же заговорил. Его мелодичный голос будто приводил в движение каждый кубический миллиметр пространства.

– Не могу говорить за других. Из колодца планетарной тишины я не слышу Их голосов.

Глаза старика снова вспыхнули, и Джеймс лишь порадовался за себя, что в этот раз они не смотрят на него.

– В таком случае я спрошу по-другому. Что происходило во время пути с Деймоса на Землю?

– При каждом полете я регистрирую целый ряд событий, досточтимый.