Он просто будет смотреть, как кубик падает, и не будет пытаться повлиять на его траекторию, ведь только так он узнает, какое число выпадет… какое число выбросит Аш~шад.

Н

ескрытая информация. Она донеслась до Камёлё при одном из очередных исследований, когда она поверхностно просеивала протонацию: осколок зеркальца в траве. Лукас нашел фомальхиванина.

Он не стал говорить об этом ни с кем на работе, как бы того ожидала Камёлё. Не побежал победоносно сообщить своему начальнику. Вместо этого он около полудня заперся в офисе, позвонил Эдгару Хэлесси и сказал ему точное место и время. Глеевари нашла клинику на карте: в центре, очень удобно, в пять вечера. Лукас убедил доктора принять его вне очереди и вне часов приема. Камёлё могла добраться за двадцать минут, и у нее было на это полдня.

Почему бы не зайти сначала к господину председателю?

Камёлё переключила изображение с нетлога на небольшую телестену на столе Ёлтаӱл и попыталась определить его местоположение. Эдгар Хэлесси был уже не в Сиднее. Согласно данным Сети, около полудня он находился в Н-н-Йоркском университете – где Лукас его и застал, – но теперешнее место нахождения было недоступно; лишь любимое оповещение его автоответчика о важном совещании. На сайте университета нашлось расписание лекций. Хэлесси бо́льшую часть недели преподавал в А-кс-Сиене, а в Н-н-Йорк лишь заезжал иногда, но Лукас позвонил ему как раз в подходящий день – какая счастливая случайность! Камёлё ухмыльнулась и заглянула в протонацию – там, конечно, Эдгара Хэлесси не было и следа.

Фомальхиванин его скрывает. Все еще.

Что, черт возьми, у этих двоих за общие дела?!

Глеевари закрыла глаза. Каждому, кто ищет в Сети и в протонации, это показалось бы совершенно невинным фактом, естественным развитием событий: Лус нашел Союз психотроников, позвонил по номеру из справочника, назначил встречу. Но если фомальхиванин знаком с Хэлесси, почему они договариваются через Луса?! Сам Лус для нее был непроницаем – как и ожидалось. Хэлесси найти не удалось, а фомальхиванина тем более. У нее были лишь координаты их встречи, пересечение времени и места. Камёлё едва ли могла не пойти. Она чувствовала, что таких пересечений будет немного. Но объяснять, что это ловушка, ей было не нужно.

– Плохо, а? – Ее начальница стояла над ней и задумчиво за ней наблюдала. – Злая ты какая-то.

Камёлё подняла глаза.

– Ты справишься одна? Мне надо свалить.

– Лукас или фомальхиванин?

– Оба. – Камёлё хотела засмеяться, но вдруг осеклась. – Ты ведь знаешь Эдгара Хэлесси, да? Что это за тип?

Ёлтаӱл замерла. Сначала показалось, что она станет все отрицать, но затем лишь пожала плечами.

– Ага, знакомы. Помню. Дядюшка Эд, лев с сердцем из стали! То есть лев… это из-за бороды и хаера, грива сверху и снизу… хотя сейчас он, поди, уже лысый с обеих сторон. Один из тех, кто от настоящей ӧссенской мистики нос воротит. Не знаю, как теперь, я эдак пару лет с ним не виделась. Может, размяк сердечком да и мозгом. Но в свое время получил предложение – и пошел. Не как этот твой журналистик-ссыкун.

– Рӓвё?!

– Фу! При мне-то слов таких не говори! – Ёлтаӱл захихикала. – Если фомальчик его нашел, у него хороший вкус. Лучших людей выбирает, вот правда. Я бы сказала, что тебе сделать, но не буду повторяться.

– Хм.

Камёлё устало провела рукой по лицу. Ей не хотелось рассказывать бедняжке Ёлтаӱл, что из-за своей расы и профессии она, Камёлё, очевидно, автоматически окажется на противоположной стороне арены, чем сплоченные шеренги представителей кошачьих и инопланетян. Тем более что она все больше была с ней согласна.

Для нее Хиваив – единственная надежда.

Верховный жрец Парлӱксӧэль вчера не обманул ее предчувствий. Все было так, как она предвидела и ожидала – его надменный тон, лицемерная набожность, угрозы в открытой и скрытой форме. Хоть он и говорил ей, что дает время на размышления, на самом деле, конечно, ни о чем ее не спрашивал. Он даже не предполагал, что она вдруг захочет – или осмелится – отказаться. «Церковь Аккӱтликса полагается на твое вмешательство, слуга. Ценная реликвия из ӧссенского храма уже в пути на Землю – о ужас! Она не должна попасть в руки варваров из Запретных миров – да поможет нам в этом Бог!» Как же Камёлё все это ненавидела.

Четыре года она думала, что спаслась отъездом с Ӧссе; но теперь поняла, что ничего не вышло. Ей не удалось сбежать достаточно далеко. Ӧссе оставалась в каждой клетке ее тела, в каждой монаде мыслей. Связи с Землей были свободными и ни от чего ее не защищали. Даже спустя годы она не привыкла. Не смогла избавиться от чувства угрозы. Не шла ни к какой блестящей цели, как все вокруг, и не желала ни за что бороться – из идеализма ли, из страха или корыстолюбия.

Ей хотелось избежать всего этого.

Хотелось убраться.

Если бы она жила на Фомальхиве, быть может, ей было бы плевать и на то, что станет с Лусом.

Сейчас ей стоило поразмышлять о том, как лучшим образом выполнить приказы Парлӱксӧэля, но вместо этого она мечтала о Хиваив. На Хиваив глееварины – не просто орудия. Им не дышит неустанно в затылок Церковь с ее непоколебимой властью. Смог бы фомальхиванин перенести ее с помощью ментальной проекции в свой мир, если она раздобудет ему аргенит? Или хотя бы предоставить ей визуальные координаты? А поделиться информацией?

У Камёлё не было плана, даже близко. Пока это была лишь неопределенная мысль, мимолетная надежда… видение, которое, быть может, получит более конкретные очертания, когда она с фомальхиванином поговорит. Именно потому она должна пойти в то место, куда он явится. Надеяться, что в то же время сможет избежать встречи с Лусом… что ловушка, если это ловушка, не захлопнется с ней внутри… а если захлопнется и она окажется там вместе с другими, то Камёлё, возможно, удастся оказать фомальхиванину какую-нибудь услугу.

Она бросится к нему на помощь. Заинтересует его каким-нибудь удачным глееваринским трюком. А он будет готов ее выслушать.

Лукас со вздохом окинул взглядом приемную доктора Петерсона. Эту комнату, включая скамейку в углу, на которой полгода назад сидел, он помнил совершенно живо. Формально он давно не был пациентом Петерсона; пришлось написать расписку, что он отказывается от дальнейшего лечения, потому что иначе старый врач мог заработать после его смерти большие проблемы; но номер телефона Лукас заботливо хранил в нетлоге. Все еще существовала возможность, что он приползет к Петерсону на коленях – потом, уже в самом конце, – и будет просить, чтобы он подключил его к виртуалу. Его совершенно не радовало, что он ведет Аш~шада именно сюда, потому что в здешней протонации было все, что тому нужно, и, как оказалось, физическая близость облегчает исследование; но он надеялся, что на просмотр информации полугодичной давности у фомальхиванина времени не будет. А во всех остальных отношениях Петерсон подходил лучше всего. Невролог с частной практикой и исключительной профессиональной репутацией. Лучшее оборудование. Лукас знал его отлично. Знал он и здание, в котором клиника находится.

Аш~шад молча скользнул на стул напротив окна и закрыл глаза. Если бы Лукас не знал, что он там, то, может, и не заметил бы. Более того – посмотрев туда через несколько секунд, он вдруг не мог утверждать на сто процентов, сидит там фомальхиванин или уже нет. Страшное чувство! Но он не стал тратить время на удивление, отметился у своей любимой медсестры и зашел в кабинет. Не то чтобы он не был рад ее видеть; однако в интересах дела он сразу попросил оставить их с доктором наедине.

– Вы были здесь полгода назад, я помню, – сказал Петерсон после приветствий. – Теперь я постоянно вижу вас по стереовизору – особенно на прошлой неделе! – Он замялся. – Этот фомальхиванин… такое событие, скажу я вам! Я никогда не верил в парапсихологические явления, но эта демонстрация была удивительна. Все это время я ломаю голову, какой механизм в человеческом мозге делает возможным подобное. Не могу сказать, что вижу какое-либо вразумительное объяснение. Вот это была бы тема для исследования!