Предсказуемо, но в Громцова я влюбилась, окончательно и бесповоротно. Разве в столь нежном возрасте могло быть иначе? Никита был для меня сродни супергерою, который примчавшись на зов вырвал из смертельного капкана, не побоявшись встать на пути опасности.

В знак признательности я заваливала его записками с признаниями, подбрасывала в портфель шоколадки и конфеты, пытаясь выразить те чувства, что «раскрывались» в моей душе, словно бутон диковинного цветка.

К глубокому разочарованию Никита вёл себя будто кремень. Всё чаще он старался избегать меня, отказываясь принять искреннюю симпатию. Разочарованию не было предела. Первая любовь, что приключилась со мной, оказалась совсем невзаимной.

Не теряя надежды я вновь и вновь пыталась добиться его внимания, но ответом было лишь раздражение, которое он не стесняясь выражал любыми возможными способами.

Так длилось целых три года…

Я продолжала преследовать мальчишку, отказываясь понять и принять ту истину, что не нужна ему. Моя любовь постепенно превратилась в непосильную для него ношу и устав от навязчивости Громцов отчитал меня как-то при всём классе. Под смех раздающийся со всех сторон я молча плакала не понимая, за что он так. Наивный глупый ребёнок… в тот день меня отвергли впервые, грубо и безжалостно.

* * *

Четвёртый класс принёс огорчение в первый же учебный день.

Громцовы переехали в другой район города, и Никита покинул нашу школу. Ушёл переводом в престижный лицей.

Место рядом со мной заняла новенькая. Конопатая девчонка с пламенно рыжими волосами не понравилась мне с первого взгляда. Почему эта Каштанка посмела занять место Громцова? Как отважилась замахнуться на те бесценные воспоминания, что я собиралась бережно хранить в памяти?

Не в силах пережить это вынужденное расставание с Никитой я начала травить рыжую соседку, медленно, но верно втягивая в наше противостояние одноклассников, одного за другим…

С непревзойдённым упорством я придумывала для девчонки всё новые обидные прозвища, с каждым разом они становились более оскорбительными, но никто не пытался меня останавливать. Ни один человек не вставал на её защиту. И я от души вымещала накопленные в душе обиды на этом невзрачном запуганном ребёнке. Морозова терпеливо сносила моё поведение не пытаясь противиться. Именно её бездействие разжигало во мне всё больший азарт.

К началу шестого класса Рыжая сумела вырваться в отличники, и этим обрекла себя на большие издевательства. Объединившись с теми, кто меня поддерживал мы начали измываться над ней сообща. Заставляли без конца дежурить вместо себя, кидали в неё тем, что попадало под руку, а после насмехаясь смотрели как она подбирает с пола мусор, униженная и обречённая на позор.

В подростковом возрасте обнаружилось то, что она отличается от одноклассников не только внешне. Её родители едва сводили концы с концами в то время как большая часть класса являлась детьми обеспеченных семейств. Девчонка до дыр занашивала одежду и обувь, не имея возможности приобрести новые и это стало веской причиной для новой порции наших хулиганских выходок.

С годами я начала всё больше ненавидеть её, отчасти и сама, не понимая за что. Моя враждебность с каждым годом выходила на новый уровень. Я не брезговала ничем. Друзья поддерживали мои выходки, негласно заставляя, с особым цинизмом учинять публичные расправы над Морозовой.

За рыжую некому было заступиться, и я входила в раж, от своей безнаказанности.

Но однажды всё изменилось. Появился тот, кто пошёл против выстроенной мною системы. Новенький. Одиннадцатиклассник переведённый в нашу школу из другого города. Смелый, отчаянный и невероятно красивый. Впервые после отъезда Громцова я позволила себе влюбиться. Днями и ночами думала о Максиме, много раз пыталась подкараулить у дома, устроить «случайную» встречу, но всюду он был с ней. С ненавистной рыжей уродиной, которая только и занималась тем, что «мозолила» мне глаза, с каждым днём раздражая всё больше. Сначала она заняла не принадлежащее ей место Громцова, теперь же уводила из-под самого носа Фадеева, который был для меня очень важен.

Жалею ли я о том, что сделала с ней? Нет! Нисколько! Разве можно сожалеть о тех моментах, когда душа ликовала от счастья?

Чем эта пигалица заслужила то, о чём так мечтала я? Почему всё к чему я стремилась, досталось ей?

Мало ей было Фадеева, так ещё и неожиданно вернувшийся в школу Громцов проникся к ней тёплыми чувствами. Два парня, которые были дороги мне, выбрали эту несчастную, втоптанную в грязь Морозову. Разве я могла спустить всё с рук той, что пыталась утереть мне нос? Безусловно нет!

Я тщательно подготовилась к дню рождения Морозовой, чтоб преподнести ей такой подарок, который она запомнит надолго. А ещё, мне хотелось, чтобы Никита и Максим увидели её униженной и обезображенной и поняли наконец, что выбор их в корне неправильный. Оборванка ведь и рядом со мной не стояла! Как они только дерзнули обратить на неё внимание?

Прихватив из дома остро заточенные ножницы, которыми мама подстригала себе чёлку, внутренне я содрогалась от радостного предчувствия, такой сладкой и долгожданной мести.

В какой момент всё пошло не по плану? Почему так тщательно организованный мной спектакль не впечатлил их и не заставил отвернуться от Рыжей?

Вопреки ожиданиям, оба парня встали на ЕЁ сторону. Утешая и защищая эту никчёмную Морозову, они совсем отвернулись от меня. Видимо навсегда…

Громцов — моя первая наивная любовь, Герой, что когда-то спасал. Именно он позволил себе ударить меня из-за какой-то девки, которая и мизинца моего не стоила.

Вечером того же дня я возвращалась домой, не подозревая о том, что в подъезде затаился благородный мститель, решивший вступиться за честь Морозовой. Парень, скрывший своё лицо за плотной тканью чёрной балаклавы, напал на меня прямо в кабине лифта, облив неизвестной гадостью, которая настолько сильно въелась в волосы, что с ней не могла справиться даже самая сильная смывка в салоне маминой подруги. Парикмахеры неопределённо развели руками, добившись лишь того, что бордовый краситель слегка обесцветился на моих светло-русых волосах.

У меня было лишь два варианта кто посмел учинить расправу: Громцов и Фадеев. Больше некому. Других защитников у девчонки не было.

Обратившись за помощью к отцу, который негодовал по поводу происшествия я даже и представить себе не могла, что «разбор полётов» может пойти по неправильному пути, вылившись в ещё худшие неприятности.

Большинство одноклассников решили встать на сторону Морозовой, это было странно и весьма неожиданно. Когда папа понял, что я его обманула, скрыв истинную причину беспощадного возмездия, он вдруг разозлился. Не упрекая меня и не пробуя учить уму разуму, отец молчал. И это было намного страшнее брани. О чём он думал, каким виделся ему выход из сложившейся ситуации?

Выйдя из здания школы, мы сели в припаркованный у пешеходного перехода автомобиль. Всю дорогу до дома он держал напряжённую паузу словно не замечая моего испуганного взгляда. Высадив у подъезда тут же уехал на работу, оставив наедине с горестными мыслями, терзающими неизвестностью в мучительном ожидании его последующего решения.

Зайдя в квартиру, я бросила ключи на тумбочку и обессилено упала на диван. Гипнотизируя взглядом стрелки часов ждала неминуемого тяжёлого разговора, которого мне не удастся избежать, как бы я этого не хотела.

* * *

Семёновы

Родители вернулись домой ближе к восьми вечера, усталые и чем-то расстроенные. Разогрев приготовленный ужин, я ушла в свою комнату смиренно ожидая уготованной участи.

«Люба!» — послышался вскоре окрик отца.

Настроившись на неприятный разговор, я прошла в зал и уселась в кресло напротив которого нервно прохаживался папа.

— Коля, не горячись, дочка была не права, но, умоляю не принимай поспешных решений, — увещевала его мать.

— Не права? Это всё, что ты можешь мне сказать Ольга? Ты и представить не можешь какой стыд я испытал, узнав о том, что она творила с той девчонкой! А если бы директор не замяла конфликт и об этом позоре узнали на работе? Я — главврач больницы Оля! Не забывай! В нашей профессии репутация занимает отнюдь не последнее место!