– Я верю сестре.

– Я верю Бьёрну.

– Ты его плохо знаешь.

– А ты плохо знаешь свою сестру! – снова вспылила я.

– Это глупый разговор.

– Это ты – тупица, Бэрд! Верни меня Бьёрну и дай нам самим решить как лучше.

– Я не хочу новых разочарований и сломанных судеб.

– То есть ты утверждаешь, что спасаешь меня?

– Да. Заточение на корабле – лучший выход. Ты родишь ребенка и отсидишься в безопасном месте. А когда Бьёрн окончательно про тебя забудет – вернешься домой.

– Вот как, значит? Так, да?! Ах ты, гадина! – я ударила его по плечу, пнула ногой в колено, и капитан отступил. – Не решай за меня! Не смей мне приказывать! Вали на свою Агату, а я лучше в тюрьму отправлюсь! – выкрикнула я и схватилась за живот. Перед глазами потемнело. – Боже… ай… м-м-м… Больно!..

Никогда не видела его таким бледным. Он подхватил меня прежде, чем я упала на пол, и пробормотал взволнованно:

– Прости, Таиса… Прости, я не хотел!

– Иди к черту… – выговорила я и потеряла сознание.

Хорошо было бы остаться в темноте. Никогда еще я ей так не радовалась. Жаль, что меня разбудили.

– Зачем ты сказала ей? – донесся тихий голос.

– А тебе не кажется, что она имеет право знать? – отозвалась Аиза.

– Чем меньше она о нем знает, тем лучше. Не хочу лишний раз ее расстраивать.

Значит, он не был таким засранцем, как притворялся. Мне даже стало жалко капитана – каждый раз надевать маску, встречаясь со мной!

– Тебя не поймешь, Бэрди. То ты спаситель, то палач… Бьёрн, вполне возможно, любит эту девушку.

– Не надо меня уговаривать! Можно подумать, я не знаю, как он любит своих женщин.

«Своих женщин». Если всё это не было хорошо разыгранным спектаклем, то лучше бы мне вовсе без чувств остаться.

Я медленно приподнялась. Ощущение безысходности стиснуло так, что впору было закричать. Не врали они мне – ни тот, ни другой. И представлением это не было. Оставалось понять, был ли мой возлюбленный способен на зло в отношении меня? Мог ли отнять ребенка? Но ведь Бьёрн искал меня, не зная о дочке! Значит, усталое сердце не зря вырывалось, сопротивляясь из последних сил!

И все-таки я никак не могла принять ту или иную сторону. Меня отвращала правда, но любовь по-прежнему хранилась в потайном уголке сердца. Наверное, оттуда её не мог достать никто, даже я сама.

Аиза и Бэрд стояли за приоткрытой стеклянной дверью. По сравнению с капитаном хрупкая брюнетка казалась крошечной. Интересно, я тоже рядом с ним выглядела пигалицей? Я всё ещё была сердита. Они посеяли смуту в моих мыслях, и семечко сомнения быстро прорастало. А если убежать прямо сейчас? Окно было совсем близко от кровати, и я тихонько встала, прислушиваясь к малышке. Живот не болел, только чуть тянуло поясницу, но к этому я уже привыкла.

– Таиса!

Я обернулась. Будь она проклята, эта бесшумная дверь! На меня смотрела Аиза, Бэрд стоял за ее спиной, опустив глаза.

– Зря ты встала. Полежи еще немного.

– С ребенком все хорошо?

– По анализам – да, но я против того, чтобы ты летела дальше.

Как ни в чем не бывало! Мне хотелось огрызнуться, но я сдержалась.

– И что вы предлагаете?

– Тебе здесь оставаться нельзя. К сожалению, я не смогу прятать тебя, подвергая опасности свою семью. Поэтому у меня нет предложений. Я лишь посоветовала Бэрду оставить тебя на Мурце – это планета-колония за второй завесой, где работает моя подруга. Там ты сможешь родить.

– А как же лицензия?

– В ней нет необходимости за завесой.

– Но до Мурцы ещё добраться нужно, – подал голос Бэрд. – Если ты согласна.

– Неужели спрашиваешь? Я поражена!

Капитан откашлялся.

– Если хочешь, поговори с Глаймом. Он тебе врать не станет.

– А вы – да?

– Нам ты не веришь, – уточнил мужчина.

Я вздохнула. Если останусь и сяду в тюрьму – сможет ли Бьёрн меня вытащить? Бэрд словно прочитал мои мысли.

– Может случиться, что Ален будет здесь пролетом. Поверь, ты никак не сможешь с ним связаться. У эмигрантов нету прав.

– И меня не станут слушать?

– Я видел тех, кто пытался говорить. Никто из них услышан не был.

Я не могла рисковать ребенком. Хватит с меня нервотрепки! Какой бы ни была правда – её следовало принять.

Аиза дала мне несколько внушительных банок с витаминами, еще какие-то лекарства, и подробно расписала, какое в каком случае может пригодиться. Медсестра сделала какой-то чудесный укол, после которого у меня прибавилось сил.

– Главное, как можно больше дыши свежим воздухом, спи, когда хочется, делай легкую разминку и постарайся выполнять прочие рекомендации, что я написала.

Совесть не позволила мне расстаться с ней, не поблагодарив, как следует. В конце концов, она искренне волновалась за меня.

Из клиники мы не пошли сразу на корабль. У Бэрда были дела, и пришлось мне помотаться с ним по разным учреждениям. Он везде представлял меня как своего секретаря, и этот вариант нас обоих вполне устраивал. Просторный серебристый балахон хорошо скрывал живот, леггинсы, правда, пришлось распороть, чтобы не жали. Я особо не смотрела по сторонам, и сама себе поражалась. Куда подевалось любопытство, интерес к происходящему?

– Вы мне случайно «неудивин» в еду не добавляете?

Бэрд покосился на меня.

– Ты о чем?

– Я разучилась изумляться происходящему. Казалось бы, должна трепетать, все-таки не по парку гуляю, ан нет. Всё словно мимо проходит, и происходит не со мной. Я не чувствую восторга.

– Разве это обязательно? – он направил меня к черной летучей штуке, которая представляла собой местное такси. – Даже если ты прежде была заинтересованной и любопытной, всё могло измениться из-за беременности.

– Ну да, возможно, – кивнула я, вспоминая рассказы Глайма. Его жена перестала читать любимые книги, жалуясь, что они уже не пробуждают в ней ярких чувств. А когда родила – снова взялась за романы и почувствовала радость. – Разве с тобой не должен ходить первый помощник?

– Нет. – Он открыл мне дверь, и я осторожно залезла внутрь. – Центр «Прайм», пожалуйста.

Такси было без водителя. Наверное, здесь давным-давно царствовали роботы. И снова я равнодушно посмотрела на открывшийся с высоты вид: сияющее великолепие огромного металлического города. Розовые, синие, желтые огни и сотни мелькающих точек – это летели куда-то жители парящего полумесяца.

– Глайму придется нас покинуть, – сказал вдруг Бэрд. – Семья в нем нуждается.

– Что-то случилось?

– У его матери проблемы со здоровьем.

– Но он получит свое жалованье? – взволнованно спросила я.

Капитан усмехнулся.

– А я думал, будешь переживать, что без друга остаешься.

– Он единственный, кто мне улыбается искренне. Да, я буду по нему очень скучать.

И отвернулась к окну, зная, что он всё равно не поймёт. Бэрд кашлянул, и я посмотрела на него.

– Прости, – сказал он, – что я не стал твоим другом.

Вместо искренней улыбки получилась усмешка, причём явно недобрая.

– Тебе не до этого было. Ты разрабатывал план мести!

– Я отомщу ему тем, что помогу тебе, – кивнул мужчина.

– Не дашь совершить ошибку, – равнодушно кивнула я. – Ага. Спасибо. Назову дочку Бэрдэс в твою честь.

– Не надо. Это означает «бородатый».

– Ничего себе имя!

– Это фамилия.

– А… могла бы догадаться. А как зовут?

– Элиас.

– У…

– У?

Мы посмотрели друг на друга.

– И что оно означает?

– Имя обязательно должно что-то значить?

– Нет. – Я пожала плечами. – Так просто спросила.

– Из любопытства? – почти весело сощурился мужчина, и я подняла брови. Неужели он был способен на что-то кроме презрения?

– Я стараюсь поддержать разговор.

– Из вежливости.

– Не совсем. Мне неприятно с тобой молчать, Бэрд.

– Печально, – без печали в голосе отозвался он.

– Да вообще-то не особо.

– Ты всегда такая противная?

– Ну а как же! Для тебя стараюсь.