Малион отдал приказ волкодрагу отвлечь принца, а сам решил подкрасться сзади. Животное послушно, но без охоты, направилось к заданной цели. Эмаруил заметил черного хищника, но упустил движение позади, и после сильного удара, медленно опустился на землю. Все это произошло очень быстро и бесшумно, но Малион помнил, что они находились недалеко от ворот, и их могли заметить. Поэтому ему не представлялось возможности разделаться с Эмаруилом, и наставник решил обойтись заклятием. Достав из-за пазухи какой-то мешочек, он посыпал на лежащего без сознания принца и прочел заклинание на странном наречии. Затем небольшим ножичком надрезал свое запястье и провел лезвием по губам эльфа, оставляя кровавый след. Через секунду кровь превратилась в прозрачную жидкость и стекла каплями на светлые волосы принца.

Я отстранилась от памяти волкодрага и взглянула в темные глаза наставника, который пытался взять себя в руки. На острове я видела и других эльфов с похожей внешностью, с такими же темными волосами, вот только глаза у них были более светлых оттенков. Такие темные глаза, как у Малиона, были лишь у его брата Самилора.

– Малион, ответь на один вопрос, – обратилась я к наставнику. – Если бы тебе позволяли обстоятельства, ты бы убил в тот вечер принца Эмаруила?

Эльф явно не ожидал, что я знаю об этом, но когда до него дошел смысл моих слов, его взгляд метнулся к волкодрагам и вернулся ко мне. Страх вновь овладел им, что отразилось на его лице. Он, наконец, осознал, что животные теперь в моей власти. И пока наставник не знает, что я отпустила хищников, пусть немного понервничает – ему это пойдет на пользу.

– А ты что, уже на старшего принца замахнулась? Мало тебе Касиллиана? – с ехидством в голосе спросил Малион, пытаясь скрыть свой страх за улыбающейся маской. Если честно, захотелось ему в горло вцепиться за эти слова. И откуда только такие мысли появились у меня в голове? Злость и кровожадность. Какие ещё чувства во мне проснуться, пока идет война? Не смотря на силу этих животных желаний, мне удалось запрятать их поглубже, потому я осталась стоять на том же месте. И наблюдала, как на эльфа нападает его возлюбленная (то, что парень действительно любит Наймисиль, мне тоже открылось через сознание черных псов). Он восхищался её хрупкостью, но в тоже время ему нравилось, как иногда она с отвагой защищает своих друзей и близких. А сейчас, она защищала своих друзей от его самого.

Подруга спрыгнула с ветки дерева, где стоял Малион (не знаю, когда она успела туда незаметно забраться), рухнула на парня и придавила его к земле. Малион не ожидал такого поворота событий, и поэтому не успел среагировать. Волкодраги тут же окружили их, злобно рыча. У эльфийки в руке появился небольшой пузырек насыщенного синего цвета, она одним движением руки откупорила его и влила содержимое в рот начинающего уже вырываться эльфа. Его движения стали замедляться, пока руки вовсе не упали на землю, а тело не расслабилось.

Глава 19

– Ты его точно не убила? – спросила я подругу, недовольно поглядывая на бездыханное тело Малиона.

Почему бездыханное? Да потому что так оно и есть. Я и пульс потрогала, а его нет, и сердце не бьется. Но подруга все равно утверждает, что предатель жив, и скоро очнется. Да так уверенно говорит об этом, что мне ничего не остается, только как верить эльфийке. К тому же она объяснила реакцию тела на то загадочное зелье, которое было вылито прямиком в рот моему наставнику. Девушка призналась, что это давно запрещенное в этих местах зелье. Я после этих слов посмотрела на её рюкзак, и что-то мне подсказывало, что это не единственное запрещенное варево у нее. Свойства же синего зелья были очень простыми: сделать жертву «мертвой», но только для окружающих. Через некоторое время, побывавший, так сказать, в глубокой коме, должен был очнуться ото сна. Правда, в инструкции не сказано, когда именно это произойдет.

Вот так мы и сидели, словно гадая на ромашке – убила, не убила. Солнце давно скрылось от наших взглядов за окружающим нас лесом, ночь потихоньку набирала силу, отпуская на землю холодную зловещую темноту. Что-то и правда стало холодно, я даже поежилась.

– Что такое с погодой творится? – задала я риторический вопрос, но подруга все-таки посчитала нужным ответить.

– Это все из-за настроения эльфов. Наша сущность очень тесно связана с природой, поэтому в наших городах всегда солнечно, и цветут прекрасные сады, когда сердца бессмертных не тяготит печаль, горе или... холодная ненависть к врагу, – тихо произнесла эльфийка. Её зеленые глаза смотрели в огонь разведенного нами костра, который был сейчас единственным источником света. Как бы я хотела оказаться сейчас там, где наши друзья сражаются за своих любимых и родных, даже не подозревая, что все это подстроено магами. Ну, попадись мне хоть один из них! Со злости мои руки сжались в кулаки, оставляя на коже отметины от ногтей.

– Наймисиль, а зачем эльфам такое зелье? – спросила я, решив отвлечься от своих мыслей, и кивнула на «спящего» эльфа.

– Когда-то оно многим помогало сохранить свою жизнь. Например, попадутся тебе разбойники на дороге, и ты поймешь, что не справишься с ними в одиночку. Тут и чудесное зелье на помощь. Выпьешь, и «мертвой» окажешься. А разбойники если только драгоценности возьмут с трупа, и пойдут себе дальше. Ну, а если честно, то создавалось зелье против темных сил, которых ничем нельзя было обмануть, потому, как живых они за версту чувствовали, – пояснила подруга.

– Ну, насчет темных сил ничего не могу сказать, а вот про разбойников, – засмеялась я. – Если ты будешь трупом лежать на одной из улиц Нью-Йорка, например, тебя не только без драгоценностей оставят, но и без всей одежды, и даже без вставных зубов, будь они в наличии.

Блондинка как-то осуждающе на меня взглянула, и почему-то это ещё больше меня развеселило. Наверно, сказывался стресс.

– Уже радуетесь победе, которой никогда не будет? – раздалось справа от нас, и мы с подругой одновременно подпрыгнули. Наш дорогой друг, наконец, очнулся. Пока Малион был «мертвым», мы его крепко привязали к стволу высокого дерева веревками, которые не забыла прихватить с собой Наймисиль. Также мы связали ему ноги, а чтобы не было соблазна воспользоваться магией, подруга на его запястья какие-то узкие железные браслеты надела.

– Ты прав, Малион, – с грустью сказала я и, поднявшись, направилась к парню. – Победы не будет – ни у тебя, ни у нас. Потому что это не наша война.

– Правда?! – притворно удивился он. – Хотя, в одном ты права, Эми, – улыбка на его лице и мое имя в уменьшительной форме никак не сочетались с презрением в голосе. – Это не твоя война. Но она моя! Я её начал, и только мне суждено выиграть.

– Не суждено, – улыбнулась я, садясь напротив эльфа. – В пророчестве исход иной.

– И ты после всего ещё веришь в это глупое предсказание, которое нашептали давным-давно кучке эльфов? – с последними словами он кинул взгляд в сторону Наймисиль, и почти сразу же перевел на меня. Но я успела распознать этот взгляд – точно также мой брат Ричард смотрел на Джессику, когда она предала его, начав встречаться с другим парнем. В глазах Малиона было столько боли, он не ожидал от девушки такого поступка, и не понимал, что она сделала все лишь ради него.

– А ты, Малион, неужели не веришь? Ты сам говорил, что был избран начать войну. Разве не так? – спросила я, и пока эльф обдумывал ответ, повернулась к подруге, которая сидела у костра и палкой разгребала угли. Она заметила мой взгляд и подняла голову, но не улыбнулась, как бывало раньше. Девушка чувствовала вину перед парнем, но также была уверенна, что мы на правильном пути. Она кивнула, соглашаясь, чтобы я продолжала беседу дальше. Надеюсь, у меня хватит на нее терпения. Я чувствовала силу, бушевавшую во мне и рвущуюся на волю, но понемногу училась управлять ей, поэтому пока она оставалась под замком.