— Как вам не стыдно! — я спрыгнула со сцены и присела у колен Добровольского.

— Это наш преподаватель и мы его в обиду не дадим! — уверенно заявила я Огорельцевой.

— Верно, — поддержали меня наши ребята.

— Говорите, я попробую понять, — предложила я Добровольскому.

Мужчина улыбнулся, в его глазах заблестели слезы, но он сдержался. Сухие губы зашептали, я приподнялась к нему ближе.

— Ни-на. Ни-на, — шептал он.

— Нина? Я Надя, — его слова меня напугали. Неужели его состояние настолько плохое, что он меня не узнает?

— Все в порядке, это он свою жену вспомнил, — успокоила меня молодая женщина, которая его сопровождала.

— А жена-то здесь при чем? — фыркнула Огорельцева.

— Папа рассказывал мне, что у него на курсе учится девочка, которая очень напоминает ему Нину.

— Я бы так не сказала, — заявила Огорельцева, смерив меня взглядом.

— Хоро-шая, — прошептал Константин Сергеевич. Я нежно взяла мужчину за руку и преисполнилась к нему самой чистой любовью и нежностью.

— Константин Сергеевич, хочу, чтобы вы знали, вы мне очень дороги. Вы столько для меня сделали. Вы помогли мне поверить в себя, почувствовать себя нужной, важной. Вы каждое занятие говорили мне, что я талантливая. Вы верили в меня, как никто никогда не верил. Вы для меня больше, чем просто учитель, вы мне, как отец. Вам сейчас тяжело, знаю, чувствую. Хочу сказать, что я всегда рядом. Я готова помочь вам. Вы можете на меня рассчитывать.

— Мы все готовы помогать, — подключились ребята.

Ребята по очереди спускались со сцены и подходили к Добровольскому, благодарили его за вовремя сказанные правильные слова, за поддержку, за дружеский совет, за юмор, заботу и тепло. Мы окружили нашего преподавателя и давали ему почувствовать и понять, как много он для нас значит, как сильно мы его любим. Огорельцева молча покинула аудиторию.

После занятий я встретилась с Холодом на улице. Он сидел на скамье возле института и ждал меня.

— Тяжелый день, — я подсела к нему.

— Ты про Добровольского?

Я кивнула в ответ.

— Да. Жалко мужика.

— Ты знаешь что-нибудь про его жену Нину? Он нам никогда про свою личную жизнь не рассказывал.

— Нина была певицей. У нее был прекрасный голос, она выступала в опере. Добровольский влюбился в нее сразу, как только увидел. Он сам мне об этом рассказывал. Он посещал все ее спектакли, тайно присылал ей цветы на день рождения.

— Почему тайно?

— Потому что он был женат на другой. Это был несчастливый брак. Жена его не понимала, пилила, требовала денег. В общем, она была очень приземленной женщиной, Добровольский не разрывал отношения из-за дочери. Терпел, терпел и не вытерпел. Развелись. На тот момент Нина вышла замуж. Константин Сергеевич не стал лезть в чужую семью, наблюдал со стороны и продолжал присылать букеты. Через семь лет супружеской жизни Нина развелась со своим мужем. Она не могла иметь детей и негодяй бросил ее. Добровольский понял, нужно действовать, либо сейчас, либо никогда. Он подловил ее после спектакля у служебного входа. Используя все свое обаяние, он сумел заболтать женщину до утра. Они просидели всю ночь в парке на скамейке, рассказывая друг другу о своей жизни и поняли, что были созданы друг для друга.

— Невероятно романтично, — заулыбалась я.

— Да. Я бывал у них в гостях, еще когда Нина была жива. Идеальная пара. Она умерла от рака примерно пять лет назад. За пол года сгорела у него на руках. Добровольский предполагал, что это все из-за ее желания иметь детей. Она чувствовала себя неполноценной, процедуры всякие делала, по бабкам бегала. Не могла смириться.

— Тяжелая история.

— Знаешь, он не признался ей, что это он дарит цветы на день рождения. Ему нравилось смотреть, как она улыбается, получая очередной букет с запиской от влюбленного незнакомца.

— Она на наверняка разгадала, что это он.

— Я тоже так думаю. Если собрать все его записки, написанные ей за все эти годы, то получился бы неплохой томик поэзии. Он писал ей стихи.

Я не стала говорить Диме про мой перевод на бюджет. Думаю, он и так все знал. Денис все продумал и поставил Холода в известность. Только я опять ничего не знала. Меня ждало место в общежитии, но мне не хотелось уезжать от Димы. Мне казалось, если я сообщу ему, что у меня появилась возможность съехать, то он сразу выставит меня из дома. Мы станем реже видеться и в итоге наши отношения прекратятся. Моя неуверенность и его осторожность давали почву безумным мыслям и я охотно в них верила.

Я рано освободилась с работы, Холода еще не было. В его комнате на полу стопками валялись футболки и штаны. На днях, придуриваясь во время просмотра боевика, мы решили повторить сцену боя из кинофильма. Я снова припомнила моему преподавателю о своей незаслуженной тройке за экзамен и старалась своими навыками и умениями показать ему, что он был не прав. Наша театральная потасовка закончилась тем, что мы разбили зеркало на дверях шкафа-купе. Холод обрадовался, он давно хотел избавиться от старого шкафа, но никак не мог придумать уважительной причины. Шкаф был без единой царапинки. И сейчас, пользуясь случаем, он быстро разобрал незамысловатую конструкцию и вынес все на помойку. Я засмеялась, вспомнив тот вечер. Нам было весело. Дима был таким искренним, открытым. Он снял с себя маску строгости и позволил себе быть простым парнем, который любит подурачиться.

— Мой Дима, как я боюсь потерять тебя, — подумала я, поднимая с пола его футболку и прижимая ее к лицу. Наши отношения были хрупкими, я это чувствовала. Мы словно выстраивали карточный домик, который мог развалиться в любой момент, от малейшего ветерка.

В квартиру позвонили, я радостная побежала открывать дверь. Вместо Димы на пороге я встретила Элизу.

— Привет. Какая неожиданность, — улыбаясь во весь рот, поприветствовала меня она.

Без приглашения, по-хозяйски она зашла в квартиру. В руках у нее была дорожная сумка.

— Надо же, ничего не изменилось, — говорила она, осматривая стены квартиры.

Она сняла с себя пальто, разулась, прошла в комнату Димы.

— Он все-таки разломал его, — засмеялась она, увидев пустоту на месте шкафа.

— А ты… зачем приехала? — осмелилась спросить я.

— Как зачем? Я приехала к Диме. Буду здесь жить.

Элиза на носочках прошла мимо наваленных на пол вещей и пристроила на кровать свою сумку. Открыла ее и начала вытаскивать из нее вещи.

— А Дима в курсе? — я пыталась понять, что происходит.

— Знаешь, я решила сделать ему сюрприз.

— Он ему не понравится.

— После нашей новогодней ночи, ему все понравится.

— Что было в новогоднюю ночь? — насторожилась я.

— Говорят, что было, того не вернешь. Не в нашем с Димой случае. Новый год я провела в объятиях моего любимого. А ты что здесь делаешь?

— Живу.

— А, понятно. Можешь собирать вещи и уходить. Временная подстилка ему больше не понадобится. Когда нужно будет, я сама согрею его.

— Что прости? Подстилка? Я? — возмутилась я.

— А что такое? Говорю тебе очевидные вещи. Если ты надеялась на что-то большее, извини. Мы с Димочкой всегда любили друг друга. Такие отношения не забывают.

— Погоди, ты ведь замуж выходишь? И вроде как за его брата. Правильно? За брата?

— Вокруг Димки всегда вились топлы девчонок, вынюхивали, пытались нас поссорить. Но не одна так и не смогла нас разлучить. И ты не сможешь. Свадьбы не будет. Можешь переключить свое внимание на Холода старшего, я не против. Мой Димочка, мой мальчик, — она подняла с пола футболку парня и вдохнула ее запах.

— Как я соскучилась, — ее острые красные ноготки перебирали Димины вещи. — Помню как он после института приводил меня сюда. Какой у нас был потрясающий секс! Сначала здесь, прямо на полу, потом на этой кровати, потом на кухне. Он такой пылкий. Ты уже сама это знаешь. Молодому парню необходимо снимать напряжение, особенно такому горячему, как Дима. Вот он и привел тебя в дом. Я не злюсь, не ревную. Это была необходимость. Я отработаю все сполна.