— Чего дерганая? — спросила меня Инна после моего этюда.

— Нормальная, — ответила я, все еще прокручивая в голове вчерашнее преследование.

— У тебя плохо получается. В прошлый раз лучше было.

Инна бьет прямо в лоб. Да, у меня плохо получается. Нужно больше стараться, больше репетировать, заниматься. Нужно сконцентрироваться на учебе и выкинуть из головы этого придурка на джипе. Еще раз полезет — пойду в полицию.

— Как вам новый преподаватель? — поинтересовался Константин Сергеевич.

— Узурпатор, — выкрикнул Смак. Ребята поддержали такое мнение. Добровольский засмеялся, теребя по-привычке бороду.

— Димка хороший парень, — сказал он.

— Димка? Вы с ним в каких отношениях? — оживилась Инна.

— В самых теплых. Я его давно знаю. Он здесь учился, два года как выпустился. Парень смышленый, ответственный, доверьтесь ему, он знает, что делает.

— Вот так новости! — удивилась Инна. — Я ему все занятие глазки строила, а он меня отжиматься заставил!

— Глазки строила?! — смеялся Добровольский.

— А как иначе? Он вон какой. Я не могу оставаться равнодушной, когда вижу таких парней! Это уже дело принципа. Мне еще никто не отказывал!

— Не верю, — вставил Пашка.

— Смаковский, иди свою Тасю окучивай, — вспылила Инна.

— Тааак. Вернемся к нашим слонам, — Добровольский переключил внимание ребят на работу.

Ребята по очереди показывали свои наработки. У нас были кошки, собаки, гуси, обезьяны, рыбы, птицы и даже кальмары. Были ребята, которые хотели выделиться, но они перегибали палку. Их этюд был наигранным, животное получалось карикатурно, а нам нужна была достоверность.

Инна была кошкой. Она мягко ступала по паркету, выгибалась, облизывала лапу. Пашка, смотря на нее, с трудом сдерживал смех. Денис показывал моржа, это было очень смешно. Он, как обычно серьезный, с всунутым под черные лосины и футболку зимним пуховиком, от этого раздутый, словно шар, с намазанным черным носом, ползал по паркету и показывал представление. Он был дрессированным моржом. Я ему помогала. Он выполнял элемент, а я бросала ему воображаемую рыбку. Добровольский был очень доволен этим этюдом. А я искренне радовалась за Дениса. У Смака с этюдами дела шли не очень. Он либо чересчур старался, либо сильно хохмил.

— Спасибо, Паша. Я так понял это был конь? — спросил Константин Сергеевич, посмотрев очередной шедевр от Смаковского.

— Козел. Это был козел, — расстроенно ответил Пашка.

— Я сразу поняла, что ты козел! — сказала Инна. — Еще когда на вступительных тебя увидела, — добавила она со смехом.

Константин Сергеевич всегда поддерживал ребят, у которых не получались этюды. Он говорил, что такое бывает. Если не получаются животные, крест на себе ставить не нужно. Только на втором курсе, когда мы будем разыгрывать отрывки из пьес, станет понятно, у кого есть перспективы в театральном деле, а у кого нет.

Ребята продолжали показывать этюды. Две девочки изображали львиц. Одна была мамой львицей, а другая маленьким львенком. Гордая львица вышла к нам и легла на пол. Ее взгляд передавал спокойствие, силу. Львенок прыгал по паркету, играл со своим хвостиком, а затем уткнулся носиком в мамин бок. Львица повернула голову на свое неспокойное дитя и ее взгляд наполнился нежностью и любовью. Меня это тронуло. Я почувствовала то, чего у меня никогда не было — нежность мамы, ее заботу, тепло. Девчонки засмеялись, этюд закончился, я попросилась выйти. Меня душили слезы. Казалось бы, простой этюд, какие-то животные, а меня задело. Вот оно, то самое состояние, которое требует от нас Добровольский. Девчонки сумели его передать, а я почувствовала. Я добежала до раздевалки, взяла телефон. Мне срочно захотелось позвонить брату.

— Колька, привет!

— О, Надя! Привет! — заговорил в трубке звонкий голос брата.

— Как у тебя дела? Соскучилась по тебе сильно.

— Нормально все. Маму опять в школу сегодня вызывали.

— Что опять?

— Да ерунда. Я пошутить хотел, немного не получилось. Юбку училке поджег.

— Юбку? Коля, так нельзя. Ты мужчина, ты мой любимый братик. Веди себя хорошо, ладно? А то я буду очень переживать за тебя и не смогу учиться. Двоечницей стану.

— Нет, ты хорошо учись! Переживать за меня не надо. Сам разберусь. Лучше скажи, когда приедешь?

— На каникулы хочу новогодние приехать. Зачеты сдам и сразу к тебе.

— Надь. Тут мама вещи твои выкинула и мою старую кровать. Я теперь на твоей сплю. Знаешь, если ты приедешь, она тебя не пустит.

— Разберемся, Коль. Мне главное тебя увидеть. Я потом тебе еще позвоню, ладно?

— Конечно, звони. Давай учись там, чтобы я потом мог на тебя по телеку смотреть.

Разговор с братом сделал свое дело. Я ощутила прилив сил, почувствовала близость родного человека. За окном полетели первые снежинки. Мир сложный, но очень красивый. Это чудо — жить и видеть всю эту красоту. За моей спиной оказалась Наташка. Не знаю, как давно она здесь стоит, похоже, что разговор с братом слышала.

— Привет, — я осмелилась поздороваться с ней. В теперешних наших отношениях даже простое приветствие является роскошью.

— Утром виделись, — резко ответила она. — Можешь сегодня не приходить домой?

— В смысле? — испугалась я.

— Только сегодня. Мне надо.

— Я не знаю, — я растерялась. — А куда мне идти, где ночевать?

— Может на работе? Или у своих друзей!

Я стояла напротив Наташки, как в оцепенении. Что на нее нашло? Почему она так себя ведет? Она совсем другая.

— Наташ, у тебя что-то случилось?

— У меня все отлично. Сегодня не приходи, — ответила она и ушла.

— Извини, Денис, мне больше не к кому обратиться.

— Нормально.

— Думала попросить Пашку, но он в последнее время сильно занят.

— Да, — усмехнулся Денис, — провожает Тасю до дома.

— Думаешь, между ними что-то есть?

— Интерес точно есть. С Пашкиной стороны очевидный, с Тасиной не уверен. Но она терпит его преследования уже больше месяца, значит, у нее интерес тоже имеется.

— Знаешь, у них когда все это началось, она от нас отдалилась, мы больше не болтаем на переменах, вместе в столовку не ходим.

— Стесняется, наверное. Она старше Пашки лет на пять, в добавок мама — преподаватель. Не хочет провоцировать слухи.

— Все и так уже все знают.

— Согласен. Но это не наше дело. Пусть шифруются, если хотят.

Мы под руку с Денисом шагали по первому снегу. Снежинки хрустели под ногами. Вечерние фонари подсвечивали блестящую дорогу. Мой друг провожал меня из института на работу.

— Ты не против, если я представлю тебя родителям, как свою девушку?

— Зачем? — его вопрос меня ошарашил.

— Не подумай лишнего, просто так будет проще. Мне.

— Хорошо. Правда мне немного некомфортно, обманывать.

— Я понимаю. Это будет ложь во спасение. Я встречу тебя после работы.

— Не нужно, я могу сама дойти.

— Наберу тебя, как подойду, удачи, — сказал Денис и свернул в квартал.

Денис, ты даже не представляешь, как я рада, что ты меня встретишь. Я оглянулась по сторонам в поисках черного джипа. Пусто. Со служебного входа я вошла в ресторан.

На работе все было спокойно, я была настороженна, боялась, что объявится «Саня». Я подготовилась к встрече, изучила ближайшие отделения полиции и не выпускала из виду нашего охранника. Наверное, мне нужно было уволиться, я рискнула остаться. Эта была идеальная работа для меня. Идеальные условия для студентки, отличная зарплата, всегда сытая еще и с собой еду можно взять. И самый важный момент — мне еще нет восемнадцати. Правда, до моего дня рождения оставалось чуть меньше месяца. Все же я рискнула остаться. Мне здесь нравится.

Денис встретил меня после работы и проводил до своего дома. У порога квартиры нас встретили его родители. Его отец с первого взгляда показался мне человеком требовательным, жестким, деспотичным. Мама Дениса была женщиной мягкой, доброй, но отстраненной. У нее был потухший уставший взгляд и ссутулившиеся плечи. Первым делом нас повели ужинать. Мы все уселись на кухне за столом. Мне было неуютно, потому что меня, как девушку Дениса, разглядывали со всех сторон.