Сколько можно, наконец, чувствовать себя конторской крысой?! А ведь мне ещё и тридцати лет, между прочим, не исполнилось. Думаю, что я созрела для перемен.

Так хочется профессионального роста, новых впечатлений, хочется попробовать себя в новом деле! А то мне кажется, что в нашем музее я уже скоро покроюсь мхом, как какой-нибудь древний пень, или закостенею, подобно мамонтам.

Конечно, на моей нынешней работе есть свои немаленькие плюсы.

К примеру, наш Виталий Львович за все годы только один раз объявил мне выговор за опоздание. А ведь я стабильно опаздываю. Но шеф всякий раз входит в моё положение. Боюсь, такой руководитель на моём жизненном пути больше не встретится.

Или взять мои дружеские отношения с Люсей Крапивиной. Мы в любое время можем поговорить по душам. А по праздникам Люся никогда не отказывается от того, чтоб начать отмечать чуть пораньше.

Разумеется, я их очень ценю: и Виталия Львовича, и Люсю, и секретаря Анечку, которая активно участвует во всех мероприятиях, и дядю Ваню, которого не надо долго уговаривать, чтоб он починил мебель у нас в кабинете или заменил перегоревшую лампочку. И если я решусь уйти из музея, мне будет очень не хватать отдельных сотрудников нашего коллектива.

Но теперь передо мной такие интересные перспективы вырисовываются! Боюсь, я не смогу устоять от соблазна круто поменять свою жизнь. И это всё — благодаря случайному разговору с музыкантами ресторана. Вот только, случайному ли?

Из задумчивого состояния меня вывел голос руководителя музыкальной группы:

— Я просмотрел всё, что у нас есть, но, к моему огромному сожалению, нужных вам нот всё же нет, — и извиняющимся тоном добавил:

— Наша публика песню "Ой, мороз, мороз" почему-то не заказывает.

От его слов, если честно, я сильно не расстроилась.

Во-первых, как человек абсолютно адекватный, я просто приняла сложившуюся ситуацию. Во-вторых, в свете открывшегося мне откровения, вся эта история уже не имела для меня большого значения.

Чёрт, я никогда не думала о работе в спецслужбах! А теперь у меня прям мурашки бегут по коже, стоит представить, как я сижу где-нибудь в засаде, чтоб поймать особо опасного преступника, или занимаюсь расшифровкой важного донесения.

Короче, одной ногой я уже стояла в ФСБ.

В итоге я так вжилась в роль сотрудницы органов безопасности, что посчитала, что представительнице столь серьёзной и уважаемой организации сейчас будет уместно нахмурить брови, дабы показать своё неудовольствие.

А вот, что делать дальше, я не знала. То ли просто уйти со сцены, то ли выдать им на прощание какую-нибудь нравоучительную сентенцию? Типа: любите свой родной город, ребята, и Петербург ответит вам тем же. Прямо понятия не имею, как в таких случаях поступают настоящие разведчики!

Пока, стоя на сцене, я размышляла над этой непростой дилеммой, руководитель музыкантов произнёс довольно странную фразу:

— Нам бы очень хотелось, чтобы ваше выступление сегодня состоялось.

Подобно опытному разведчику, я насторожилась. Что кроется за этими словами, когда всем уже стало понятно, что моё выступление накрылось медным тазиком?

А, может, меня самым банальным образом хотят подкупить? Нет, какая, однако, наглость! Меня — без пяти минут сотрудницу спецслужб?!

Я смерила взяткодателя высокомерным взглядом, каким смотрели в фильмах героини Маргариты Тереховой или Вии Артмане. По-моему, получилось весьма удачно. Но музыкант почему-то не смутился.

— Думаю, что с вашим очевидным талантом, уважаемая, вам не составит труда исполнить сегодня другую песню. Ну, к примеру, "Снегопад" из репертуара Нани Брегвадзе? Конечно, её нельзя назвать весёлой, а тем паче, праздничной, но зато она замечательно вписывается в зимнюю тематику. И, что ещё важнее, нужные ноты у нас имеются!

— Вы хоть соображаете, что мне предлагаете? — я возмутилась. — "Снегопад", даже если там и поётся про снег, во всём мире принято на 8-ое Марта петь. А сейчас, между прочим, Новый год, и весь честной народ поёт "Ой, мороз, мороз"! Или вы об этой доброй традиции в первый раз, уважаемый, слышите?

Но мой собеседник рогом упёрся в землю.

— "Ой, мороз, мороз" у нас принято петь прежде всего за столом, в кругу друзей и родственников. А в нашем ресторане композиция "Снегопад" пользуется очень большой популярностью, особенно после того, как несколько лет тому назад она прозвучала здесь в исполнении самой Нани Брегвадзе.

— Великая Нани Брегвадзе пела на сцене ресторана?! — я просто ужаснулась.

— Это только благодаря случаю, — поспешил меня успокоить музыкант. — Друзья привезли певицу в наш ресторан на ужин, но публика, узнав, что в зале находится Нани Брегвадзе, едва ли не на коленях её умоляла спеть "Снегопад". Потом все дружно вызывали певицу на бис. В общем, в тот незабываемый вечер Нани три раза исполнила свой знаменитый хит.

— Бедные артисты! — не удержалась я от сочувствия. — Даже не могут спокойно поужинать. А ведь и я когда-то мечтала о сцене. Теперь вот думаю, зачем мне это надо было? Да с такими навязчивыми поклонниками гастрит запросто можно заработать!

— Такова плата за популярность, — пожал плечами руководитель группы, после чего рассказал:

— К примеру, мы работаем тут уже не первый год, а нас на улице даже постоянные клиенты не всегда узнают. Очень удобно, между прочим! Ты можешь вести себя, как угодно. Вот поэтому я своим ребятам не устаю повторять: Не лезьте вы на большую сцену, потом сами же и пожалеете!

— Быть маленьким человеком гораздо удобнее и проще. Никто не просит у тебя автограф, не нужно ездить на гастроли и жить в чёрт знает каких условиях, не надо скрываться от неадекватных поклонников и папарацци, не надо носить на лице маску и, как идиот, улыбаться на камеру. Люди сами создают себе проблемы, а нужно просто жить поскромнее.

Тезис о маленьком человеке мне совершенно не понравился. Некоторые любят так говорить, чтобы оправдать своё бездействие. Но ведь, если ничего не делать, окружающий нас мир никогда не изменится.

Поэтому, тонко улыбнувшись, я ответила руководителю музыкальной группы:

— Похоже, голубчик, ваш идеал — это салтыково-щедринский премудрый пескарь! Да, если бы все люди думали так, как вы, во что бы превратился тогда наш мир? — и, немного подумав, я гордо добавила:

— Мир держится на таких людях, как Нани Брегвадзе!

— Однако ещё пару минут тому назад вы ей сочувствовали, — музыкант ехидно улыбнулся. — Дескать, бедные артисты даже не могут нормально поужинать! А заодно радовались, что сами артисткой не стали. Что ж вы, уважаемая, так быстро взгляды свои меняете?

В ответ я смерила музыканта таким снисходительным взглядом, каким героиня Вии Артмане в знаменитом фильме "Театр" смотрела на амбициозную выскочку, которая надеялась заменить её на сцене, не имея ни опыта, ни таланта.

Наверное, всё же зря я не подала в своё время документы в театральный. Какой талант пропадает! Но, с другой стороны, сегодня нечаянно выяснилось, что люди принимают меня за разведчицу. Очевидно, у меня есть явные способности к этому делу. И что мне теперь — разорваться? Прям не знаю!

Надо сказать, что несмотря на свой явный талант, я не стала подавать документы в театральный институт вовсе не из-за трудностей, которые сопровождают жизнь артистов, как подумал руководитель музыкальной группы.

Проблема заключалась совсем в другом: в то время я комплексовала по поводу своей внешности.

Мне казалось, что с моей, абсолютно ординарной физиономией, носом, который был очень далёк от идеальной формы, и небольшими маловыразительными глазами, у меня нет ни единого шанса заинтересовать собой, к примеру, “Ленфильм” или "Театр на Литейном".

Хотя сейчас понимаю, что и в кино, и в театре артисты требуются разные, и что вовсе не все известные артистки являются писаными красавицами. К тому же, женщины с возрастом меняются, а некоторые даже становятся ещё краше.