Нюрка даже перевернула выдвижные ящики комода на пол, словно в них мог поместиться труп Николая. А, может, ей пришло в голову, что я его расчленила на части? От этой жуткой мысли мне стало так плохо, что я, не обращая внимания на боль в ноге, бросилась в ванную.

Моя ванная выглядела не лучше. Ничего удивительного, здесь также побывала Нюрка. Осмотрела стиральную машинку и даже дверцу не закрыла. Перевернула вверх дном бельевую корзину. Повытаскивала из-под ванной все пластмассовые тазики. Зачем-то вытряхнула в них содержимое шкафчиков. Оборвала колечки на шторках. Ну, дура дурой, честное слово!

Переодевшись в домашние брючки и водолазку, я вернулась на кухню, по-прежнему прихрамывая, и от удивления буквально остолбенела на пороге. Здесь следует заметить, что из-за всех хлопот, связанных с корпоративом, я не успела подготовиться к встрече Нового года. Да и денег, если честно, не было.

Свою заначку я потратила на портниху и подарок для мамы, а зарплату нам выдали перед самым праздником. Поэтому сегодня после обеда я собиралась в соседний магазинчик сбегать. Хотела купить зелёный горошек и фрукты (У всех советских/русских людей Новый год всегда ассоциируется с оливье и запахом мандаринов), несколько плиток шоколада (Почему бы мне не побаловать себя сладостями по случаю праздника?), а также пару бутылок шампанского на всякий случай.

И вдруг, как в сказке, у меня на кухне появилась скатерть-самобранка. Пока я ходила в комнату переодеваться, мой кухонный стол заполнился всякими яствами. Чего там только не было!

Несколько коробок шоколада, коробочки с зефиром и мармеладом, красивая соломенная корзиночка, в которую были аккуратно сложены разные и очень аппетитные пирожные, тарелочка с пряниками, бананы, мандарины, яблоки, даже салаты. И над всем этим богатством горделиво возвышались несколько бутылок вина и шампанского. Я так обомлела при виде этой красочной картины, что прям-таки потеряла дар речи.

А моя стрекоза неотстрелянная стоит у стола и хитро улыбается, как будто ей стал известен некий секрет быстрого обогащения. Потом Нюрка ловко открыла штопором бутылочку "Саперави" и разлила вино в бокалы.

— Помянем, Асенька, нашего общего друга Николая. Я так понимаю, он вчера перепил малость, а так-то хороший был человек, общительный, добрый и на тебя имел серьёзные виды. Но, видно, на роду ему было написано так рано покинуть белый свет. Слава Богу, что ты, Асенька, не успела выйти за него замуж, а то ж могла раньше времени овдоветь. Как говорят сведущие люди, что ни делается, всё к лучшему.

Я не сказала в ответ ни слова. А Нюрка с вдохновением продолжила:

— Ты ещё выйдешь, родная, замуж, и тот, другой, может, гораздо лучше окажется. Николай же к чему-то умер, верно? Да ты не пугайся, Ась, время покажет. А пока давай помянем раба божьего Николая. Пусть душа его с миром упокоится. Что ещё в таких случаях нужно говорить, Асенька, я не знаю. Давай, милая, просто выпьем. Однако утро нынче выдалось на редкость суматошным. Без бутылки не разберёшься.

Мы выпили. Чокаться не стали. Вроде как Николая поминаем. Я по-прежнему молчала. Только присела и закурила сигарету. Нюрка опять наполнила бокалы. Кажется, про Невского она уже забыла. Что-то весело щебетала, тарелки на столе переставляла. Мне даже стало немного обидно за Николая.

Нюрка-то думает, что он умер. Вон, всю квартиру мне сгоряча вверх дном перевернула. Ещё каких-нибудь четверть часа назад, казалось бы, она так сильно переживала, а теперь жизни радуется как ни в чём не бывало. Какая, однако, у Нюрки короткая память!

Мне стало вдруг очень грустно, даже тоскливо. Выходит, если и я когда-нибудь умру, то моя стрекоза неотстрелянная и меня тоже так быстро забудет? А как же наши клятвы в вечной дружбе? Вот и верь после этого людям!

Мы выпили по второму разу. По иронии судьбы, Нюрка предложила тост за дружбу. Я хотела ей прямо высказать всё, что думаю по этому поводу, но потом раздумала. Нехорошо устраивать разборки в самом конце года, весь следующий год будешь со всеми ссориться. А я — девушка миролюбивая.

Вон, даже Нюрке вида не показываю, что мне ее веселье не очень нравится, хотя у меня Нюркино поведение уже начинает вызывать некоторые подозрения. Ну, не могла Нюрка на ровном месте взять, да и забыть о Невском! Сидеть пировать в квартире, где, по мнению моей стрекозы неотстрелянной, несколько часов назад произошло убийство. За этим что-то кроется… Мой мозг лихорадочно заработал.

Вне всяких сомнений, Нюрка ведёт себя довольно странно. Улыбается, даже хохочет, а губы подёргиваются, и руки дрожат, как у алкоголички. Старается не встречаться со мной взглядом, хотя обычно смотрит прямо. Я бы даже сказала, "как баран на новые ворота".

Дело в том, что Нюрка, как и я, с детства страдает близорукостью, но упорно отказывается носить очки. Говорит, что в школе устала от прозвища "очкастая". А линзам она не доверяет. Боится из-за них ещё больше испортить зрение.

И переубедить её невозможно: моя подруга — ужасный консерватор. А, между тем, из-за своего зрения она вечно попадает в какие-нибудь истории, да и на незнакомых с ней граждан нередко производит странное впечатление: у нас всё-таки не принято подходить на расстоянии вытянутой руки к людям, которые видят тебя впервые в жизни, и слишком пристально их рассматривать. Те-то не понимают, что у Нюрки серьезные проблемы со зрением и шарахаются со страху.

Помню, пару лет назад мы с Нюркой ездили на московскую книжную выставку-ярмарку. Так, моя стрекоза неотстрелянная писательницу Маринину умудрилась там ненароком напугать. Та автографы раздавала, устроившись за столиком на невысоком подиуме. К ней выстроилась небольшая очередь.

А Нюрка прошла мимо этой очереди и прямиком на подиум, чтоб писательницу живьём поближе разглядеть. Маринина, хоть и побледнела малость, но молодец — продолжила заниматься своим делом. Нюрка её со всех сторон рассмотрела, да и спустилась обратно.

Хорошо, милиция её не задержала. А ведь могли принять за террористку, либо за хулиганку. Хрен редьки не слаще. Зато посадили бы на пятнадцать суток и ещё пришлось бы административный штраф выплачивать. Пронесло.

А сейчас она глаза отводит в сторону. Делает вид, будто в окно смотрит. Но я-то знаю, что моя стрекоза неотстрелянная ничегошеньки там не видит. Значит, хочет от меня что-то скрыть. Ох, нельзя мою шуструю подружку оставлять без присмотра! Обязательно что-нибудь выкинет.

Но что же она успела натворить за те несколько часов, что мы не виделись? Когда в магазин, спрашивается, успела сбегать? А, главное, где деньги нашла? Ведь такое изобилие, которое я на столе своём сейчас вижу, наверняка влетело моей подруге в копеечку.

И тут меня осенило! Аж пот холодный на лбу выступил. Накануне вечером я так некстати с Нюркой в ресторане вдруг разоткровенничалась. Пожаловалась на проблемы с деньгами, которые, самое обидное, возникли на пустом месте.

Всё дело в том, что, на свою голову, минувшей осенью я вместе с Люсей Крапивиной влезла в одну финансовую пирамиду. Хотели с ней денег немного подзаработать к новогодним праздникам, а закончилась вся эта авантюра тем, что я ещё должна осталась Люсе и дяде Ване.

Поскольку Люся сама также пострадала, к моим проблемам она отнеслась с пониманием. А дядя Ваня признался мне по секрету, что он ссудил меня из заначки, о которой его жена понятия не имеет, так что он потерпит, зато деньги будут целее, да и после праздника они ему пригодятся.

Теперь я ломала голову, как мне вернуть долг дяде Ване. Ладно, Крапивина подождёт, а дядя Ваня, как пить дать, в ближайшее время всё, что у него сейчас есть, пропьёт. Захочет продолжить праздник и вспомнит тут про свою заначку. Других должников, насколько мне известно, у дяди Вани, к сожалению, нету. А у меня зарплата — не резиновая, и я её до следующей получки уже полностью распределила.

Нюрка мне искренне посочувствовала и даже пообещала, что она постарается что-нибудь придумать. Хотя я её ни о чём таком не просила. Просто в разговоре случайно вырвалось. К тому же я точно знала, что у подруги тоже проблемы с финансами. Им в этом месяце в школе ещё не выдавали зарплату. Со слов Нюрки, инкассаторскую машину, в которой находились деньги, предназначенные для выдачи заработной платы работникам образования, как на грех, ограбили, и теперь их школьная бухгалтерия разводит руками.