– Да, я сука, – разозлилась еще больше Эби. Хотя куда уж больше. – От тебя знаешь ли заразилась. И знаешь... твое тело замечательное. Пить и спать с Фрино в нем было сплошное удовольствие! А теперь прости, мне пора. Пойду развлекаться с собственным парнем, раз я такая эгоистичная сука. А когда Хоук сдаст тебя после свадьбы в бардель, мы еще посмотрим, кто из нас двоих был наивной дурой.

И она, развернувшись, бросилась к двери.

Я захлопнула ее магией перед самым носом Эби.

–  Мы еще не договорили,  –   меня буквально трясло от злости.

– Мне нечего тебе сказать, – выплюнула Эби. – Спасибо, с глухими не разговариваю.

– Я бы слушала тебя, если бы ты хоть что-то хотела мне рассказывать. Но тебе плевать. Тебе плевать на собственный дом, я понимаю, но мне нет...я хочу вернуться. Хочу свою жизнь. Я не собираюсь до конца своих дней строить из себя Абигейл Руоль. Так что даже не надейся, что я просто так  позволю тебе оставаться в моем теле.

Мы обе были полны эмоций – куда более сильных, чем от зелий Кеши – и я безумно хотела вернуться в свое тело. Все должно было получиться.

И на какой-то миг получилось. Какой-то миг я смотрела на разъяренное лицо Эби, стоя у двери в своем родном теле.

А потом она вышвырнула меня прочь.

Не знаю, откуда в ней взялось столько сил, но чувство у меня было такое, будто в самую мою душу пробрались черные холодные руки и выдернули меня обратно, в это чертово белобрысое тело. Жест такой сильный, такой уверенный, что я поняла – моего тела мне действительно больше не видать. Что это была не пустая, невыполнимая угроза, а констатация факта.

– Я тебе уже сказала – не отдам, – сказала она, посмотрев на меня жестким, ледяным взглядом. – Можешь даже не пытаться. И не подходи ко мне больше вообще. Удачи с Хоуком.

И, срезав с дверной ручки мою магию, она все же ушла. Хлопок двери прозвучал, как пощечина. И я все же расплакалась.

Я была зла.

Нет, я была в ярости!

Эта ярость бурлила во мне, словно кипяток в чайнике, все время норовя на что-нибудь вылиться. Магия так взбесилась, что над головой начинали неистово мигать шары-светлячки.

Да как она вообще посмела назвать меня своей подругой? Зачем вообще со мной разговаривала, если считает ни на что, кроме рождения детей, не годной подстилкой для Хоука? Это что же это получается… она меня что, жалела все это время? За дурочку держала? Все эти слезы, объятия… все было лицемерной ложью? И чего ради!?

Я быстро шагала по коридору академии. Мимо проносились красные витражи. По мере того, как я успокаивалась, светлячки у меня над головой мигали все меньше.

Противный голосок совести все настойчивее и настойчивее шептал мне о том, какая же я дура.

Но и Яна хороша, разве нет? Ну действительно, она ведь с Хоуком уже столько времени вместе. Она с ним целуется, обнимается – сама видела, когда на Пинионе вместе обедали, как они друг с другом близки. Видела – но ничего ей не сказала, даже не подумала. Мне было все равно, что она делает, я не лезла в их с Хоуком дела, и ждала от нее того же. А теперь получается, что я была не права? Получается, что ей можно, а мне – нельзя? И дело, как я подозревала, было не только в том, что я с ним спала. Думаю, даже поцелуй я его при нем в шутку в щеку – она бы взорвалась на меня. Она доказывала мне, что с Фрино этим заниматься нельзя... Но по сути... какая разница с кем? Да плевать я хотела на ее неудавшееся замужество. Я – это я, она – это она. Мы разные и жизни у нас разные, да и парня моего не Макс зовут, и он не с Земли. Гребет всех под одну гребенку…

Я невольно остановилась, закусила губу, чтобы сдержать навернувшиеся слезы.

Но Яна-то с Хоуком наверняка не спала… она бы упрекнула, будь оно так. Не упустила бы возможности уколоть. Ну да, я сглупила, не попросив у нее разрешения на то, чтобы с Фрино переспать. И я чувствовала себя виноватой из-за этого. Но я хотела ей все рассказать и извиниться. Хотела сказать, чтобы и она не берегла мое тело. Она ведь сама жаловалась, как ей хочется и как жаль, что я такая консервативная...

Интересно, если бы это был бы не Фрино, а, например, Мрамор, она бы за меня порадовалась?

Противный голосок совести намекнул, что Яна может оказаться права.

Что будет, если Фрино набросится на меня?

Но, нет, конечно нет, ведь не сможет – обещание, да и то, как он себя ведет...

К тому же для Яны он был все равно, что собака за забором – вроде лает громко, грозно, но кто знает, а не мелкая ли там беззубая дворняжка, и не виляет ли она от радости хвостом? Нет, он ей издалека просто кажется страшнее, чем есть. Поговорила бы с ним – поняла бы, что не такой уж он и злодей.

А если все же набросится?

Что ж, в прошлый раз для него это кончилось пятью сломанными ребрами и выколотым глазом. Надо будет взять у него же пару уроков защиты от его же магии, он не откажет.

А ведь Яна была права. Яна была совершенно права. Это очень больно, когда дорогой человек начинает учить тебя при помощи собственной силы. Когда любимый тобой человек отрезает тебе крылья. Только она не понимала, что сделала со мной сейчас то же самое по сути, что с ней сделал этот Макс. Чем она вообще была пять минут назад лучше его? Тем, что не ударила меня? Хотя… лучше бы ударила.

Тогда бы я, может, не чувствовала себя сейчас виноватой…

В конце-то концов я сама в тот момент была ничем не лучшее ее самой...

Ну почему?

Почему я такая сволочь…

Почему я оправдываю слова Малума о том, что все люди – чудовища?

Зачем я наговорила ей таких ужасных вещей, зачем?

Ох как бы мне хотелось повернуть время вспять и не приходить с Фрино на бал.

Как бы мне хотелось в тот раз, когда мы вместе обедали, набраться смелости и постараться убедить ее в том, что она неправа.

Но я…

Меч я, вот я что.

Горячий меч, только что из печи. И все что я умею – это голову с плеч. Не умею я ни плести интриги, ни составлять планы. Я умею лишь резко, один раз, ударить так, чтобы обрубить что-нибудь. Вжик – и у Фрино нет фамилии. Вжик – и Мрамор больше в меня не влюблен. Вжик – и нашим отношениям с Яной конец.

Хотя, может, еще можно как-то это исправить? Но просто извинениями делу не поможешь. Если пойду извиняться – я это прекрасно понимала – сделаю все только еще хуже. Но что же тогда делать? Что делать, если просто извинений недостаточно? Что делать, если наворотила дел?

Злость окончательно унялась и на смену ей пришли грусть и сожаление.

Ведь не хотела же все эти гадости говорить. Особенно кричать, что отберу у нее тело. Но вырвалось в порыве праведного гнева. И как же стыдно было за эти слова и за то, как я выдернула ее – неосознанно, грубо, испуганно – из своего тела. Но тут у меня выбора другого не было… испугалась, что она пойдет и сделает больно только-только начавшему приходить в норму Фрино. Защитила его.

Интересно, как он там? Сильно обиделся, что я бросила его на балу даже ни разу с ним не потанцевав? Беспокоится ли он обо мне или спокойно расслабляется в компании Эйнара?

Все равно. В любом случае, ему сейчас лучше, чем мне. Эйнар-то ему запрещать встречаться со мной не станет.

Я остановилась, выглянула сквозь витражное окно на улицу.

Надо было подумать. А думалось мне лучше всего, когда я шаталась по академии. Но здесь, наверху, я запросто могла наткнуться на Яну или на кого-нибудь из студентов. Идти за пределы академии в облака не хотелось – они однообразные, да и если свалюсь – никто меня не спасет, левитировать-то я не умею. Оставалось одно единственное место, где я могла бы дать волю ногам.

Подвалы.

Туда я и направилась.

Только вот подумать мне не удалось. Зато удалось отвлечься.

Коридоры подземелий явно конструировал какой-то безумец. Они петляли, закручивались в спирали, уходили вдруг под немыслимыми углами вниз или вверх. Я попалась в них как в паутину и совершенно выпала из реальности. Иногда у меня начинало внезапно закладывать уши, иногда казалось, что за мной наблюдают. Мысли разбегались не желая складываться в связные цепочки. Будто что-то мешало им. Потому я просто расслабленно брела, небо знает куда, совершенно потеряв счет времени, слушая мерный звук собственных шагов.