— Сегодня благословенный день, ибо мы узнали еще об одном логове исчадий Обители Чернобога! А значит, боги повелевают нам пойти и смести зло с лица земли! То самое зло, из-за которого случилась Катастрофа и Великая Зима, когда небо померкло и десять лет не было тепла! Ибо воистину глаголю вам, братья и сестры мои возлюбленные, вырожденцы жаждут захватить наши земли и уничтожить все светлое, что нам известно, дабы установить свои богомерзкие порядки! Оттого они и столь отвратительны нашим богам!

Помедлив еще немного, он осмотрел толпу и продолжил:

— Так давайте же, братья и сестры, возьмем сабли да пистоли, что мы готовили так долго для такого случая, и пойдем войной на нечестивцев! Уничтожим зло под корень, и пусть каждый ратник возьмет силой столько пленниц, сколько пожелает!

Толпа радостно загудела, чуть ли не подпрыгивая от счастья, а Велимудр продолжал свою пламенную речь:

— А в конце похода, когда привезем сюда полонянок и награбленное, устроим Великое Всесожжение пленных вырожденок в честь богов!

— Ура! — закричала толпа, радостно улюлюкая.

Я перевела микродрон на автопилот, сняла нейроинтерфейс и выключила трансляцию, а Зак удивленно спросил:

— Пистоли?

— Древнее огнестрельное оружие, которым владели одной рукой.

— То есть у них есть порох? Почему мы об этом не знали?

— Видимо, он не очень-то распространен. Но намного интереснее то, что изобретен огнестрел повторно, а название ему дали прежнее, старинное.

— Конвергентная лингвистика? — поднял чешуйчатые брови Зак.

— Не может быть, — нахмурилась я, — тот, кто «изобретал» эти пистоли, явно хорошо о них знал. Вероятность возникновения одного и того же термина крайне мала.

Ха! Мерзкие двуногие твари! Выкусили?! Те, предыдущие, поначалу тоже сильно самонадеянными были. Дергались, носились как угорелые, тоже постоянно придумывали всякую ерунду. Только те все больше огнеметами размахивали, а тут — плазмометы.

Ничего-ничего, посмотрим еще. Я повертел перед глазами на стебельках свой трофейный плазмомет и засунул его обратно в глубь собственного тела. Вырастил на щупальцах железы, продуцирующие серную кислоту, и стал вырезать кислотой квадратный люк в полу вентиляционного прохода.

Карту из воспоминаний Евгения и Глеба я знал хорошо, тут как раз внизу пустое пространство. Отодвинув образовавшийся люк, я заполз в пространство и, закрыв за собой самодельный люк, аккуратно запаял щели плазмометом. Благо Глеб хорошо знал, как управляться с этой штуковиной, так что я легко уменьшил калибр и переключил ее на максимум, а этого как раз хватило, чтобы подплавить металл.

Оказавшись в кромешной тьме, я пополз под вентиляционной шахтой и, уперевшись в стену, проделал кислотой малюсенькое отверстие, а когда засунул в него миниатюрный глазик на стебельке, увидел лабораторию. Отлично! Значит, мои расчеты верны.

А вот и отстреленное от меня щупальце! Уже окуклилось! Скоро окончательно оформится в малыша. Обонятельными рецепторами я ощутил его запах — какой прелестный аромат! Я почувствовал вибрацию его клеток, его дыхание! Клеточное дыхание! И исходившие от него волны. В разных диапазонах.

Великие Бессмертные! Не может быть сомнений! Этот детеныш и правда мой! Моя кровиночка! Плоть от плоти моей! И какой же он красивенький! Как миленько скуксился в куколку! Готовится к активному росту. Мой маленький пупсик!

Да! У нас, метаморфов, такой способ размножения: когда от кого-то отделяют кусок, если он достаточно большой, то обретает самосознание. Если же нет, то просто стабилизируется в каком-то состоянии и умирает спустя некоторое время, в зависимости от того, во что стабилизировался.

Неспособным к метаморфозам необходимо тасовать гены, чтобы отделять полезные мутации от вредных. Для этого и возникло то мудреное половое размножение, со всеми его дурацкими сложностями. А нам, метаморфам, такая белиберда нафиг не нужна! Мы и так прекрасно отделяем одни гены от других, тасуем их как хотим и принимаем любые формы, которые только можем представить.

Так что, можно сказать, мы размножаемся почкованием, причем исключительно насильственным. То есть получается, что людишки, сами того не зная, собственными же руками создали на своем космолете еще одного метаморфа. Пусть пока что маленького, но ничего, мы быстро растем! Особенно если хорошо питаемся. А о хорошем питании своего детеныша я уж позабочусь.

А мой малыш ничего! Вон какой миленький пупсичек! Как же быстро он преобразовался из щупальца в куколку, а потом еще и сымитировал лицо Анны. Должен заметить, получилось у него весьма неплохо, особенно для первого раза. Не то чтобы суперахти, но это ведь всего лишь начало! Тренироваться надо, хорошо кушать и метаморфировать так часто, как только сможешь. Тогда результаты не заставят себя ждать.

Вот вызволю его из антиграва и стану обучать всему, что сам знаю и умею, а потом мы с ним полетим к другим планетам, Бессмертия достигать. Хотя у нас обычно, как только детеныш подрастет и ума-разума наберется, он сразу же покидает родителя. Иначе может возникнуть конфликт, и кто-то кого-то сожрет.

Неожиданно вспомнился мой родитель. Было это еще на моей планете, Земле-12, как людишки ее называют. Я был еще совсем маленьким, когда явился Крес и бросился на родителя. Я сразу в дупло поваленного дерева спрятался, только глазки на стебельках и торчали. Так что я хорошо видел, как Крес поглотил родителя, оставив меня совершенно одного в большом и страшном мире.

Крес! Какое ненавистное слово!

Я хорошо запомнил его имя, запах, электромагнитное излучение, особенности дыхания и манеру поведения. Это люди распознают себе подобных по внешности, нас же так просто не обманешь. Мы зрим в корень и узнаем друг друга по многим признакам, независимо от того, кто какую форму принял. Другой метаморф может принять облик хоть покемона, но я его узнаю! Например, по одному лишь дыханию. Даже не по легочному. По клеточному!

Конечно, изредка бывает, кто-то и своих умудряется обмануть, но для этого нужно обладать нехилыми способностями. В совершенстве овладеть Искусством и даже, можно сказать, быть близким к Бессмертию. Одним словом, тут, как и у людей, чем моложе и неопытнее метаморф, тем легче другому метаморфу его обмануть.

Помню, несколько лет после смерти родителя были худшим периодом в моей жизни. Если не считать семи дней в той гибернационной капсуле, конечно. Но это нельзя сравнивать, в капсуле я был уже взрослым и сильным, а тогда — совсем мелким в огромном мире, где на каждом шагу поджидала опасность.

Маленькому метаморфу очень сложно выжить в мире, где каждый встречный может оказаться другим голодным метаморфом. Нередко мы жрем друг друга, а что делать? Животных поглощать не так интересно — у них разума нет. А вот познать воспоминания другого разумного существа — это совсем другое. Да и к Бессмертию приближает.

И все-таки я выжил. И тогда в капсуле мне несказанно повезло, что тот занудный старик меня вытащил. Не значит ли это, что мне уготована участь Бессмертного? Словно сама судьба ведет меня к этому. Хотя какая еще судьба? Я в нее не верю. Мы сами кузнецы своей судьбы!

Помню, как мне приходилось жить впроголодь и перебиваться всякой мелочью. Поначалу всяких шерстистых куропаток жрал, потом хрюческих тюк, и все время прятался. Боялся, что наткнусь на другого метаморфа. Из слов родителя я знал, что побеждает сильнейший, и, чтобы стать сильнейшим, нужно как можно больше жрать и метаморфировать. Вот я и старался. Из шкуры вон лез, лишь бы выжить.

Про Бессмертие я тогда еще не знал. Это знание я получил только сильно позже, когда подрос и на краснопятного оленя бросился. Только для людей существует такое понятие, как яд, для нас же все, что органика, то и еда. Ну вот, тот краснопятный олень возьми да метаморфируй. Ух, какая борьба завязалась! Как сейчас помню. Это ведь была моя первая встреча с себе подобным после смерти родителя.