Впрочем, сегодня можно было по этому поводу не беспокоиться.

Потому что громкий до гулкого эха в пустом коридоре стук каблуков отрезвляет нас почти одновременно.

Мы разрываем поцелуй, а Владимир еще и отступает на шаг, чуть пошатываясь от бурлящего в теле возбуждения. Я лихорадочно поправляю одежду и кусаю изнутри губы в надежде обрести хотя бы внешнее спокойствие.

А через секунду в комнату заходит Алла Валентиновна, останавливаясь буквально через пару шагов. Смотрит на нас недоуменно и подозрительно, пока я, улыбнувшись уголками губ, подтягиваю к себе забытое ведро с тряпкой, спрыгивая с подоконника.

— Как дела, Насть? Уже закончила?

— Да, на сегодня это последнее, — откликаюсь негромко, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал. Я сдержала свое обещание и отработала все пропущенные смены. К тому же задание к майским праздникам, которые наступали уже послезавтра, тоже было почти выполнено. Осталось еще два окна в соседнем кабинете, как раз в следующий раз и закончу. Поэтому я смело посмотрела в лицо женщине, рапортуя о проделанной работе, — на послезавтра последние два остались.

— Отлично, — повеселела она, бросая любопытный взгляд на Вову, который старательно что-то искал в телефоне, не обращая на нас внимания, — тогда не буду задерживать. Только свет не забудь выключить.

— Само собой, — кивнула, наконец, расслабившись.

А через полминуты, когда шаги начальницы затихли в конце коридора, позволяю себе тихо рассмеяться.

— Ужас, — качаю головой, когда Вова убирает телефон, шагая ко мне, — чуть не спалила.

— Ага, — взгляд парня хитрый, так что раскаяния искать смысла нет, — никакого уважения к чужой личной жизни!

— Да, да, — откликаюсь «в тон», но обнять себя не позволяю. Вместо этого вручаю ему в руки ведро с грязной водой, — и плевать, что на работе.

— На-а-сть, — тянет Вова, пытаясь меня поцеловать, но я делаю шаг назад, накрывая его губы двумя пальцами.

— Нет, хватит, — не поддаться жалобной мордашке напротив сложно, но я справляюсь, — давай собираться. А то следующим придет сторож, а он куда менее тактичен, чем Алла Валентиновна.

Парень вздыхает, и после короткой паузы кивает.

Я убираю руку, собираясь сказать что-то еще, но в этот момент меня резко хватают за плечи, прижимая и целуя так, что перед глазами начинают мелькать яркие вспышки.

Три удара сердца и меня так же резко отпускают. Вова подхватывает злосчастное ведро и, насвистывая что-то знакомое, устремляется на выход.

А я только качаю головой, усмехаясь.

Настырный. Неисправимый.

И мой…

Домой шли как обычно, не торопясь и держась за руки, как школьники. Может, кому-то это и могло показаться глупым, но я искренне наслаждалась ощущением тепла и какой-то надежности. Ладонь Вовы обхватывала мою едва ли не полностью, часто переплетая наши пальцы. А в холодные дни так и вовсе клал «замок» из наших рук к себе в карман, согревая. И в этот момент становилось тепло не только коже, но и душе.

Сегодняшний вечер радовал теплом и той особенной весенней атмосферой, когда чувствуется близкое дыхание лета, но природа все еще в стадии «зарождения» радует оттенками сочной молодой листвы. Я с удовольствием вдыхала свежие запахи — Вова потянул меня в сторону от привычной дороги и теперь мы неторопливо гуляли по небольшому парку, организованному здесь не так давно, всего года три как. Пара детских площадок, обычный круглый фонтан в центре, большое количество простых деревянных лавочек, «советские» шарообразные фонари на массивных столбах, аккуратно подстриженные кусты акации вдоль дорожек и множество разномастных деревьев делали это место привлекательным и для мамочек с детьми и для молодежи с вечерними посиделками с гитарой.

Мне тут очень нравилось, но бывать доводилось нечасто — с работы обычно спешила домой, да и с прогулками получилось куда реже, чем мне бы хотелось. Поэтому сейчас и старалась «надышаться» запахами и атмосферой, подозревая, что следующий раз может состояться совсем нескоро.

Мы шли молча, только на входе в парк Вова притормозил, предлагая идти медленнее. Я не возражала. Торопиться сегодня мне было совершенно некуда, тем более, что у матери был выходной, что, как обычно, не сулило ничего хорошего.

— Какие планы на выходные?

Я задумалась. Целых два лишних выходных, что меня, как и любого студента, несказанно радовало. Плохо, что один из этих дней был рабочим и вечером меня все равно ждал спорткомплекс. Хорошо — в эти дни мать работала. Так что минимум один полноценный выходной мне перепадал как минимум…

— По большому счету — никаких, — пожала я плечами, бездумно срывая высокую травинку и прокручивая ее в пальцах, — только на работу второго числа. А у тебя?

— Отец попросил помочь ему на даче, решил забор обновить. Так что с утра сразу первого мая и поедем.

— Угу, — кивнула, стараясь скрыть огорчение. Искренне надеялась, что у нас получится провести хотя бы день вместе. Но, похоже, я вместо прогулок и поцелуев начну раньше готовиться к экзаменам…

— Эй, — окликнул меня Вова, чуть толкнув плечом, — это же не с ночевкой. Так что вечером я весь твой.

— Хорошо, — откликнулась я куда радостнее, улыбнувшись, — а вы…

— Что мы?

— Да нет, ничего, — быстро отвернулась, чтобы парень не заметил моего замешательства, — просто удивилась, что вы с отцом решили без бани и шашлыков после работы обойтись. Праздник же…

— Ну, как-то так получилось…

Хорошо, что у меня получилось так быстро выкрутиться. Потому что вопрос, частично сорвавшийся с губ, должен был прозвучать совсем не о шашлыках. И вовсе не банные процедуры занимали мои мысли…

Я хотела узнать, поедут они вдвоем или втроем.

Потому что Пашка, с которым мы дружили столько лет, окончательно и бесповоротно исчез из моей жизни. И предположение Вовы не оправдалось — друг не одумался. И объяснить свое поведение тоже не счел нужным. В итоге, я не выдержала первой, написав ему несколько сообщений и раза четыре позвонив, но…

Результата это не дало.

Пашка стойко молчал. Даже звонки не сбрасывал — так бы я хоть знала, что он видит и слышит, только говорить не хочет. И оказалось, что длинные и равнодушные гудки в трубке телефона могут ранить хуже резких слов и обвинений…

Я переживала. Очень. Мучилась непонятным чувством вины, изводя сама себя. Не раз порывалась пойти к парню домой, выяснив все с глазу на глаз. Но каждый раз останавливала себя, не позволяя шагнуть вверх по ступеням грязной подъездной лестницы. Потому что, по большому счету, это не имело смысла. Слишком наглядным было нежелание парня со мной общаться. И слишком дурацким — повод.

Я пыталась узнать у Вовы о сводном брате, стараясь сделать это вроде как между прочим и вскользь, но быстро отказалась от этих попыток. Нет, прямо мне ничего не сказали, но выражение лица Владимира и скупые односложные ответы наглядно демонстрировали его нежелание говорить на эту тему. И я не посмела настаивать…

Вот и сейчас сделала все, чтобы увести разговор в «правильное» русло. Но, несмотря на старания, настроение все равно испортилось.

Я смотрела себе под ноги, рассеянно слушая звуки вокруг. Скрип качелей, тихое бормотание двух старушек, занятых разговором на ближайшей лавочке, взрывы смеха явно нетрезвой компании, расположившейся вокруг фонтана…люди жили своей жизнью и им не было абсолютно никакого дела до моих терзаний по поводу непонятной ссоры с лучшим другом…

Еще один взрыв хохота, а я вдруг начинаю прислушиваться сильнее. Кажется, что слышу знакомый голос, но это, вероятнее всего, плод моего воображения, навеянный предыдущим разговором и мыслями. Но как это объяснить заполошно заколотившемуся сердцу?

И снова знакомые ноты, которые в гоготе остальных выделить сложнее некуда. Я почти останавливаюсь, мельком отмечая удивленный взгляд Владимира, но мне пока не до него. Нас от фонтана отделяют кусты акации, а еще через несколько метров мы вообще свернем направо, тогда как к фонтану — налево, так что я хочу разобраться в собственных слуховых галлюцинациях.