А переживать было о чем! Например, что одеть, куда пойдем, о чем говорить, чтобы не показаться глупой и произвести впечатление…да мало ли! И никакой аутотренинг о том, что, если парню нравится девушке, то она может быть хоть в шкуре осла и болтать про «в карбюраторе конденсат», не помогал. Мне как никогда в жизни хотелось предстать красивой и самой-самой…

Правда было еще одно, что не давало мне покоя — с утра я проснулась снова в одиночестве. Проспала, собиралась впопыхах, но дверь в комнату матери была приоткрыта, так что заправленную постель заметить успела. И теперь внутри поселилось вполне ощутимое беспокойство. Оставалось надеяться, что матери просто с утра куда-то понадобилось…

— НАСТЯ!!!

Я дернулась всем телом, едва не упав. Занятия уже закончились, мы с Лесей шли на выход, и окрик застиг меня уже около гардероба, куда мы пришли за куртками. Виновато пожав плечами, я отвернулась взять одежду и, понадеявшись отмолчаться, отошла в сторонку, впихивая на ходу руки в рукава и заматывая на шее толстый вязаный шарф. Его я сама связала себе, купив красивую, цвета кофе с молоком пряжу на распродаже в прошлом году. Мягкий и теплый, он грел и дарил хорошее настроение одним своим видом.

Но не в этот раз.

Леся нервно оделась, а затем, не глядя на меня, быстро проговорила:

— Знаешь, если тебе не интересно, что я говорю, могла бы честно так и сказать. Я же вижу, что у тебя что-то произошло, и ты не хочешь мне рассказывать. Но я и не настаиваю — не хочешь, не надо. Но, по крайней мере, могла бы просто объяснить, что тебе не до меня. А не делать вид, что я пустое место.

— Леся…

— Да ладно, Насть, — отмахнулась девушка, поправляя тонкую шапочку, — проехали. Увидимся завтра.

Уже второй друг уходил от меня из-за моих тайн и секретов. И как объяснить теперь Лесе, что я просто боюсь сглазить? До сих пор самой кажется, что встреча и объяснение с парнем вчера мне всего лишь приснились…

— Леська, погоди!

Я поймала девушку за рукав уже на крыльце универа, заставив остановиться и повернуться. А потом увлекла ее к колонне, чтобы никому не мешать и не привлекать излишне любопытные уши.

— Ну, что? — подруга хмурилась, но винить мне ее было не в чем. Сама хороша.

— Ты прости, я сегодня весь день сама не своя…

— Заметно, — снова перебила она меня, а я укоризненно приподняла бровь, — молчу, молчу.

— У меня свидание вечером.

Ну вот, призналась. И сама удивилась, как стало легче внутри. Будто часть напряжения спала, позволив даже двигаться свободнее.

— Что? Как? С кем? — Леська была ошарашена, но любопытства и хватки не растеряла. Теперь уже мой рукав вместе с рукой оказались в плену, как требование подробного рассказа. — Неужели твой Пашка набрался смелости и все-таки пригласил?

Я поморщилась. Навязчивое желание подруги свести меня с другом детства порой пугало.

— Нет, — откашлялась, внезапно поперхнувшись, — с Владимиром.

На этот раз шок был в разы сильнее, а пауза — несравнимо дольше.

— С кем?

— С Владимиром. Тем самым.

И снова пауза. А затем…

— Как, Настя? И ты согласилась? После всего? Серьезно?

Леся была в курсе того, что произошло в квартире Пашки. Подробности я опустила, но в общих чертах…и о том, что случилось после, тоже знала. И ее недовольство было вполне понятно — это ведь она меня успокаивала и уговаривала забыть этого «кретина».

— Там все не так было, понимаешь?

Подруга не понимала.

Я вздохнула, настраиваясь на долгие объяснения…

Когда внезапная трель телефона отвлекла Лесю от меня. Короткий разговор и подруга раздраженно трет переносицу — она так всегда делает, когда злится.

— Блин, отец звонил, ждет меня дома — надо съездить в одно место…Черт!!!

Я постаралась изобразить огорчение, надеясь, что выдох облегчения она не услышала. Хотелось быстрее оказаться дома и приготовиться к свиданию, а не продолжать бессмысленный разговор. Ведь свидание еще не состоялось, так что вроде как пока ничего и не случилось. Чего тут рассказывать?

— Да ладно, ничего страшного, — погладила я ее по плечу, успокаивая, — завтра обещаю все объяснить.

— Само собой! — предвкушение в ее глазах выглядело слегка зловеще, — с самого утра! И не вздумай даже отвертеться!

— Не буду, — усмехнулась, махнув ей на прощание около ворот универа, — обещаю.

— Я запомнила!

Домой долетела, как на крыльях. В уме перебирала все то, что нужно сделать за оставшиеся два с лишним часа. По всему выходило, что успеваю только помыть голову и накраситься…а вот маникюр уже под вопросом…

И только захлопнув за собой входную дверь, я вновь ощутила беспокойство. Только сейчас оно достигло уровня самого настоящего страха. И даже предстоящая встреча с симпатичным парнем отступила на периферию…

Потому что я снова была в квартире одна.

И это уже выглядело даже не странно.

А очень и очень подозрительно…

Немного подумав, вытащила новый телефон. Нашла номер матери и, еще мгновение поколебавшись, нажала на «вызов». Звонили мы друг другу только в крайних случаях, но я сочла, что именно этот случай крайний. Хотя думать о том, что мать может просто высмеять мое глупое беспокойство, было неприятно. Впрочем, это не самое страшное, что было у меня в жизни, переживу.

«Абонент временно недоступен».

Черт!

Уговаривая себя не сходить с ума заранее, я внимательно оглядела прихожую. Даже свет включила, чтобы наверняка ничего не упустить.

Но уже через минуту поняла, что это ничего не дало. Все лежало на своих местах, обуви и верхней одежды матери не было, будто она с утра, как обычно, ушла на работу. Вот только это было маловероятно…

Разулась и быстро прошла на кухню. Почему туда? Все очень просто — мать всегда приносила еду с работы. Готовую, в контейнерах, которая оставалась в кастрюлях к концу рабочего дня. Это был способ убить двух зайцев — не готовить дома и не тратить и так весьма немногочисленные деньги на покупку продуктов.

На кухне все было точно так же, как я оставила утром — стакан с недопитой водой стоял около раковины, не сдвинувшись ни на миллиметр. Резко выдохнув, чтобы хоть как-то успокоить участившееся сердцебиение, я распахнула дверцу холодильника. И тут же похолодела.

Вчера я ела только утром — после универа не хотелось, а вечером уж и подавно, эмоциями сыта оказалась. Сегодня заглядывала тоже в первый раз. Получается…

Последний раз мать приносила контейнеры три дня назад.

И это окончательно поставило все с ног на голову.

В голове нестерпимо застучал пульс, заставив схватиться за виски. Дышать резко стало нечем, и я сползла на пол, хватая воздух, как рыба в руках довольного рыбака. Это была еще не паника, но уже очень близко. Потому что одно дело — чувствовать, что вы с матерью отдалились дальше некуда, а совсем другое оказаться перед фактом ее физического исчезновения.

И думать о том, что могло случиться непоправимое, было до колик в животе непереносимо.

Собрав силу воли в горсть, я с трудом, но встала на ноги. Заставила себя выпить полный стакан воды маленькими глоточками, возвращая способность трезво мыслить и прогоняя неприятные симптомы приступа страха. А затем, для надежности, еще и умылась ледяной водой, тут же, в раковине. И, не стирая капли воды, стекающие на шею и грудь, направилась в комнату матери.

Буквально секунду замешкалась на пороге — я уже и не помнила, когда в последний раз заходила сюда. Словно жизнь в одной квартире делилась ровно пополам на два мира…

Осмотр комнаты занял от силы пару минут, и я едва не застонала от разочарования. Небрежно заправленная кровать, домашнее платье, небрежно брошенное сверху, крем для рук и тушь, валяющиеся на тумбочке…

И вдруг взгляд наткнулся на продолговатый небольшой темный предмет. Слишком знакомый, чтобы горло не сдавило в новом приступе страха. Его тут быть точно было не должно.

Телефон. Телефон матери. Давно не новый, с поцарапанным дисплеем, но какое это сейчас имело значение? Важно было то, что мать никогда с ним не расставалась — болтала с подругами, сидела в интернете и довольно много времени проводила в чатах знакомств. Про последнее я точно знала — пару раз видела, когда мы случайно оказывались на кухне вдвоем.