— Никаких проблем быть не должно, — упрямо настаивает он. — У тебя нет с ним отношений…

— Неважно, — перебиваю я, так как он теряет время. — У него подлость, которую ты, возможно, не замечал, но, пожалуйста, поверь мне в этом. Ты не хочешь, чтобы он был врагом.

Люк не двигается. — Не могу поверить, что ты позволяешь ему так себя контролировать, — заявляет он.

У меня отвисает челюсть. Больше того, что Люк действительно сказал бы мне это, чем что-либо еще. — Я не позволяю ему контролировать меня.

— Да, так и есть. Он явно угрожал тебе, и поэтому ты пытаешься меня прогнать. Он мне тоже угрожал, но вот сижу. — Открывая крышку своей бутылки с водой, Люк продолжает: — Может быть, я не такой скучный, как он думает.

Я съеживаюсь. Я не знаю, что на самом деле сказал Картер, и мне слишком неловко спрашивать. Я не знаю, смущаюсь ли я больше из-за возможности того, что мог сказать Картер, или просто из-за Люка в целом. Я даже не знаю, что на это ответить. Я не хочу подтверждать, что Картер назвал его скучным, но похоже, что Картер сказал ему это. Боже, я могу только представить, что мог бы сказать Картер. И у него были мои трусики! Мое лицо вспыхивает примерно десятью различными оттенками красного, когда я перебираю варианты.

Люк не уйдет, поэтому я не знаю, что делать.

Я смотрю на Кейси, чтобы узнать, что она думает обо всем этом, и она смотрит на Люка с выражением, которое я могу описать только как слегка враждебное. Это сбивает меня с толку, и на минуту я перестаю беспокоиться о Картере и задаюсь вопросом, какого черта это все.

Картеру требуется меньше пяти минут, чтобы добраться до стола. Должна признаться, я не думала, что он это сделает. Наша битва обычно дело личное, только между нами. Я подумала, что он останется на своей стороне столовой и, возможно, напишет мне позже, чтобы напомнить, что мне нельзя разговаривать с парнями.

Вместо этого он подходит и останавливается позади меня. Он кладет руки мне на одно из плеч и делает странную вещь — начинает небрежно поглаживать меня по плечу. — Не ожидал увидеть тебя здесь, — говорит он мне.

— Я полна сюрпризов, — отвечаю я.

— Так и есть, — гладко соглашается он. — Как самочувствие сегодня?

Я хмурюсь и поворачиваюсь, чтобы подозрительно взглянуть на него. — Хорошо, — медленно говорю я.

Его голос теплый, убедительно заботливый. — Хорошо. — Затем он наклоняется, скользит рукой вниз по моему телу, пока она не оказывается у меня на животе, и говорит: — Слишком рано тебе доставлять маме неприятности, малыш. Тебе лучше быть там хорошим.

Я действительно чувствую, как краска уходит с моего лица. У Кейси отвисает челюсть, глаза вылезают из орбит. Я застыла в шоке. Поскольку Картер не был тихим или даже отдаленно тонким, и поскольку он все равно привлекает внимание, куда бы он ни пошел, когда я смотрю вниз на остальную часть стола, я вижу более широко раскрытые глаза, друзей, подталкивающих друг друга говорящими взглядами, и на столе позади Кейси люди неуловимо оглядываются на нас, в то время как другие наклоняются и шепчутся.

Картер только что эффективно сказал всему старшему классу, что я беременна его ребенком. Те, кто не сидит достаточно близко, чтобы слышать, услышат через сплетни еще до того, как уроки закончатся сегодня.

Когда у меня, наконец, достаточно самообладания, чтобы заговорить, я говорю ему: — Я тебя убью.

— О, никому не говори, — добавляет он, как бы подумав, шлепая Люка по плечу небрежно по-приятельски. — Она еще не сказала маме, так что…

— Я не беременна, — перебиваю я, снова начиная кипеть.

Это такой слух, который имеет шанс задержаться, даже когда люди увидят, что я явно не беременна. Они не узнают без сомнения, что я никогда не была беременна. Отсутствие ребенка не означает, что я никогда не была беременна, это может означать, что я сделала аборт. Из-за того, что Джейка выгнали из футбольной команды, я стала ханжой, но если люди думают, что это сделала я… Ну, дерьмо. Это не пройдет хорошо.

— Ты не успокоишься, пока полностью не испортишь мою репутацию, не так ли? — Я требую.

— Эй, ты тут среди друзей, — отвечает Картер. — Я уверен, что они никому не скажут.

— Нечего рассказывать. Я не беременна, — снова говорю я, глядя на него снизу вверх. — Меньше всего с отродьем Сатаны, которое я бы носила, если бы ты оплодотворил меня.

Картер улыбается. — Нельзя так говорить о нашем ребенке, Зои. Эти гормоны творят что-то ужасное, не так ли?

— Убью — снова говорю я, и мои глаза расширяются. — Я буквально убью тебя. Я думала, это ты меня убьешь, но нет.

— Вот дерьмо. Прежде чем я забуду… — Он убирает руки с меня, лезет в карман и через мгновение даёт мне мои трусики перед моим лицом. — Ты оставила это в моей машине прошлой ночью.

Кейси закрывает лицо, чтобы скрыть беспомощную ухмылку.

Я вырываю ткань из его рук, окрашивая лицо в еще более глубокий оттенок красного. — Я так тебя ненавижу, — сообщаю я ему.

— Все в порядке, — говорит он, касаясь моего плеча. — Ненависть делает секс лучше. — Прежде чем я успеваю что-то сказать, он запускает руку в мои волосы, дергает меня назад и целует. — Увидимся позже, детка.

Унижение захлестывает меня, когда Картер уходит. Я провожу рукой по губам в тщетной попытке стереть его поцелуй, но я все еще чувствую его вкус на своей нижней губе, и это был даже не глубокий поцелуй. Мой желудок переворачивается. Я чувствую, что меня вот-вот вырвет, но я знаю, что это просто из-за огромного стресса, который он только что взвалил на мои плечи.

— Мне очень жаль, — говорит Кейси, явно стыдясь себя. — Я знаю, что он только что бросил тебя в кастрюлю с кипящей водой, я знаю, что это не смешно, но… черт. Это было безжалостно.

Самое смешное, что это милосердная версия Картера. Я не стала ей об этом говорить. Я не могу даже смотреть на Люка. На ум приходит рассказ его брата о девушке, которая забеременела от бывшего «Лонгхорна» и, по сути, испортила себе жизнь. Интересно, побежит ли Люк к Джеймсу и расскажет ему, что сказал Картер. Когда я появлюсь в церкви в воскресенье, будет ли вся его семья думать, что меня обрюхатил Картер Махони? Кто-нибудь скажет что-нибудь моей маме? Я не знаю, будет ли она грустить обо мне или просто радоваться тому, что я зацепила Картера Махони на всю оставшуюся жизнь.

Это неприемлемо. Я не могу поверить, что Картер только что сделал это.

Я оглядываюсь теперь, когда он снова сидит за своим столиком, и натыкаюсь на единственную небольшую меру удовлетворения, которую я могу получить от этого. Дженна сидит за столиком Эрики, ее рот открыт, и она смотрит на меня кинжалами. Я не хочу так мстить другой девушке, но она замучила меня, когда так много флиртовала с Картером в классе на днях. Должна признаться, хоть я и в ужасе от того, что только что сделал Картер, мне не так уж грустно от того, что я должна вернуть услугу.

43

Во вторник утром, когда я подхожу к своему шкафчику, мое сердце замирает при виде бледно-голубого праздничного баннера, накинутого на дверь моего шкафчика и возвещающего миру: «Это мальчик!»

Я безжалостно срываю его, комкаю и беру, чтобы выбросить в мусорное ведро. Я не знаю, положил ли это Картер или кто-то другой, но я снова чувствую взгляды на себе. Начнем с того, что я довольно худая, но я замечаю, что втягиваю живот, когда поворачиваюсь с книгами, чтобы выйти из шкафчика, слишком хорошо зная о испытующих взглядах людей, ищущих животик, как будто я первоклассная знаменитость.

Забудьте, что я даже не знаю Картера достаточно долго, чтобы быть настолько беременной, что я бы это показала, но люди не думают. Они слышат что-то полуправдоподобное и убегают с этим. Факты даже не имеют значения.

Помимо бреда Картера, у меня ПМС. Я должна был остаться дома в постели и назвать себя больной. Хотя сегодня есть викторина на испанском, и составить их — хлопотно, так что, думаю, мне просто нужно разобраться с этой ерундой.

Я игнорирую свой путь в течение первой половины дня, обращая внимание на свое окружение только тогда, когда добираюсь до истории. Картер сегодня не опаздывает, он уже в классе, когда я прихожу. Дженна все еще сидит позади него, но сегодня она с ним не флиртует. Выглядя немного раздраженной, она играет на своем мобильном телефоне, пока мы ждем звонка. Картер ничего не делает, чтобы привлечь ее внимание. Вместо этого он сидит и рисует.