*

В четверг у меня официальный крайний срок «Конец печали», поэтому я начинаю день с расчетливостью и прохожу его с преднамеренной радостью. Я вхожу в класс истории, но мое настроение портится, когда я вижу, как Картер обернулся за своим столом и очаровательно улыбается какой-то девушке, с которой он болтает за столом позади него. Длинноногая блондинка в узких джинсах улыбается в ответ, накручивая прядь своих волос до подбородка и подмигивая ему.

Два дня. Боже, ему не нужно много времени, чтобы перейти к следующей, не так ли? Может быть, он делает это просто назло мне, но вполне возможно, что и нет. Чем больше он проецирует, что ему все равно, тем больше я не могу не верить ему.

Ну что ж. Не имеет значения. Это крайний день, и неважно, сколько флирта там, вероятно, происходит, я буду счастлива, черт возьми!

Таков был план, но я недооценила злобность Картера. На протяжении всего урока — вплоть до того, что учитель стреляет в него глазом, который предупреждает Картера Махони или нет, он собирается что-то сказать — Картер и блондинка бесстыдны. Она делает глупости, чтобы привлечь его внимание, и, черт возьми, он отдает его ей. Она делает вид, что случайно пинает ножку его стула, поэтому он бросает на нее игриво-хитрый взгляд через плечо. Она роняет ручку на пол перед своим столом, и он так галантно наклоняется, чтобы поднять ее. Миловидная улыбчивая чушь, небрежная игривость — я все ненавижу.

Я едва могу усидеть на месте до звонка. Когда он наконец звонит, я уже прижимаю свои вещи к груди. Я встаю со своего места, проталкиваясь по проходу с бормотанием извинений, но мне нужно выбраться из этого класса. Я не могу дышать.

Я практически бегу в ванную, запираюсь в кабинке, бросаю книги на пол и делаю несколько глубоких вдохов. Мой живот скручивается узлами, мое сердце бьется слишком быстро, а Картер Махони — мудак.

Я ненавижу его. Он самый худший, и я ненавижу его. Он знал, что я могу видеть это дерьмо. Даже если ему на самом деле нравится эта девушка, ему не нужно было устраивать зрелище прямо передо мной, когда наш разрыв был еще так свеж. Он сделал это дерьмо намеренно, и он мудак.

Как только я достаточно успокоилась, чтобы держать себя в руках, пока не доберусь до машины — а прошло достаточно времени, чтобы в ванной не было других девушек, — я собираю свои вещи и выхожу из ванной.

— Расстройство желудка?

Я чуть не выпрыгиваю из кожи при звуке голоса Картера. Когда я оглядываюсь через плечо, я вижу его, прислонившегося к стене. Сегодня он в джинсах и белой футболке. Его руки скрещены, его красивые бицепсы привлекают мое внимание. Я могла бы наслаждаться их видом немного больше, если бы не новое воспоминание о блондинке, касающейся этого бицепса, когда она наклонилась вперед, чтобы привлечь внимание Картера, около 20 минут назад.

Недостаточно игнорировать его — я хочу игнорировать его так сильно, чтобы это причиняло боль. Я хочу, чтобы он почувствовал внезапный арктический холод от порыва моего холода. Я слишком взбешена, чтобы думать здраво, поэтому молча смотрю на него и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Отталкиваясь от стены, Картер следует за мной. — Вау, принцесса, что это было?

— Не называй меня так. Меня зовут Зои. Зови меня Зои или Эллис, не называй меня принцессой.

— Хм, раздражительная, — размышляет он. — Может быть, я тебя обрюхатил.

— Или, может быть, мне нужно было пописать, и ты мне просто не нравишься, — предлагаю я. — Гораздо более простые объяснения.

— Этого не может быть. Я тебе мне очень нравился пару дней назад. Ой, подожди, — тянет он, раздражая меня до чертиков. — Ты не сердишься из-за меня и Дженны, не так ли?

Я хочу сказать ему, чтобы он пошел умирать, но это только подтвердит, что меня раздражает его флирт. — Неа. Я даже не знаю, кто такая Дженна. Уже новая девушка?

— Нет, ты меня знаешь. Не любитель девушек. Я предпочитаю игрушек.

Почему-то это больнее, чем слышать, что у него новая девушка. Мое сердце сжимается до тех пор, пока не становится слишком маленьким, чтобы поместиться в его естественной полости, а затем с болезненным глухим стуком падает в мой живот. Я не могу придумать ничего быстрого, чтобы бросить обратно. Мой разум атакует меня видением его и блондинки, она в его постели, как и я, ее руки обвивают его шею, его губы прожигают горячую дорожку на ее обнаженной коже.

Теперь очень хочется бросить. Может быть, мне это только кажется, но я чувствую его удовлетворение. Будь то реальный или воображаемый, я хочу разрушить его. Это единственное оправдание той лжи, которая вылетает из моего рта.

— Хорошо. Я тоже кое с кем встречаюсь. Я рада, что мы оба движемся дальше.

— Чушь, — парирует он.

Я поднимаю бровь и смотрю на него. — Чушь? Думаешь, ты единственный парень в мире, Картер? Вряд ли. Много других рыб в море. Рыб, которые не будут трахаться со своими бывшими девушками, как ни странно. Я знаю, я тоже была удивлена. Оказывается, тебе просто нужно встречаться с хорошими парнями, если ты не хочешь бесконечной драмы и душевной боли.

Эти раскопки, кажется, делают больше, чтобы узаконить мою ложь. Он смотрит на меня, явно сбитый с толку, а затем огрызается: — Кто?

— Не твое дело, — говорю я ему. — У тебя есть твоя новая игрушка, у меня есть тот, кто удовлетворяет мои потребности… мы оба выигрываем.

— Удовлетворяет твои потребности? — рявкает он, хватая меня за руку и притягивая ближе.

Мой взгляд падает на его ладонь на моей руке, затем переходит на его лицо. — Отпусти меня.

Вместо этого он оглядывает зал, находит ближайший пустой класс и тащит меня туда.

41

— Картер, — возражаю я, пытаясь вырвать свою руку из его стальной хватки. Учитывая то, что произошло в прошлый раз, когда я была с ним в классе наедине, я не горю желанием понять, почему ему сегодня нужно уединение. — Убери от меня руки.

— Я протяну руки, куда мне, черт возьми, заблагорассудится, — говорит он мне, закрывая дверь с тихим щелчком, а затем оттаскивая меня от нее, чтобы нас не было видно в окно.

— Нет, — твердо говорю я, тщетно пытаясь высвободить руку из его хватки. — Мы больше этого не делаем.

— Почему бы и нет? Боишься, что твой скучный новый бойфренд может начать ревновать? — он стреляет в ответ.

Прищурив глаза, смехотворно защищая этого вымышленного человека, я предостерегаю: — Он не скучный. Я не говорила что он скучный.

— Конечно, да, — не соглашается он. — Ты сказала, что он был «хорошим парнем», — саркастически говорит он, закатывая глаза. — Я, черт возьми, чуть не уснул.

— Проведя достаточно времени с развратным социопатом, ты удивишься, как хорошо начинают звучать «хорошие парни», — парирую я.

— В лучшем случае он очиститель вкуса, — заявляет Картер, пренебрежительно относясь к моему воображаемому бойфренду. — Тебе нужен кто-то, кто стимулирует тебя, а не тот, кто усыпляет. Возможно, ты не захочешь в этом признаваться, но тебе понравился весь мой гребаный урон. Ты “жаждала” моей развратности. Тебе не нужен хороший парень, Зои. Ты хочешь меня.

Поскольку он был чертовски груб со мной в классе, мне хочется дать ему небольшую дозу его собственного лекарства. — И все же, когда ты попросил меня остаться с тобой, я не сказала тебе спасибо. — Я наклоняю голову, постукивая по подбородку, словно в замешательстве. — Забавно, это не похоже на то, что кто-то хочет тебя.

Легко отразив мой точный удар, Картер улыбается мне. — Я умею «иметь в виду» намного лучше, чем ты, принцесса. На твоем месте я бы туда не пошел.

— Ты так думаешь? — спрашиваю я, приподняв бровь. — Иногда ты заставляешь меня чувствовать себя довольно злобно. Например, прямо сейчас. Я хотела бы поцарапать тебе лицо.

— Как насчет того, чтобы вместо этого поцарапать меня по спине? — Он предлагает.

— Как насчет того, чтобы поцарапать по чьей-нибудь спине? — Я предлагаю вернуться, едко. — Ну, ты не единственный, у кого есть побуждения. Ты не единственный, кто умеет “играть”.