Лицо Звенко озарилось столь неподдельной радостью, что Лена уже не первый раз задумалась, что же такого происходит в загоне рабов, что Звенко так не хочет туда возвращаться? Впрочем, эти мысли быстро вылетели у нее из головы — нужно было спешить на занятия, куда Лена и так почти опаздывала.

— Смотри, новенькая с нас глаз не сводит, — шепнула на завтраке Лене Мартильда. Лена проследила за взглядом соратницы и увидела сарлонскую послушницу. Поняв, что ее заметили, «Наташа Королева» притворно потупилась, однако успела послать заинтересованный взгляд из-под густых черных ресниц. Лена усмехнулась и махнула рукой, приглашая девушку к себе. Та не заставила себя долго ждать: ухватив свой поднос, она проворно уселась за стол к Лене и Марти.

— Тебя ведь Найдой зовут? — спросила Лена.

— Да, — кивнула девушка, — а ты Олена?

— Вопросы здесь задаю я, — усмехнулась Лена, — да, меня так зовут. Ты что-то хотела от меня или от Марти?

Найда настороженно осмотрелась, потом перегнулась через стол, — Лена невольно мазнула взглядом по натянувшим тонкую материю круглым грудям, — и шепнула.

— Я хочу к вам?

— Куда к нам? — приподняла бровь Лена.

— Ну, к вам, — замялась Найда, — в «Доминацию».

Придумывая название для новообразованного общества, Лена особо не заморачивалась, взяв самое яркое впечатление из своей прошлой жизни. Создание «Доминации» не то, чтобы скрывалось, но и не особо афишировалось, так что для новенькой такие познания были несколько необычны.

— Откуда ты знаешь про Доминацию? — спросила Лена.

— Подслушала как она, — сарлонка указала на Марти, — говорила с подругой.

Лена даже прибалдела от такой непосредственности.

— Подслушала, значит? — недобро усмехнулась она.

— Ну да, — жизнерадостно кивнула Найда, — я сначала в «Нерею» хотела — Вайорику же взяли, а мы с ней одновременно сюда явились. Но Икария сказала, что туда новичков не берут — как будто эта дракийка не новичок. А потом, когда я уже уходила, я слышала, как одна из ее подружек говорила, что-то вроде, что «как бы не свалила в ту же шайку, куда подалась Марти». Икария только отмахнулась, а я решила подслушать твою подружку.

— Мы об этом на людях не говорили, — Мартильда неприязненно взглянула на сарлонку, — и уж точно не стали бы болтать при тебе.

— Да, — радостно кивнула Найда, — но у меня есть кому слушать.

Она снова оглянулась и осторожно вытянула перед собой зажатую в кулак руку. Разжав ее, она продемонстрировала странное существо — размером с большого шмеля, покрытого черной шерстью и с полупрозрачными мушиными крылышками. На Лену глянули большие фасеточные глаза и в тот же миг существо, словно вывернулось наизнанку. Вместо диковинной твари на девушек теперь смотрело большое мохнатое ухо.

— Эт-то что еще такое? — спросила Лена.

— Мой «дружка», — пояснила Найда, — домашний бес. Моя жрица-наставница его вызвала и подарила, прежде чем отправить сюда. Чтобы облечь его плотью мне пришлось дать пару капель крови, поэтому все, что он слышит и я слышутоже.

— Занятно, — Лена быстро переглянулась с Марти, — напомни, откуда ты?

— Из Вилоцка, — сказала Найда, вновь пряча в кулаке беса, — мой отец — двоюродный брат князя Сарлонского.

— Даже так? — вскинула бровь Лена, — кроме вызова этого беса ты что-то умеешь?

— Могу отводить глаза, правда, плохо. Умею заклинать мух и комаров, могу видеть и слышать русалок, знаю некоторые травы.

— Ясно, — кивнула Лена, — ну, что же, может, ты и не будешь путаться под ногами. Ты знаешь, что и в «Нерею» и в «Доминации» весьма… откровенные посвящения.

— Это ничего, — бодро заверила ее Найда, — дома мы с подругами часто играли в «Слизня и росянку».

— Я уже вижу, что мы сработаемся, — усмехнулась Лена. Про себя она подумала, что на посвящении Найде придется нелегко — и это правильно, нечего подслушивать. Но приобретение удачное — возможно, «Доминации» стоит присмотреться к другим новеньким — пока «Нерея», замкнувшись в своем снобизме, будет высокомерно отвергать тех, кто может оказаться весьма полезен.

— Ты общаешься с другими новенькими? — спросила Лена.

— Только с Темнозарой, — покачала головой Найда, — и немного с Вайорикой и другими дракийками. Эта, с востока, почти не говорит по-нашему, как и амдуатки, а некрийки и девамандки слишком задирают нос.

— Ты попробуй поговорить с ними еще, — сказала Лена, — может кого-то и получится привлечь. Считай, что это твое первое задание, еще до посвящения.

— Все сделаю, — с горящими от энтузиазма глазами кивнула Найда.

На этом разговор и закончился, как и завтрак. Начинались очередные занятия, проходившие в огромном зале, облицованном иссиня-черным камнем, на котором мерцали золотые и серебряные искорки. Здесь послушницам читали «звездоведение» — причудливую смесь теологии, астрономии и астрологии, одну из самых важных наук для будущих жриц. Наверное, поэтому диаконесса Астерия, читавшая им сегодня, служила не подручным богиням, а самой Триморфе. Это была высокая женщина, с бледным красивым лицом, на котором неестественно ярко смотрелись алые губы и светящиеся серебристым светом светло-серые глаза. Копна столь же серебристых волос спускалась до самой талии. Волосы и лицо были единственными яркими пятнами в этой женщине, облаченной в просторный балахон такого же цвета, что и стены зала. Временами Астерия даже терялась на их фоне, растворяясь в царившем в зале полумраке, и тогда ее голос звучал одновременно отовсюду и ниоткуда.

— Звездное небо над нашей головой позволяет нам увидеть богов и богинь собственными глазами, — говорила Астерия, — Черное Солнце, коего в Тевмании почитают за высшего бога, есть лик Сабатиса, супруга Триморфы. Каждую ночь Псы Скилакагеты разрывают его на части, но наутро Триморфа воскрешает Сабатиса, чтобы даровать нам день. Однако сама она царит ночью — и тогда же светит нам ее грозный лик, Луна, Солнце Волков. Вновь и вновь озаряет она нас своим светом, каждый раз напоминая миру о величии и неодолимости богини.

Лена невольно зажмурилась от ударившего ей в глаза света — это на черном потолке вдруг появилась полная Луна, разом озарившая весь зал. В льющемся в зал призрачном свете фигура Астерии словно стала выше и стройнее, осененной, как нимбом, ореолом серебристых волос.

— Все богини находят свое воплощение в наднебесной выси, — продолжала Астерия, — все эти звезды не просто точки на небе, но огромные шары жидкого огня или же глыбы камня и льда, лишь иногда согреваемые изнутри внутренним огнем, подобным тем, что выплескиваются на поверхность во время извержений вулканов. На духовном же уровне — все это есть средоточия мощи богинь, направляющих их движения по небу, управляя тем самым судьбой всего сущего. Марга, красная планета, воплощает жажду крови Эмпусы, Вештара, зеленая планета, воплощает сладострастие и плодородие Ламии, тогда как стремительная Геркурия, что быстрее всех проносится по ночному небу, воплощает хитроумие Лаверны. Из сочетания этих светил ткется и наша с вами судьба и ткань всего мироздания.

Словно подтверждая ее слова, надголовами изумленных послушниц сменяли друг друга причудливые видения. Лене, как человеку знакомому с голливудской космофантастикой, были не так уж в диковинку разноцветные планеты со всеми их спутниками, кольцами и причудливыми очертаниями материков. Остальные же послушницы смотрели на все это разинув рот — даже такие, казалось бы, опытные как Икария и ее подручницы.

— Большое повторяет себя в малом, ничтожное — в великом, — продолжала Астерия. — Движение звезд повторяет все сущее в подлунном мире, но сами планеты есть лишь отражение грандиозных созвездий, находящихся в Великой Пустоте. В тех созвездиях не десятки, не сотни, но тысячи миров, подобных тем, что предстают сейчас перед нами. Звезда Большого Пса есть отражение великой Скиллы, а алая звезда Гуль, являет собой воплощение Стено. Что же до созвездий Плейоны, то через него на нас изливается на нас воля всех Семерых, объединенных волей Скилакагеты.