Марк все еще отказывался сесть за стол, Сара с мамой накрывали на стол для мага, хоть Вершинин и всячески отказывался от еды. А Катин отец, и бабушка с дедом просто молча смотрели на гостя, ожидая, когда он начнет говорить.

— Спасибо большое, но я и правда не голоден. И юноша прав, я действительно приехал поговорить с вами лично из-за вашей младшей дочери. Но не о ее переводе в мою академию или подобными предложениями. На самом деле наоборот, это Екатерина сегодня посетила меня с собственным предложением…

— Вы шутите? — Катина мама уже заливалась слезами, едва услышала предложение Вершинина устроить обоих старших детей к нему в академию. Да еще и бесплатно! — Миш, ущипни меня!

— Я вполне серьезен. А чтобы вы лучше понимали ситуацию — это не благотворительность и не одолжение. Просто ваша младшая дочь, несмотря на весьма юный возраст, сейчас является одним из самых умелых пользователей мгновенных магических печатей на всем континенте! И она предложила поделиться этими знаниями со мной в обмен на обучение в Школе ремесленников ее брата и сестры. Она говорила, что вы всегда и во всем ей помогали, поддерживали. Вот и она хотела бы ответить вам тем же.

Пожилому магу было непросто смотреть как бедная женщина плачет после его слов, сжимая в объятиях свою дочку, приговаривая: «Ты поедешь учиться, представляешь? В настоящую академию!». Но Вершинин знал, что это слезы искренней радости.

Глаза блестели у всех Драгуновых. И чем больше пожилой маг убеждал их в реальности происходящего, тем сложнее им было сдерживаться. Михаил украдкой смахнул влагу с глаз. Дедушка еще держался, а бабушка присоединилась к остальным женщинам и даже не пыталась скрыть своих слез.

— Спасибо вам, но я не поеду. Возьмите Сару, он это заслужила.

— Как не поедешь? Ты же хотел выучиться на механика столько, сколько я тебя вообще помню! Чуть не с пеленок! — тут же отреагировала сестра.

— Я и так неплохо разбираюсь в нашей технике, а большего и не нужно. Если появится вдруг новая — я и в ней разберусь, вот увидишь! Тут на поле без меня никак, а ты девчонка, проку с тебя мало, а так хоть выучишься, да займешься чем-то более подходящим!

Хоть Марк и говорил так, но каждый в его семье работал не покладая рук. И без Сары остальным придется туго, но как раз поэтому он…

— Может, прежде чем принимать окончательное решение, вы сначала выслушаете все условия, которые затребовала Екатерина?

— Да, пожалуйста, расскажите, — с улыбкой тихо попросил дедушка, неописуемо гордый за свою внучку. — А в поле мы и без молодняка зеленого справимся. У меня вон опыта больше, чем у них вместе взятых! Ха!

— Екатерина об этом уже позаботилась, насколько я понимаю. По нашему договору и Марк, и Сара смогут поступить на любое направление по своему выбору, из тех, что рассчитаны не более, чем на пять лет обучения. Оплата при этом не требуется, и более того — им будет положена стипендия, но на особых условиях. Вместо пятнадцати золотых каждому из них будет выдаваться лишь три, а все остальное будет отправляться прямиком сюда. Ваша младшая девочка сказала, что этих денег должно хватить, чтобы нанять двоих человек из деревни в помощь на поле в качестве замены. Может, даже троих. Питание в академии бесплатное, так что проблем у старших детей возникнуть не должно…

Никогда еще за свою весьма долгую жизнь Вершинина не обнимало столько едва знакомых людей, да еще так крепко. Он договорился, что через три дня пришлет человека, чтобы забрать Марка и Сару в академию. Пытался также сообщить о некоторых неудобствах, вроде того, что большая часть группы у обоих ребят будет младше их лет на пять-шесть, хоть и не вся, и оттого они могут чувствовать себя переростками… Но никто подобные глупости за серьезную проблему даже в мыслях не считал.

Лишь когда архимаг наконец покинул гостеприимный дом, где его неустанно благодарили, он смог и сам дать волю чувствам. Эта удивительная девочка позволила ему принести настоящее, искреннее счастье в этот маленький домик. Ее родной домик. Да за такое он должен был взять все расходы на себя! Этим людям действительно хотелось помочь. И архимаг был твердо уверен в одном — он абсолютно, ни капельки, не жалеет о своем решении.

А в доме тем временем начался настоящий праздник. Но каждый в семье знал, кто истинный герой этого вечера. Поэтому через час на столе лежало сразу шесть исписанных листков дешевой бумаги, которая местами промокла от соленых капель, но позволяла распознать содержимое. Правда, в один конверт сразу все письма не влезали, и нужно было где-то раздобыть второй. Но разве же это проблема?

В этот день Драгуновы легли спать поздно. Гораздо позднее обычного. У них был праздник.

Первая половина дня студентов проходила довольно скучно: им строго-настрого запрещалось покидать территорию гостевого дома, пока отсутствовал куратор группы. Тем не менее, ребята за вчера уже успели набраться впечатлений, которые теперь шумно обсуждали по всей территории, мешая остальным, пусть и немногочисленным, постояльцам.

Я нервничал. Даже не думал, что буду настолько сильно переживать за свою ученицу. Мне было бы гораздо проще все сделать самому, вот только не всегда и не все можно и нужно делать самостоятельно. Поэтому оставалось лишь сидеть как на иголках и ждать, когда девочка вернется. С триумфом или в слезах. А может все и сразу…

Несколько часов я провел с Аней и ее друзьями, но от их праздных разговоров мне становилось немного не по себе. Никак не получалось проникнуться веселой атмосферой этой компании, поэтому вскоре я вновь принял облик Лиары и разыскал Олю. Когда Хвостова не было рядом, вряд ли у кого-нибудь из работников гостевого дома вызовет подозрения еще одна молодая девушка. И пусть Лиара была почти моей ровесницей, но среди семикурсниц не сказать, чтобы она особо выделялась.

Оля сначала старалась меня подбодрить, но затем не удержалась и начала вновь делиться своими неожиданными достижениями и открытиями. Она никак не могла поверить в то, что ее рано или поздно перестанут сторониться все подряд, особенно после того случая на дуэли с Аней, когда ситуация стала еще хуже. Однако за вчера девушке пришлось полностью пересмотреть свои взгляды.

Не единожды к ней подходили малознакомые студенты и скромно благодарили за мороженное, а некоторые еще и извинялись, толком не уточняя даже за что. Еще забавнее оказалось то, что две девочки спросили разрешения запечатлеться вместе с Олей и Брониславом, и оказались в восторге от того, что им ответили согласием.

Пока я слушал Олю, это все и правда казалось настоящим событием. И она как будто чуть ли не звездой оказалась среди обычного люда… по ее рассказам. Вот только я видел и своими глазами, что творилось вокруг. Лишь единицы стали вежливо общаться с девушкой. Намного больше студентов по-прежнему ее сторонились, открыто или в спину поливая грязью… Но Оля старалась замечать только хорошее и искренне радовалась переменам. И уже не раз говорила, что в любом случае, это гораздо лучше, чем раньше, когда с ней просто-напросто боялись заговорить, и неважно зачем: оскорбить или просто поздороваться.

Все время, пока Оля делилась со мной впечатлениями, она еще и игралась с малышом Гюнтером. Катя, как и собиралась, оставила обезьяныша с Соней, и тот был в целом вполне доволен в компании девушки и ее друзей, но только до тех пор, пока ему на глаза не попалась Оля…

Гюнтер подбежал к ней и прижался изо всех сил, не желая расставаться с юной Громовой. Вот только вскочил ей навстречу он с рук Ани, которая ревниво затребовала у своей соперницы вернуть ей пушистика. И хоть Оля не была против, но Гюнтер стал громко и обиженно верещать и цепляться, да так, что в итоге до возвращения хозяйки отвечать за него все же доверили Оле. (К заметному неудовольствию Ани. Но я успокаивал ее «изнутри», пока Соня занималась тем же самым снаружи, под визги обезьяныша, и подруге пришлось уступить.)