Интерлюдия. (Оля Громова)

Я очнулась в холоде и темноте. Секундное замешательство быстро сменилось паникой, когда я попыталась пошевелиться, но вместо этого ощутила, что скована. Более того, во всем теле чувствовалась неприятная специфическая слабость — магическая слабость, которая означала, что я нахожусь под воздействием цинтия…

Вдруг зажегся свет, который меня ненадолго ослепил, хоть и был приглушенным, словно специально созданным для столь темных помещений. Как только глаза немного привыкли, я смогла осмотреться вокруг: просторная, но явно старая и повидавшая лучшие времена комната, расположенная под небольшим уклоном и почти до половины затопленная водой. Стены, пол и потолок — все сделано из камня. Почти как в академии, но грубее и, с виду, гораздо древнее. А судя по холоду и темноте — это какой-то подвал?

Вместе с окружением я увидела и себя, с ужасом осознав, почему же мне так холодно… Меня оставили в одном лишь нижнем белье и блузке, едва прикрывающей мои бедра, стоять на коленях на каменном полу в углу комнаты какого-то подземелья! Можно было теперь даже не надеяться, что меня смогут найти по брошке или форме академии, и уж тем более по повязке рода Громовых — ее я сама не носила из принципа…

На руках были металлические браслеты, почти наверняка с цинтием внутри. Руки разведены в стороны и привязаны крепкими веревками в парочке железных крюков, которые явно были недавно вмонтированы в древние каменные стены. И еще немало таких же крюков размещалось не только на стенах, но и на полу, и на потолке, но пока никак не использовались.

Однако хуже всего оказалось то, что в комнате был и мой похититель…

— Очнулась наконец?

— По… почему? — от страха и волнения мой голос дрогнул, просев до шепота. Я просто не могла принять мысль, что единственный человек, которым я за последние годы искренне восхищалась, оказался… таким.

— Молчи и слушай. Ты просила меня о том, чтобы я забрал тебя на Южный континент. Не знаю, о чем ты тогда думала, но сейчас это и правда возможно. Да, там грядет война, но и здесь спокойной жизни тебе не видать, это я гарантирую. А все потому, что твой отец — мой личный враг. И я собираюсь низвергнуть род Громовых. Не похоже, что вы с ним хорошо ладите, поэтому я предлагаю тебе сотрудничать. Либо ты поможешь и получишь путевку в жизнь, где сможешь начать все сначала: без семьи, без имени и без прошлого. Либо ты окажешься там же, где вскоре будет и весь род Громовых. Тебе решать.

Я не могла поверить своим ушам! Конечно, это было странно и подозрительно: Симон же южанин и совсем недавно оказался на Северном континенте — чем ему успел насолить отец? Неужели только из-за этой Огневой Симон решил вдруг пойти против одного из сильнейших родов севера? Вряд ли… Однако в глубине души я почувствовала укол ревности и самую настоящую зависть. Рыжую есть кому защищать…

Но если отбросить эти фантазии, именно я — та из Громовых, кто чуть не убил Аню. Почему он вообще со мной в таком случае разговаривает, если причина вражды в ней? Просто хочет получить побольше информации? Или…

А вдруг он все же говорит правду? Вдруг это действительно тот самый шанс, которого я ждала всю жизнь? Я всем сердцем ненавижу отца, ненавижу братьев, ненавижу наших вассалов и поместье…

Даже если надежда призрачная, стоит ли ее упускать? Что я потеряю, если хотя бы попытаюсь? Умру? Да я и так вряд ли переживу следующую встречу с отцом! Особенно теперь, когда вновь его ослушалась и осталась в академии, куда он пока не может добраться, но определенно взбесится из-за моего поступка. А ведь я еще и проиграла в дуэли… Возможно, прямо сейчас отец разыскивает бедную девочку, которой не посчастливилось стать моей первой и единственной подругой, пусть и ненадолго. Или пытает маму… Ненавижу!

К черту! Я всю жизнь проклинала безысходность, а теперь мне дают шанс. Даже если это все ловушка — я хотя бы смогу отомстить отцу и роду, в котором я была лишена свободы с рождения. Я просто не могу упустить такую возможность!

Самое забавное, что я успела подумать о причинах, которыми руководствуется Симон, о своей ненависти к собственному роду, о возможной ловушке и о совсем уже утраченной ценности моей жизни, но почему-то совершенно не усомнилась в одном — что Симон действительно способен противостоять столь могущественному противнику. Неужели, даже после похищения, я продолжаю им слепо восхищаться, или это его непоколебимая уверенность в собственных словах вселяет веру, что ему все по плечу?

Как бы то ни было, я свой выбор сделала. И чем бы он для меня не обернулся — я приму любой исход. Даже если умру, но помогу убить отца, значит, все было не зря!

— Время вышло. Отвечай.

— Маму… Если сможешь, не убивай мою маму. Я расскажу тебе все, что знаю…

Конец интерлюдии.

Я был растерян.

Конечно же, я надеялся получить у девушки необходимые мне сведения о ее отце, поместье и закулисных делах рода Громовых, иначе бы не похищал. Причем если бы разговор и обман не принесли результата, то я вполне мог бы дойти и до пыток, даже если мне и думать об этом неприятно. Результат оправдывает средства, а мы с Громовыми враги, теперь уже окончательно и бесповоротно…

Но Оля быстро согласилась сотрудничать, да еще и выглядело это вполне правдоподобно. Настолько, что мое обещание самому себе больше не жалеть девушку и не доверять ей начало трещать по швам…

Все-таки она ненавидит свою семейку, ну, разве что кроме мамы. Либо очень уж хорошая актриса.

Молчание затянулось. Оля не сводила с меня глаз пока я размышлял над ее ответом и реакцией, которые меня немного выбили из колеи. Может, я вовсе и не ошибался на ее счет? Нет, лучше об этом не думать! Уже в любом случае поздно что-либо менять: как только я похитил Громову, ее судьба была решена — она уже не покинет этого подземелья живой.

Глупо было бы отпускать того, кто слишком много знает, что бы я там по этому поводу не чувствовал. Сегодня я вновь пожалею Олю, и она даже поможет мне в уничтожении собственного рода, а спустя месяц Аню вместе с мамой найдут мертвыми или еще что-то подобное. Да и про мое участие она уже знает, я особо не скрывался, потому что знал — за пределы подземелья эта информация не распространится. Однако теперь это стало лишь еще одной причиной к тому, что Олю я не могу отпустить даже при всем желании… Но только от нее зависит как именно пройдет ее заключение и насколько болезненно для нее все закончится.

— Думаю, ты понимаешь, что в данной ситуации нам будет сложно доверять друг другу. Поэтому я предлагаю небольшую игру: говорить мы будем только чистую правду. Мне не составит труда узнать, если ты солжешь, можешь не сомневаться. Однако, если не хочешь или не можешь ответить честно — ты можешь просто промолчать. А вот если попытаешься мне солгать, то я вернусь к изначальному плану, и наше сотрудничество можешь считать оконченным. Мои слова ты проверить не сможешь, но если ты примешь правила игры и будешь их соблюдать, то и я отвечу тебе взаимностью. Что скажешь?

— Я согласна.

Быстро и четко. Еще один балл в пользу разумности девушки. Осталось лишь проверить ее искренность. В этом мне поможет Вол-Дир: я с самого начала обратился к аватару за помощью, и теперь стихийный дух воды стал добровольным тюремщиком для моей пленницы.

Уговаривать или убеждать его в правильности моих действий не потребовалось, поскольку в моем отношении, как давнего и надежного друга водной стихии, его логика была очень проста: мои враги — его враги. А испытывать жалость к врагам он уж точно не станет.

Вспомнить хотя бы то, как он чуть не утопил Аню, почуяв враждебный настрой девушки и убедившись, что нет свидетелей… Конечно, с тех пор наш друг стал гораздо «человечнее», но это не означало, что он начнет вдруг колебаться. Уверен, если случится так, что вся академия повернется против меня, то и в таком случае Вол-Дир будет готов убить каждого. Как и любой из Вол-Тары. Правда постараются сделать все возможное, чтобы об их существовании при этом не узнали. Аватаров более чем устраивает ситуация, когда все их заслуги приписывают могучей, но хаотичной и неуправляемой стихии. Уважают и боятся, а не пытаются найти слабости или какие-то причины для их действий…