— Вот какого ху… дожника ты лезешь не в свои дела? — вдруг зло подал голос Рома.

Я даже моргнула... заторможенно так, до последнего не веря в то, что он решил свалить всю вину на меня.

— Это я лезу не в свои дела?! — взвилась, возмущённо изогнув брови.

Можно подумать, это я, а не он вклинился в разговор со Стасом. 

— Ты разговаривала с моим братом! — абсолютно невпопад предъявил Чернов.

Я растерянно почесала кончик носа и даже спрыгнула с подоконника, а уже потом вспомнила про Кирилла. 

— Лучше б спасибо сказал, — рассерженно процедила, — ему же тяжело здесь! 

— Кому?! — фыркнул Рома и тоже спрыгнул с подоконника, недовольно скрестив руки на груди.

— Брату твоему! Он… — тут замялась, не зная, говорить ли ему о случае с гопниками. По ходу дела, мой бывший сосед по парте не отличался излишним сочувствием к окружающим. — Он не хочет, чтобы ты знал… но его какие-то пацаны прессуют. Класс шестой-седьмой… я видела.

Чернов уставился на меня во все глаза:

— Седьмой класс?! — противно усмехнулся он. — Прессует? Кого? Его? Что за дичь! В жизни большего бреда не слышал. У тебя вообще, что ли, крыша поехала?

Стоило ли объяснять, почему шутки на тему моей адекватности всегда воспринимались мною крайне болезненно? Слова Чернова остро прошлись по раненому самолюбию и, повинуясь вспышке гнева, моя рука взметнулась вверх и… проехалась по его чёлке, безжалостно её сминая.

Рома как ошпаренный отскочил на метр. И судя по его взбешённому виду, до сегодняшнего дня я ровным счётом не знала ничего о его гневе, ибо всё, что было до этого… было так, детским лепетом.

— Никогда. Не. Смей. Трогать. Меня, — проговорил он, едко выплёвывая каждое слово и убивая во мне всякую радость от того, что сумела его взбесить.

— Тоже мне, неженка нашёлся, — скривилась я и зачем-то попыталась опять приблизиться к нему… 

Не удивилась бы, если бы мы подрались. Наверное, это было бы даже забавно, но тут отворилась дверь приёмной и нахмурившаяся секретарь сообщила, что Галина Петровна нас ожидает.

***

В кабинет к директору я попала впервые. Мы стояли перед длинным столом и синхронно переминались с ноги на ногу. Что, к слову, бесило нереально, ибо иметь хоть что-то общее с Черновым не хотелось.

— Так-так, — обвела нас оценивающим взглядом директор. — Какие люди.

Мы с Ромой промолчали, из упрямства вскинув головы кверху. И опять одновременно. Да чтоб тебя! 

Галина Петровна села напротив нас, сложив руки в замок.

— Роман, скажи, тебя не смущает, что ты у нас без году неделя, а уже успел дел натворить? — попыталась она воззвать к черновской совести. 

На что тот отрицательно покачал головой, но потом, немного подумав, решил уточнить:

— Нет.

— И о матери подумать ты, конечно же, забыл.

— Отчего же? — без всякого смущения удивился он. — Я о ней всегда помню.

— Что помнишь — это хорошо, — то ли в шутку, то ли всерьёз заметила директор. — Теперь ещё осталось научиться не расстраивать её.

— Ну-у-у нет, — нагло покачал он головой. — Она уже привыкла.

— Думаешь? — почему-то в тон уточнила у него Галина Петровна.

— Отвечаю. У неё иммунитет, воспитанный годами, — отозвался просветлевший Ромка. — Я старался.

И словно в доказательство этому улыбнулся.

Я в ужасе замерла, представляя директорскую реакцию, но она отчего-то не спешила сердиться на него.

— Отцу, что ли, твоему привет передать? Пламенный.

— Передавайте, — одобрил бесстыжий Чернов, — он как раз приехать планировал. 

Последний щедрый выпад директор решила пропустить мимо ушей, наконец-то обратив своё внимание на меня.

— Ну а ты, Соня, как до такой жизни дошла?

Ответить мне на это было нечего. Ну не тыкать же мне пальцем в Рому с намёком, что это всё он.

— Так получилось…

Из кабинета мы вышли минут через пять, при этом я чувствовала себя выжатой как лимон, зато Чернов сиял почище всякой гирлянды. 

— А неплохо так сходили, да? — словно позабыв все обиды, вдруг поинтересовался Рома, вконец взрывая мой мозг. Подумалось, что ещё немного — и я его точно придушу, поэтому вместо ответа развернулась и пошла в противоположную сторону.

***

Про шоколадку я вспомнила лишь по пути домой, когда увидела вдали перед собой знакомый силуэт. Догнать Кирилла не составило особого труда.

Он шёл один, пиная осеннюю листву и понуро опустив голову.

— Привет! — жизнерадостно бросила я ему и потрепала его по тёмной макушке, сама не понимая зачем. Возможно, памятуя о реакции брата.

Кир бросил на меня предупреждающий взгляд, но отталкивать не стал.

— Привет.

— Чего хмурый?

— Да так…

— Опять прессовали?

— Нет, — быстро выпалил он, сдавая себя с головой.

Поморщилась.

— Опять деньги требуют?

— Тебя это не касается, — ощетинился мальчишка. По ходу дела, у них это семейное.

— Не касается, — не стала спорить. — Но мне бы хотелось тебе помочь.

Чернов-младший резко остановился, с подозрением глянув на меня, будто не веря.

Я же театрально вздохнула и извлекла из кармана джинсовки шоколадку, протягивая её мелкому:

— Просто у меня теория, что каждому в этом мире нужна поддержка.

Наши дни

Кирилл непонимающе нахмурил брови, задумчиво поскрёб подбородок и с недоверием глянул на телефон.

— Стас, давай ещё раз. Ты хочешь, чтобы я встретился с Соней и узнал, действительно ли она собирается замуж?

— Замуж не за Рому, — расставил нужные акценты брат.

Пока Кирилл обдумывал услышанное, в динамике послышался шум возни и перепалки.

— Скажи, тебе просто нравится произносить это вслух?! — возмутился виновник последних событий.

— Точно, — съёрничал в ответ старший из парней, — именно поэтому я тащусь через всю страну, чтобы лично услышать, как тебя бросают!

Договорить до конца Стас так и не успел — по ту сторону телефона развернулась очередная перебранка, заставившая Кира поморщиться. Обычно разборки старших братьев его веселили, местами даже умиляли. Когда-то давно, ещё в детстве, он даже мечтал, что тоже станет частью этого ритуала. Но не сложилось: он вырос, а братья оказались слишком далеко, чтобы при каждой встрече выяснять отношения. Впрочем, Роме со Стасом никакое расстояние не было помехой. Зачастую вся их ругань больше походила на игру, целью которой было как можно дальше засунуть нос в жизнь другого, словно попытка сказать: «Ты меня, конечно, бесишь, но я всё равно с тобой». Но сегодня всё звучало несколько иначе. Кирилл ощущал это на уровне интуиции, не обнаруживая за словами братьев привычной лёгкости и безбашенности.

Пока младший из Черновых размышлял над происходящим, трубкой завладел Дамир, в голосе которого слышалось несвойственное ему раздражение:

— Кир, ты ещё там?

— Угу.

— Подожди минуту, я выйду,  — попросил Бероев, хлопнув  дверцей автомобиля. — Всё, я тут. А то сил моих больше нету. 

— Достали?

— Не то слово, — хмыкнул Дам. — Рома сам себя по невыносимости превзошёл. Нервничает, но не признаётся.

— А Стас? 

— А Стас за него переживает, вот и вторит всеми силами. Если мы доедем хотя бы до Урала и они друг друга не прибьют, можешь считать это чудом. 

— Держись, — искренне посочувствовал Кир, он, как никто другой, знал, на что способна эта парочка. 

— А что делать? Ладно, давай к главному. Стас правильно предложил. Попробуй до Сони дойти, обстановку разведать.

— И как ты себе это представляешь? «Привет, Соня, говорят, что ты тут замуж собралась»?

— А почему, собственно, нет? Вы с ней всегда умели общий язык найти.

— Да, но это потому, что я никогда не лез в их отношения с Ромой.

— Ну, значит, пришло время, — легко заметил Дамир. — Иначе, боюсь, за два дня пути Роман Александрович не просто с ума сойдёт, но и нас до греха доведёт.