— А теперь вон!

И, клянусь, они пошли. Нет, не так — они побежали, прямо мимо меня. Я же была настолько впечатлена праведным черновским гневом, что не утерпела и треснула ближайшего из них своим рюкзаком по заднице.

— Соня! — с упрёком вздохнул Рома, на что мне оставалось лишь развести руками.

Ну извините.

***   

— Почему не сказал? — спросил Чернов у брата, усаживаясь рядом со мной.

Мы расположились в небольшой кофейне, недавно открывшейся на ближайшей из остановок.

Кирилл сидел напротив нас, скрестив руки на груди и нахмурившись. Сейчас он безумно походил на старшего брата, только у того волосы были высветлены, у Кира же они были практически чёрные — под стать фамилии.

— Чтобы вы меня застебали? — упрямо вздёрнул он подбородок. 

— За что? За то, что какие-то уроды решили силой у тебя деньги вытрясти? За такое не стебут, за такое идут и морду бьют.

— Я сам могу за себя постоять!

— Тебе… — начал Рома, но был бестактно прерван мной.

— Можешь, только иногда есть такие вещи, с которыми сложно бороться в одиночку.

— А ты молчи! — ткнул пальцем в мою сторону Кирилл. — Тебя вообще никто не просил лезть, ты же обещала!

Прозвучало обиженно и по-детски, впрочем, он и был ещё совсем ребёнок. Я и не думала обижаться, лишь слегка смутилась.

— Не груби! — шикнул на младшего Рома.

— Ну да, — закатил тот глаза. — Это же только тебе можно.

— Мне можно, — кивнул одноклассник, — это моё семейное амплуа. А тебе вот… нельзя. К тому же, если бы не Соня (здесь моё сердце пропустило удар — Рома второй раз за день назвал меня по имени!), эти уроды уделали бы тебя.

— Не уделали бы! 

— Да, только украсили бы. Потом бы сам матери объяснял, кто и почему. А ей вот только этого сейчас не хватает.

Оба замолкли, громко засопев. В очередной раз за этот  день мне стало неловко: здесь я явно была лишней — вряд ли эти двое нуждались в сторонних свидетелях.

— Я, наверное, пойду, — попыталась съюлить. — Нужно ещё ветровку забрать, — мы так торопились из школы, что не взяли верхнюю одежду из гардероба. 

— Сиди, — велел Рома, — Кир сбегает. Да, Кир?

Чернов-младший бросил на брата взгляд исподлобья и обречённо кивнул головой, поднимаясь на ноги.

— Что там надо забрать?

Так мы остались сидеть в кафе вдвоём. Говорить было не о чем, поэтому я занималась тем, что разглядывала рисунки, прикреплённые к пробковой доске на стене, видимо, в качестве украшения интерьера. 

— Будешь что-нибудь? — вдруг предложил Рома, должно быть устав от абсурдности нашей ситуации. Отрицательно мотнула головой и вернулась к созерцанию стены, а вот Чернов всё же отправился к стойке бариста, чтобы вернуться через пару минут с двумя стаканами кофе и парой эклеров.

Один стакан встал прямо передо мной.

— Тебе.

— Спасибо, но нет.

— Почему?

Позориться и пояснять про полное отсутствие денег я не захотела, поэтому решила напомнить:

— Я же дура и всё придумала.

Рома поморщился в который раз, но даже и не подумал раскаиваться.

— В силу открывшихся обстоятельств я готов пересмотреть своё отношение.

— Ну спасибо! — вконец оскорбилась я. — Честь-то какая.

— Пей!

— Не буду.

— Значит, и я не буду, — психанул он, отодвинув свой кофе на середину стола. 

Мы ещё пару минут просидели, надувшись друг на друга, пока я не взорвалась:

— Тебе даже брат о своих проблемах боится сказать! Вот как можно быть такой задницей?

— А как можно быть такой занудой?

— Это я зануда? — вспыхнула, подскакивая на ноги. — Пропусти!

Мы заняли столик у окна, поэтому уйти минуя Чернова никак не получалось. Но он продолжал упрямо сидеть на месте, выбесив меня окончательно. Поэтому то, что я сделала дальше, плохо поддаётся общепринятой логике: перекинув ногу через Ромины колени, попыталась переступить через него, но, как обычно это бывает со мной, споткнулась и… села прямо Роме на колени.

Он опешил не меньше моего, выкатив глаза. Если бы в этот момент я не помирала со стыда, то обязательно постебалась бы над выражением его лица. Но поскольку мне самой было не до смеха, то я продолжала сидеть на его острых коленках и со священным ужасом смотреть на него. 

— Это ты так решила доказать, что не зануда? — отчего-то почти шёпотом спросил Чернов, подняв руки вверх, словно сдаваясь.

— Это случайность…

— Я так и подумал, — вполне серьёзно согласился он.

Начала аккуратно слезать с него, но так распереживалась, что в итоге оказалась на своём месте у окна. 

Мы опять немного посидели в молчании, не касаясь друг друга и чинно сложив руки на коленях, после чего Рома неожиданно признался:

— Кир не меня боялся, он просто… никого расстраивать не хочет.

— Это не моё дело, — предприняла несмелую попытку остановить его, но Чернову, видимо, нужно было кому-то выговориться:

— У нас родители разводятся. 

Такое простое признание, которое вдруг изменило всё. Не в смысле, что это было чем-то экстраординарным — в наше время разводились направо и налево. Просто мне подумалось, что раз он дошёл до такого состояния, что делился тайнами со мной, то это действительно было НАДО.

— Мне жаль, — искренне посочувствовала ему. — Наверное, это не просто. 

— Да, нелегко…

Ещё одна пауза, на этот раз какая-то болезненная и будто обязывающая меня к чему-то.

— Вы поэтому из Москвы уехали?

— Ну да. Мама разозлилась на отца, собрала нас и… в общем, неважно это всё, — взял он себя в руки, давая понять, что продолжать разговор не планирует, а мне же, наоборот, хотелось выспросить как можно больше, но я сдержалась, ухватившись за стакан с кофе и сделав большой глоток.

Кирилл пришёл минут через двадцать, с недовольным видом вручив нам наши куртки.

Наши дни

Кирилл

Утро настало непростительно быстро. Кирилл даже не сразу поверил звонку будильника: уснул он поздно, не заметив того, как усталость утянула его в царство Морфея, подальше от тягостных мыслей. Теперь же чувствовал себя разбитым.

По квартире разносились привычные звуки, свойственные началу дня семьи, воспитывающей маленького ребёнка. На кухне обнаружилась мама, обречённо наблюдавшая за тем, как самый младший из детей с неподдельным удовольствием размазывал кашу по поверхности стола.

— Ты рано, — заметила Саня, после того как Кир привычным движением чмокнул её в щёку и потрепал лохматую макушку Никиты.

— Дела, — загадочно сообщил он, наливая кружку горячего чая.

— Мне следует об этом знать? — уточнила мать, на что Кирилл лишь отрицательно мотнул головой. Саню это, конечно же, ни разу не успокоило. Двадцать с лишним лет родительства и столько же лет брака, семеро детей, а теперь ещё и двое внуков научили Александру Сергеевну одной непреложной истине: чем меньше информации ей выдают, тем больше поводов для беспокойства у неё должно быть. Второй же закон, распространяющийся на всех членов семьи, заключался в том, что привычка отмалчиваться была вшита в представителей семейства Черновых едва ли не на генном уровне. 

Саня смиренно вздохнула и опустилась на стул напротив старшего из сыновей, ещё живущих под крышей этого дома. Впрочем, чувствуя настрой Кирилла, она не сомневалась, что скоро и он выпорхнет из гнезда, отправившись покорять мир.

Кухонные часы показывали половину восьмого, что в их семье считалось несусветной ранью для всех, кроме самой Сани, которой вечно приходилось подстраиваться под нужды большого клана, и, собственно, его главы, который по жизни отличался трудоголизмом и был верен принципу «кто рано встаёт, тому...».

— Ма, — Кирилл дожевал свой последний бутерброд, — я возьму твою машину?

Александра озадаченно сдвинула брови, невольно задумавшись о том, куда могло понести с утра пораньше сына, тем более на машине, но не спросила, с грустью отметив, что и этот «мальчик»  совсем вырос и нужно это просто принять.